— Да, это подходит мне, — кивнула она. — Я ведь не на много выше крестьянки.
Уильям ничего не возразил, и Фэйт решила, что он согласен с ее утверждением.
Сословная система, глубоко укоренившаяся в почтенном джентльмене, казалась ей нелепой.
И теперь Фэйт оставила больного с племянницей, чтобы дать им побыть вместе. Прошло два часа, когда Бет вошла в оранжерею.
— Вы сделали это убежище таким уютным, — заметила она, осматриваясь. — Неужели старый виноград растет?
— Да. Вот здесь уже розовые почки. Наверное, вода из разбитого стекла спасла лозу.
Бет мимолетно прикоснулась к растению, а затем обернулась, чтобы посмотреть на Фэйт.
— Мой брат Тристан и я не можем придумать, как отблагодарить вас за чудо, совершенное вами с нашим дядей.
— Пустяки, — отмахнулась Фэйт. — Вы приютили меня, накормили и одели. Я не прошу о большем.
— Но Тристан обеспечивает пищей и кровом сотни людей, но никто из них не спас нашего дядю. Мы хотим вознаградить вас особо.
— Нет, пожалуйста, — нахмурилась Фэйт. — Мне не нужна плата. — Она подумала, что если бы собиралась остаться здесь, то кошель с золотом мог бы пригодиться. Но она же планирует покинуть эти места менее чем через две недели. Так к чему ей золото? — На самом деле, я ничего не могу принять.
— Мы говорили с Эми, и она посоветовала предложить вам этот подарок. — Бет протянула вперед небольшой сверток, обернутый гравированной бумагой.
Фэйт догадалась, что внутри какая-то уникальная книга, но какая ей в том польза? Когда их переместили во времени, на них оказалась совершенно другая одежда. Фэйт была уверена, что все местные вещи останутся здесь.
Фэйт приняла книгу и поблагодарила Бет.
— Как мило с вашей стороны, — кивнула она. — Очень приятно.
— Не откроете? — поинтересовалась Бет.
С улыбкой, показывающей, что она предвидела содержимое, Фэйт открыла пакет и разинула рот от удивления. Это оказалась рукопись с рецептами божественного шампуня, мыла и четырех других изделий. Первой мыслью Фэйт было, что все заучит и запомнит. Она сможет захватить это в свое время.
Она удивленно уставилась на Бет.
— Это… — слова не шли с языка. — Спасибо.
— Они бесполезны.
— Прошу прощения? — не поняла Фэйт.
— Прочитайте хотя бы один рецепт.
Фэйт просмотрела рецепт крема. Он был достаточно прост: масло, вода, пчелиный воск и несколько трав. В самом конце значился ингредиент под кратким названием «бальзам»
— Что это за последнее средство, — спросила она. — Гилеадский бальзам[31]? — она заглянула в глаза Бет и уловила сомнение. — В нашей стране произрастают подобные деревья, — сказала Фэйт и хотела добавить «В нашем времени».
— Не хотите прогуляться? — позвала Бет.
— Конечно, — Фэйт положила пакет с книгой в карман фартука, повязанного на талии, и последовала за девушкой. Она больше не просила Томаса приглядывать за Уильямом, когда отлучалась.
Уильям с удивлением взглянул на племянницу.
— Только не говори, что собираешься раскрыть Фэйт наследственную тайну женщин этой семьи, — его голос поддразнивал, но в нем слышались серьезные нотки. — Неужели, моя жизнь так много значит для тебя?
Бет, которая только недавно смотрела на дядю, заливаясь слезами, теперь окинула его пренебрежительным взглядом и бросила через плечо:
— Вы никогда об этом не узнаете.
Фэйт вопросительно взглянула на Уильяма.
— Не проси рассказать тебе, — крикнул он вдогонку удаляющимся женщинам. Он не только набирал вес, но и вернул крепость голоса. — Однажды я разоткровенничался, и мой отец постарался, чтобы я не смог сидеть целую неделю.
— Бет, — не выдержала Фэйт, когда они оказались вне стен. — О чем он говорит?
Они проходили мимо старого дома, но Фэйт не смотрела на здание.
— Вы помните, я рассказывала, что наша семья жила здесь очень долгое время.
— Вы сказали «С незапамятных времен».
— Да. Тот самый старинный дом, который вам так приглянулся, не отрицайте этого, ведь я наслышана, как вы прогоняли коров отсюда и гуляли здесь. — Это уже третий дом нашей фамилии на этой земле.
— Третий? — переспросила Фэйт, думая о том, как долго, должно быть, эта семья здесь обитает.
— Пойдемте, я покажу вам кое-что, что вас заинтересует.
Фэйт пришлось поспешить, чтобы не отстать от юной Бет, которая быстро миновала пастбище и ворота и вошла в лес. Узкая извилистая тропинка позволяла пройти одному человеку. Фэйт посмотрела на вершины деревьев, растущих так близко друг к другу, что не пропускали солнечный свет. Она задавалась вопросом, не девственный ли лес она видит сейчас, ни разу не порубленный со дня сотворения мира?
— Никому не позволено сюда заходить, — сообщила Бет. — Здесь попадаются волчьи следы, и я иногда беру с собой Томаса, но никогда Тристана или дядю. Моя мать ненавидела это место и отказывалась бывать здесь. Но ведь в ней не было ни капли крови Хоуторнов. Все, что я знаю, я получила от своей бабушки, а она от своей матери.
Фэйт понятия не имела, о чем толкует Бет, но волосы на затылке вставали дыбом. Лес был мрачным, окружившим со всех сторон. А слова Бет звучали так, словно они направлялись на шабаш.
— Бет, думаете нормально, что мы гуляем одни?
— Конечно. Здесь! — воскликнула она наконец. — Взгляните на это.
Перед ними открылась полянка с небольшим холмом посредине, похоже, искусственного происхождения и очень древним. На нем возвышался низкий округлый каменный замок с пустыми проемами и без крыши.
— Ради всего святого, что это за сооружение? — восхитилась Фэйт. — И насколько оно древнее?
— Крепость была здесь, когда один из моих предков отправился в Четвертый Крестовый поход, — ответила Бет.
— Крестовый поход? В тысячном году?
— Четвертый крестовый поход состоялся с 1201 по 1204 год, — поправила Бет, глядя на Фэйт с легким удивлением, словно недоумевая, а училась ли та когда-нибудь. — Замок еще старше. Бабушка рассказывала, что камни с полей складывались сюда, а затем покрывались глиной. Много камней понадобилось. Интересно могли ли это построить римляне, — размышляла Бет.
Строение не выглядело полностью заброшенным. Деревья вокруг были вырублены, и, достаточно приблизившись, Фэйт заметила, следы недавнего ремонта.
— Вы заботитесь о нем до сих пор?
— Да. Я передам его своей дочери.
У основания стен не было сорной поросли. Если это Бет радела о древности, то она проделала значительную работу. Солнечный свет освещал возвышенность и падал на верхушку башни.
