ней талантливые маги отрабатывали лишь один изолированный навык — полноценным обучением Келлан это не считал.
Келлан сидел позади Аланы, у стены, она прильнула к нему плечом и боком. Подаренная им шаль, которую она практически не снимала, грела его руки и грудь. Келлан поддался порыву и заложил прядь ее таких коротких волос за ухо, и она обернулась, удивленная, встретилась с ним глазами и улыбнулась. Он чувствовал, как и его губы растягивает улыбка. На секунду он прикоснулся своим лбом к ее. Алана закрыла глаза. Губы ее трепетали, два лепестка розы в тусклом свете свечи, но целовать их Келлан не стал, лишь нежно погладив лицо.
— Я думаю, ты можешь освоить и другую систему, если захочешь, — продолжил он неохотно. — Есть системы, в которых не подразумевается использовать речь, а вместо этого маг использует заключенную в нем самом силу, и есть такие, где собственная сила сплетается с силой внешнего источника. Однако метод шепчущих — самый безопасный, потому что ты не тратишь своих сил вообще.
— Вы хотите, чтобы я осталась здесь, да? — тихо спросила Алана. — Поэтому меня убеждаете согласиться на предложение Сина?
Ее расслабленное лицо посерьезнело, и она встала, чтобы поставить чайник. На него она не смотрела. Келлан пожалел, что не может прочитать ее мыслей, и ответил честно:
— Да. Я дал обещание быть здесь долгое время. Если ты откажешься, тебе не разрешат остаться.
— Я это понимаю, — ответила Алана, звеня посудой. На Келлана она не смотрела. — Сколько вам осталось тут служить?
— Сто двадцать один год без пары месяцев.
Тут она повернулась.
— Сколько?
Келлан рассмеялся.
— Это не так и долго для мага. Лет через триста поговорим о том, как течет время, сама все поймешь.
— Но почему так долго? Директор Син говорил о пятидесяти годах.
— Я пообещал отцу обучать послушников пятьсот лет. — Келлан смотрел, как ее лицо становится все более удивленным. — У меня совсем другие условия. Никаких клятв я не давал, я в любой момент могу уйти. Но предпочитаю держать слово.
— А сколько вам лет? — тихо спросила Алана. — Знаю, это невежливый вопрос, но…
— Четыреста восемьдесят семь, — просто ответил Келлан.
Алана села на табурет. Полотенце выскользнуло из ее руки, и Келлан подхватил его на лету и положил на стол. Она плотно сжала губы. В ее расширенных глазах он видел удивление, которое сменила растерянность.
— Я не знала, что столько можно жить. Я думала… Вот бы Хелки смеялась. Вам не может быть столько! Чем вы занимались все это время? Как вообще можно жить так долго?
— Я путешествовал и учился, а теперь нянчу детей в Приюте, — улыбнулся Келлан.
— У вас есть дети? — переспросила Алана. Ее лицо погрустнело.
— У меня нет детей и семьи, кроме отца и старшего брата — никого.
Она взглянула на Келлана в упор, нервно скручивая полотенце в жгут.
— А почему?
— Я не хотел иметь семью.
Алана хотела еще что-то спросить, но передумала, и задумчиво прикрыла рот ладонью. Келлан протянул руку и снова погладил ее волосы, но Алана чуть отстранилась, и он прекратил.
Некоторое время они молчали, а потом Алана суетливо бросилась разливать чай.
— А когда вы закончили обучение в Приюте, то сколько вам было лет?
— Сто восемь.
— То есть если я соглашусь, то закончу обучение здесь, когда мне будет столько?.. Это так много… И потом еще пятьдесят лет служения. Нет.
— Я поздно поступил, — объяснил Келлан. — Ты закончишь раньше. Син — очень достойный человек. Я не знаю о нем многого, но то, как он подходит к руководству и как обращается с теми, кто от него зависит, делает его прекрасным директором. Он занимается внешнеполитическими вопросами и обеспечивает Приют охраной. Ты рассказывала, что не могла выйти с территории. Организация пространства на магическом уровне — как раз его забота. Он очень часто отсутствует, его не бывает в Приюте годами, именно поэтому его возвращение обычно празднуют. Возможно, за все пятьдесят лет он даст тебе всего два-три поручения. В любом случае, служить ему — скорее честь.
— А вы служите ему?
— Нет. Я не служу ни одному из них.
— А вы бы согласились дать клятву верности Сину? — спросила Алана, и Келлан в который раз поразился ее уверенной и целесообразной прямолинейности. Он усмехнулся, формулируя ответ:
— Лучше Сину, чем Ингарду или Роберту. И намного лучше Сину, чем моему отцу.
— Так и знала, что мастер Келлфер ваш отец, — заметила Алана. — Вы очень похожи в чем-то.
— Ты уже виделась с ним? — Келлан заинтересованно наклонился к ней.
— Да. Он только назвал меня Вилой и похвалил за прыть. И сказал, что одобряет мое обучение в Приюте, но не одобряет…
Вот это было чем-то новым. Келлан почувствовал укол злости и сквозь зубы продолжил:
— Общения со мной.
— Мне кажется, — Алана говорила глухо и снова избегала его взгляда. — Он забегает очень и очень вперед, считая наши… наше общение не тем, чем оно является.
Она все еще сминала полотенце. Келлан нежно посмотрел на ее бледные от волнения руки и, спустившись с табурета, присел у ее ног, накрывая ее ладони своими с двух сторон. Ему очень хотелось спросить, чем же для нее является их общение, но вместо этого он
