class="p1">– Десять! – дружно закричали гости, и внезапно я…
Неожиданно я вспомнила украшенный к празднику зал в Москве, моих нетрезвых коллег, и Артема, целующего Вивьен, а также свое бесконечное одиночество.
С того дня прошел неполный месяц, и мой настоящий мир полностью выпал у меня из головы.
Но сейчас я продолжала его вспоминать…
– Семь!
Бокал с шампанским в моей руке. В нем – пепел от записки, в которой я попросила, чтобы моя жизнь изменилась навсегда. Мне нужен был еще один шанс.
– Пять!
То, как я выпила содержимое бокала одним глотком, но моя просьба не собиралась задерживаться у меня внутри. Наверное, я слишком многого хотела, и мироздание решило, что мне будет жирно.
– Три!..
В этот самый момент – стоя рядом с Маркусом – мне стало до безумия страшно.
Потому что, попав в Ровейну, сперва я искала способ вернуться назад, в свою прежнюю жизнь, но потом перестала, а заодно и совершенно об этом забыла.
Выкинула подобные мысли из головы.
Но сейчас повторялось именно то, что было в моих видениях.
И этот каток, и пушистые хлопья снега, срывающиеся с расцвеченного магическими огнями неба, и волшебство Нового Года, а еще сильный мужчина рядом, на которого я всегда могла положиться.
Но ведь я больше не хотела… Не могла вернуться в Москву, потому что именно здесь, в Ровейне, у меня было все, о чем я только мечтала!
Мужчина, в которого я влюблена и кто любил меня и, уверена, вот-вот сделает мне предложение.
Брат, со смехом круживший невероятно красивую девочку, звезду детской группы.
Подруги – счастливые и раскрасневшиеся, осаждаемые кавалерами.
Мое призвание, наш общий успех и огромные планы на будущее.
Разве я могла… Нет же, я совершенно не хотела возвращаться в свой мир! Потому что мой дом был именно здесь, в Ровейне, рядом с людьми, которые мне дороги!
– Один! – дружно выкрикнули гости. – С новым 5722 годом!
– Я люблю тебя, Рина! – произнес Маркус, после чего вновь прикоснулся к моим губам.
И тут же вспыхнули, зашипели и закрутились фейерверки, а мой мир стал разваливаться на куски.
«Не-е-ет! – закричала я мирозданию. – Вы не можете!.. Не имеете права так со мной поступать! Это мои любимые люди, и я хочу быть вместе с ними!»
Но мир продолжал распадаться на части, и я, перепугавшись до ужаса, принялась его собирать. Изо всех сил цеплялась за Ровейну, за стоящего рядом со мной Маркуса и за ощущение бесконечного счастья, не позволяя себе вернуться назад.
Туда, где меня никто не ждал.
В серую и постылую жизнь.
И это было самое сильное, самое искреннее мое желание – остаться здесь, в Ровейне.
…Мир померк и почти сразу же возник снова, но в момент безвременья я многое успела осознать.
То, что человек по имени Стефан Одридж совершил немыслимый прорыв. Нечто такое, что было угодно мирозданию и отвечало общему Божественному замыслу.
Но людское тело слишком хрупко. Коварная болезнь погубила ученого, и мироздание не уследило.
Перед смертью Стефан Одридж поместил своей открытие в собственных детей. В старшую дочь – ей досталось больше, чем брату, – и в сына.
Через несколько месяцев она тоже заболела, но, чтобы не оставить этот мир без спасения, в момент, когда душа Рины Одридж покинула истощенное тело, ее место заняла та, кто искренне и от всей души попросила для себя еще один шанс.
И мироздание услышало и мне ответило. Заодно оно посчитало меня достаточно сильной, чтобы вернуть в этот мир порядок.
И вот я здесь, в теле Рины Одридж, хотя меня никто и ничему не собирается принуждать. Дверь между мирами распахнута, и я могу сию секунду вернуться в Москву. Либо остаться в Ровейне и продолжать делать то, что должна.
От меня нужно лишь согласие.
– Да! – сказала я мирозданию. – О да! – И в этот самый момент пришла в себя.
Оказалось, последние слова я произнесла вслух. Ответила Маркусу, который стоял… на одном колене, протягивая мне коробочку, внутри которой лежало бесконечно красивое золотое обручальное кольцо.
Он предлагал мне стать его женой, заявляя, что полюбил меня с первого взгляда и будет любить всегда.
– Да! Да! Да! – воскликнула я. – О да! Я согласна! – и запрыгала от восторга.
Наверное, нужно было вести себя с куда большим достоинством и хватило бы одного скупого «да!», но тут уж как получилось. Вернее, я не смогла сдержать радость от того, что мы с ним будем вместе навсегда.
И еще от того, что мне удалось вернуться в Ровейну.
***
Кристоф Рансен, Джетта Свисс (она же леди Кэмпбелл)
До их слуха донесся очередной раскат смеха, и Кристоф, поморщившись, покосился на Джетту.
Они стояли в дальнем конце сада Кэмпбеллов, на пригорке, откуда открывался отличный вид на королевский дворец и прилегающий к нему каток, над которым только что с шипением закрутились фейерверки.
Правда, лиц гостей было не рассмотреть, но куда больше праздника во дворце Кристофа интересовало совсем другое.
– И что, совсем не будешь жалеть? – спросил он.
– Об этом? – Джетта отдернула рукава пушистого полушубка, показав ему чистые руки. – Нет, Кристоф, не буду. Родители вот уже третий день рыдают от счастья. Сестра спит со мной в кровати и ходит за мной по пятам. Я с трудом от нее избавилась на десять минут, чтобы с тобой поговорить. Она боится, что я снова пропаду.
– Смешно, – сказал ей Кристоф.
– Разве? – удивилась Джетта. – Как по мне, нисколько. Я счастлива, потому что смогла вернуться к своей семье.
– Ничего, скоро их эйфория закончится, и родители снова примутся на тебя давить.
Джетта пожала плечами.
– Они пообещали оставить меня в покое с замужеством и разрешили поступать в академию этим летом, потому что мой магический дар никуда не пропал. Правда, сейчас он не такой сильный. Да, я многое потеряла в этом плане, но далеко не все. Думаю, однажды я даже смогу лечить людей, хотя мне больше по душе животные.
Кристоф усмехнулся.
– Прекрасно тебя понимаю, Джетта! После того, что мы с тобой пережили, мне тоже больше по душе животные.
Теперь усмехнулась уже она, после чего оба снова замолчали и стали смотреть на далекое веселье.
– Ну а ты сам? Не хочешь остаться? – спросила Джетта, и в ее голосе прозвучали нотки
