какой-то полке и поддавалась безумству этого утра.
Мы любили друг друга так, будто этот раз – последний.
Глава 36.
С самого утра зарядил мелкий дождик. Я распахнула дверь, и с размаху в лицо обрушился порыв ветра вместе с холодными каплями, окунул с головой в резкий запах опавших листьев и влажной земли. Поёжившись и обхватив себя за плечи, я замерла на пороге, не в силах отвести взгляд от золотисто-алой громадины леса. Глубоко внутри заворочалась тоска по тёмным пещерам и белоснежным шапкам гор, но я старательно погнала её прочь.
Сейчас не время. Дайте насладиться покоем, пока не разразилась буря – смутные предчувствия уже начинали скрестись острыми коготками. А пока…
Сзади окутало теплом – Ренн набросил на плечи свой плащ и, обняв за талию, прижался губами к макушке.
– Простудишься ведь. Такая хрупкая, – притиснул ещё крепче, давая почувствовать себя всего. Тепло, без которого я уже себя не представляла, силу и обещание защиты.
– Значит, будешь поить меня горячим молоком, натирать спину барсучьим жиром и заставлять носить шерстяные носки, – захихикав как девчонка, повернулась к лестрийцу лицом и, встав на цыпочки, коснулась губ почти целомудренным поцелуем.
Каждый из них протягивал между нами незримую, тонкую, но крепкую нить. Скреплял в одно целое.
Ренн усмехнулся, отчего в уголках глаз собрались мелкие морщинки, и заправил за ухо выбившуюся прядь. Это простое прикосновение вызвало вихрь огненных искр, пронёсшихся под кожей. Сейчас, застывшие у дверей, неотрывно смотрящие друг на друга, мы были счастливы. В душе поселилось такое тихое спокойствие, что захотелось свернуться клубочком и замурлыкать, как кошка.
– Уже решила, что тебе купить?
Сегодня Ренн собирался в ближайшую деревню за едой. Не сказать, мы голодали, просто ему хотелось немного меня побаловать. Он звал меня с собой, но то ли утро было таким ленивым, то ли я сама поддалась магии сонной осени, поэтому решила остаться. Лучше приведу себя и дом в порядок.
Коснувшись губ в притворной задумчивости, начала перечислять:
– Я молока хочу! И хлеба, и сыра, и мёда немножко. Ещё можно каких-нибудь фруктов, муки, орешков и чего-нибудь вкусненького!
– Мне нравится, что у тебя хороший аппетит, – прослушав весь список, подытожил он. – Не думаю, что в деревне можно будет найти подходящую для тебя одежду, так что придётся пока поносить вещи матери.
Мы оба не знали, что будет после этого «пока», но надежда – бешеная, глупая, неистовая, жила и придавала сил.
Если мы переживём эту бурю, если сумеет выстоять, то больше ничто и никто не сможет разлучить нас.
– Я постараюсь вернуться как можно скорей, – нежно огладил плечо и подтолкнул в тепло деревянного сруба. Кивнув на прощание, скрылся за деревьями.
Использовать Дар он пока не мог, путешествие к морю и обратно выжало остатки сил, а для восстановления требовалось время. Мой лестриец был слишком упрямым, чтобы вовремя остановиться. Совсем как я.
Проводив любимого взглядом, – я подозревала, что в этот момент он донельзя влюблённый и капельку сумасшедший, – улыбнулась своим мыслям и закрыла дверь.
Напевая под нос песенку и лелея в мыслях наши задушевные разговоры и попытки обуздать Дар, я наводила уют в нашем временном пристанище – выметала сор и пыль. Большое спасибо Матушке Этере за то, что с малых лет заставляла держать храмы в порядке – вот уж чем, а метёлкой орудовать я умела!
Платья Ледары, уже высохшие и разглаженные над паром, аккуратно сложила обратно в сундук. Сегодня я решила примерить тёмно-красное с золотой окантовкой по воротнику и рукавам – возможно, его жрице дарил сам лорд Брейгар. Но мысли эти вызывали лишь жалость и боль – судьба этой женщины меня тяготила.
Платье немного выцвело от времени, зато оказалось как раз впору. Думая о восхищении в глазах Ренна в тот момент, когда он меня увидит, я заплела волосы в косы и побежала собирать яркую осеннюю листву близ домика. Дождь как раз унялся, даже солнышко выглянуло из-за туч, а воздух дышал свежестью и прохладой.
Как же давно я не могла позволить себе ничего подобного! А здесь, рядом с Ренном, без необходимости держать лицо и притворяться тем, кем не являюсь, я чувствовала себя удивительно свободной.
Поставив ало-золотой букет в простенькую глиняную вазу, я сняла с полки миску, и вдруг…
Ощутила чужое присутствие – будто ветер шепнул о незваных гостях.
Сердце подскочило и замерло, сама я притаилась, как мышь, для верности сжав в руке большой столовый нож. Ступая осторожно, прокралась и заперла дверь на задвижку. Ничего Ренн вернётся быстро, даже испугаться не успею.
А ещё это место хранит магия Ледары, и сама я усилила руны как могла. Бояться нечего, наверное, это просто зверь гуляет неподалёку. Или охотник заблудился. Мало ли! По части самовнушения мне вообще нет равных, надо только убедить себя, что…
Между лопаток скользнула капля холодного пота. Кого я пытаюсь обмануть? Нас выследили – вот и весь ответ. Незнакомец дождался, пока Ренн уйдёт, или же… О нет, нет! Он ведь не мог убить его, чтобы прийти потом за мной?
Сердце подскочило и перевернулось. Я еле сдержалась, чтобы не закричать.
Он не войдёт, не войдёт…
Прислонившись затылком к стене, я прикрыла глаза. Слышала, чувствовала – этот человек кружит вокруг сруба, как хищник, почуявший кровь. Страшный, как самая беззвёздная ночь.
Он ходил и не мог попасть внутрь, магия отгоняла, но незнакомец не бросал попыток. Решил отыскать лазейку во что бы то ни стало, а я хотела молиться и не могла. Мысли путались, в горле пересохло.
И, когда он заговорил, металлический голос распорол моё бедное сердце надвое.
– Я знаю, что ты прячешься внутри, малышка.
Дрожащие пальцы стиснули рукоять ножа. Попробуй только сунься! Я не воин, но буду драться до конца.
– Выходи, а то я обложу это место ветками и подожгу. Ты задохнёшься от дыма.
Он просто пугает меня, просто пугает… просто… Я не хочу умирать. Только не теперь.
– Тебе страшно, девочка, ты боишься за свою жизнь. Но, если сдашься добровольно, обещаю, что не обижу.
Я не помнила себя от ужаса, нож грозил выскользнуть из вспотевшей ладони в любой миг. Напрасно бодрилась и злилась – я слишком слаба. Травинка против него.
– Убирайся! – выкрикнула как могла сурово и уверенно, но вряд ли гостя это впечатлило. – Пошёл прочь!
Снаружи раздался сухой едкий смех.
– Какая ты грозная, красавица.
