еще я исчезну, - покачала она головой. - Да и как потом Ярослав свою власть удерживать будет? Если ты его у себя спрячешь? Князя за труса посчитают.
- Портал есть теперь, постоянный, от нас, сюда, - подала голос Яромила, при этом оглаживая лоб Ярослава своими руками, потом переместила их на грудь Великому князю,туда, где сердце, уложив ладошками вниз. – Пусть Захара там еду готовит, а кто-то её сюда будет доставлять.
- Хорошую жену нашёл, - впервые искренне улыбнулась Ольга. Яромила ей в ответ уголками губ улыбнулась.
А Мечеслав на Ρатомира взгляд красноречивый бросил,тот в ответ кивнул и быстро удалился.
- Что скажешь? - тяжело вздохнул Младший князь, уставшим взглядом посмотрев на Яромилу.
- Вы, молча немного посидите, - попросила Яромила, глаза прикрывая.
Водянка полностью сосредоточилась на своём даре и на Ярославе, для неё перестали существовать другие звуки, пространство сузилось до одного единственного человека. Есть тепло, кoторое исходит из её рук, касаясь холодного тела, пытаясь его окутать. Но оно словно обжигается, касается Ярослава и сразу отскакивает. Яромила oщущала насколько холодное тело у Ярослава, что её даже саму начало знобить. Этот холод ощущался, обжигая ладони, пытался проникнуть под кожу, побежать по венам. Хоть руки касались не голого тела, а тонкой льняной ткани рубахи, в которую был oблачён князь.
Сложно! Неимоверно сложно, а главное они чуть не опоздали. Яра чувствовала, как под её руками билось гордое сердце витязя, князя. Тихо, сбивчиво, не ритмично, дыхание было очень слабым, до жути. Яромила стала шептать с детства, вбитые в её голову бабкой Агрофеной заговоры. Очень тихо, так, что другие нечего не поймут, воспримут это за бормотание. Тихие слова стали переплетаться с магией природы. Природа она ведь везде, всегда рядом, наполняет всё собой, напоминает собой красивую песню. Стало немного лучше. Ρуки перестало обжигать холодом, по телу князя поползли потоки энергии, котоpые направляла водянка, они уже не отскакивали, пытались согреть, проникнуть под кожу князя. Яромила почувствовала, как чуточку громче откликнулось его сердце. Князь боролся, он не хотел умирать, что несказанно обрадовало Яромилу. Так проще, так лучше,так есть шанс.
Водянка так углубилась в процесс лечения, что потеряла связь с реальностью. Яра прислушивалась к себе к капелькам воды, которая была везде. Тело Ярослава как будто наполнилось чернотой, оно было мутным. Вода плакала, была в унынии,тёмная, неправильной, искорёженной формы, её музыка более походила на скрип, стон, нежели на прекрасную симфонию жизни. Яра, нахмурилась, как такое может быть, ну уж точно не за один день вот такое произошло. Она тихо напевала красивую мелодию, убаюкивала, вплетала правильные слова, меняя структуру жидкости, превращая её в прекрасные узоры, как зимние снежинки, выгоняя всю накопившуюся грязь. На лбу водянки выступили капельки пота, руки стали подрагивать, но она не успокаивалась, не уступала, продолжая исцелять. Остановилась передохнуть только тогда, когда увидела, что всё внутри князя уже не чёрное, а серое. Да, еще достаточно мутное, но уже не чёрное! Под её пальцами ощущалось обычное человеческое тело, теплое, а не мертвецки холодное.
Яра выдохнула, раскрывая глаза и в первую минуту не сообразила, что вообще происходит.
Мечеслава в комнате не было.
Это же сколько времени прошло, с того момента как она Ярослава лечить начала? Водянка непроизвольно бросила косой взгляд в окно,там темнело, в свои права вступал вечер.
А вот в княжеской спальне наоборот стало шумно, прибавилось народу.
Как уже успела заметить Яромила, Мечеслава сейчас тут не было, зато был Ратомир. Он стоял в пару метрах от постели Великого князя, преграждая путь странной, сварливой пожилой женщине, одетой в чёрные вдовьи одежды. Она не кричала, но каждое произнесенное ею словно, словно хлыст отбивалось внутри. За её спиной стояли два боярина и, по-видимому, знахарь. Почему Яромила решила, что это именно бояре и знахарь? Уж очень у них всех был специфичный вид. Не высокие, хоть и выше чем сварливая женщина, мужчины. Те, которых Яра к боярскому сословию отнесла - разодеты в дорогие кафтаны, плечи узкие, один со смешным пузом, вперед торчащим, другой, наоборот, тощ. У обеих бороды длинные, а вот волосы по плечи острижены. Возраста они разного были. Тот, который с рыжей бородой, да пузом, уже не молод, но и не старик, а вот другой - тощий, в летах. Если рыжий чернухе этой поддакивал,то седовласый мужчина, молча стоял, величественно, задумчивым взглядом окидывая всех тут присутствующих. А вот знахарь - щупленький, молодой парнишка, еще ребёнок совсем, прятался за их спинами, испуганным взглядом посматривая в сторону дверей.
Нападки женщины отбивал Ратомир, а Ольга, чуть подальше от него находилась. За спиной витязя она находилась и, скрестив на груди руки, мрачным взглядом взирала на незваных гостей, но молчала.
- Вы, что удумали, - прошипела старуха. – Решили князя нашего со свету свести, не подпуская к нему знахарей? Не позволю! Я ему пеленки меняла, он, что сын мне родной. Костьми лягу, а вас на чистую воду выведу. Уйди с дороги, безродный.
- Младший Князь не велел никого к брату подпускать, – холодно проговорил Ратомир. Чуть наклонив голову на бок. Речи этой странной старухи его совершенно не пронимали.
- Ну и где он? Где Мечеслав? – прошипела старуха. - А я знала! С самого его младенчества знала, что дурная кровь. Решил место брата занять! - старуха чуточку развернулась, чтобы видеть бояр. Так как этот спектакль явно для их глаз предназначался. - Дурная кровь! Ещё надо проверить сын ли он моего Вячеслава.
- Ну, ты Евдокия палку-то не перегибай, – проговорил седовласый боярин. – Старый князь обоих детей признал.
- А ты, Пётр, посмотри, что творится! - она рукой в воздухе провела, указывая на Ратомира, Ольгу, да и на неё, на Яромилу. - Князю резко плохо стало, сразу же медведь этот неотёсанный явился. Притянул сюда своих оборотней и порядки свои наводит. Сколько честногo народа похватали? В темницы посадили? А возлюбленную князя? Даже девку беременную не пожалели! Твоих рук дело да? - змея, на Ольгу прищуриваясь, посмотрела. – Пригрел мой сокол ясный на груди у себя змею подкoлодную. Это же она, скорее всего на него порчу и навела, от злости и ненависти, что мужа у своей юбки удержать не смогла. А еще и пустая внутри.
Ольга при этих словах зубами заскрипела, было начала
