Легко сказать, — думаю про себя, ощущая усилившуюся боль. Она словно понимает, что я хочу увильнуть от ответа, сдавливая сильнее.
— Бригида, я….
— Что вы ко мне чувствуете? — устало шепчу я, с облегчением выдыхая. Поднимаю голову, но темнота не позволяет мне заглянуть в серо-синие глаза. — Вы пишите моей матери. Вы поселили мою семью в свое поместье, а не дали дом на вашей земле. Вы заботились обо мне, когда еще не знали. В ваших силах открывать порталы хоть каждый день до Вреита из академии. Да и ей не впервой благодарить за безопасность отношениями.
— Что-то я не совсем понимаю. Может быть что-то еще стоит за этими подозрениями, — хрипло спрашивает Фойхт, касаясь моего лица.
— Однажды маме пришло письмо с соболезнованиями от главы города. С этого письма начались их так сказать отношения, — глухо отвечаю и пытаюсь отвернуться.
Теплые ладони удерживают голову и неожиданно до меня доносится чужое дыхание. Оно ласкает и утешает, так тихо и мягко. Отчего боль отступает.
— Бригида, я никогда не видел твою мать. Я действительно написал ей письмо, когда ты пропала. Но так и не отправил. Сначала не хватало решимости, ведь это значило признать тебя почти умершей. А потом… ты вернулась. И я действительно поселил их в главный дом, потому что он укреплен и способен выстоять нападение ционтов.
Огонек снова появляется вдалеке, сверкая заманчивым светом. Но меня больше привлекает свет в глазах Фойхта. Нет, в глазах Ноара. Хотя бы про себя я могу так его называть. Ноаром.
— А что чувствую…, — хмыкает Ноар. — Я думал это и так понятно. Впервые заметив и запомнив лицо адептки во время вступительных экзаменов, я не смог его забыть. Ты бы знала, как я обрадовался словно мальчишка, когда увидел тебя в приемной. Ты разве этого не замечала?
— Боялась, что мне это мерещится. А также будущего, которое мне светит, если покажу свои.
— Глупая, — Ноар нежно проводит по моим волосам, прикасаясь лбом к моему. — Но в то же время молодец. Тебе нужно было вырасти, а я с первого дня хотел оградить тебя от скрытой опасности.
Я тянусь к его плечам и крепко обнимаю, утыкаясь носом в его грудь. Мои подозрения действительно несусветная глупость. Как я вообще могла подумать о моем Ноаре и Сенри Вайсс?
— Бригида, — Фойхт резко отстраняется меня и, заглядывая в глаза, продолжает: — Ты в праве отказать мне. Если тебя что-то напрягает или… есть более сильные чувства к другому. Я пойму. Ты не обязана быть со мной, если не хочешь. Потому что мне уже не достаточно просто наблюдать за тобой и присматривать. Я хочу в открытую жить с тобой и любить, не стесняясь своих чувств.
— Ректор, — в шоке шепчу я, но нас отвлекают.
Маленькие огоньки стремительно приближаются к нам. Они ослепляют, но в то же время они показывают свой вид. Каждый огонек олицетворяет стихию. Языки пламени, морская волна, воздушные потоки и земляной пласт. Их редко встретишь в повседневности. А храмы стихиям были разрушены много столетий назад. Знаки можно найти только в учебниках истории магии и то не во всех. Кул кесе последний источник магии и в какой-то степени ее храм.
Огоньки окружают нас, медленно сжимая круг. Я перевожу восхищенный взгляд с них на Фойхта и пугаюсь. Обреченность на лице ректора заставляет задуматься.
Сильный маг воды, элитный воин, один из немногих способный построить портал от одно конца мира до другого. Откуда у водника столько сил? Когда водный баланс в нашем мире до сих пор не восстановлен. Секреты Тобиас и Ноара Фойхта мало отличаются.
— Это вы подсказали Тоби остаться в Трояне?
— Догадалась, — улыбается ректор и встает. Огоньки резко взвиваются за ним и окружают его плотной стеной. — Это, Бригида, мой главный и самый опасный секрет.
Я поднимаюсь с колен, наблюдая за его действиями. Фойхт поднимает руку и с его пальцев срывается синяя магии воды. Огонек вспыхивает синеватой искрой и пропадает. Затем взвиваются красные искры огня, голубые — воздуха и коричневые — земли.
— У вас смешанная кровь, — глухо добавляю я, когда темнота в коридоре начала медленно пропадать.
Фойхт поджимает губы и грустно отвечает:
— Не ты одна изгой, Бригида. Моя мама дочь теоретиков, которые исследовали смешение стихий. А Терен Нимрас был их близким другом. Маме было восемь, когда ворвались огневики в поисках Нимраса и увели ее родителей за создание порочащих идей. Дедушка предполагал этот исход, когда идея с ционтами провалилась и Терен стал вне закона. Он успел спрятать ее в тайной комнате. Чудо помогло ей сбежать и спастись.
Неужели она стала свидетелем их гибели, — в ужасе думаю я, но спрашиваю другое.
— Затем она перебралась из Сосхебии в Асвэл? Ведь так?
— Да, — кивает он. — Когда научилась в Кул кесе скрывать остальные стихии, а внешность выровнялась.
— Выровнялась?
— Внешность у смешанных зависит от превалирующей стихии. Так как мама и я чаще используем воду и в основном развиваем ее, то мы искусственно делаем ее превалирующей. Мы выглядим как все водники. Но обычно смешанные могут быть любыми.
— Все зависит от стихии, — добавляю за ним.
— Да, — кивает Фойхт. Он осматривается и замечает окружающий нас свет. — Так значит ты мне полностью доверяешь? — я с недоумением смотрю на его хитрую улыбку, а он с радостью объясняет. — Озеро нас пропустило. Мы прошли испытание. Чувствуешь, как сила наполняет тебя.
— Да, — киваю и оглядываюсь. Теперь нам предстоит убить ционта, а я не имею представление как. Меня неожиданно охватывает полная оторопь. — Как нам теперь быть?
Ректор подходит ко мне, замечая мое состояние, и чуть-чуть поднимает мое лицо за подбородок.
— Найди ционта, Бригида, — требует Фойхт.
Его приказной тон словно разрубает на двое охватившее чувство, заставляя исчезнуть из сознания. Мысли приходят в норму, и я, прощупав горную землю под нами, нахожу его.
Он отличается от других корней. От кажется полным, настоящим и невероятно живым. Он чем-то напоминает человека, хотя и не должен. По задумке Терена Нимраса ционт должен оставаться разумным, но в меру. Достаточно для того, чтобы выполнять приказы, но не, чтобы обдумывать их. К н и г о е д . н е т
— Он в ущелье дальше по коридору, — показываю на горный проход впереди нас.
Я хочу двинуться, но мужские руки ловят меня.
— Теперь, Бригида, тебе придется спуститься под землю, — глухо говорит Ноар, крепче сжимая пальцы на плечах. — И вытолкнуть корень ционта из земли. Моя земляная магия самая слабая, поэтому помочь тебе не смогу. Но сверху я буду создавать пружину, чтобы вытянуть стебель. Твоя задача вытолкнуть его и выжить.
Я киваю и дергаюсь, чтобы начать выполнять приказ, но его руки не выпускаются меня.
— Бригида, ты поняла. Ты обязана выжить, чтобы не случилось.
Киваю и с улыбкой смотрю в любимые серо-синие глаза. Возможно это наша последняя встреча. Сейчас даже Ноар не может предположить, что будет в конце. Я резко поворачиваюсь и собираюсь уйти, не оглядываясь.
Вот только…. Если есть вероятность последней встречи, то я не хочу ее терять.
Оборачиваюсь и кидаюсь в объятия ректора, а затем порывисто целую его. Твердые губы встречаются с моей мягкостью. Его дыхание смешивается с моим. Его поцелуй кажется сладким, но с ярким обжигающим оттенком пряности в конце. Ту нежность, что я скрывала от других, вырвалась вместе со страстью. Мне казалось, что мои собственные чувства топят меня, не давая вздохнуть.
Но не меня одну. И я впервые могу это сказать с полной убежденностью.
Ноар притягивает меня к себе и приподнимает над землей. Тем временем мои руки обхватывают шею мужчины, от чего наш поцелуй только углубляется.
— Вернусь, — шепчу я. Надеясь про себя на то, что и он выживет и дождется меня. — Обещаю.
Только и ты останься в живых, — говорю уже про себя и спускаюсь под землю.
Глава 10.4.
Каждый вздох напитывает меня и придает свежие силы. Горная порода самый трудный проводник земляной магии, но даже в ней я чувствую отголоски стихии. Мои руки покрываются легкой корочкой, постепенно расширяя потенциал.
