Я поняла, что меня ждёт в ближайшие месяцы. Я буду с радостью вспоминать тот блаженный ступор, в котором я пребывала последние три месяца. Сегодня днём для меня гостеприимно распахнулись двери моего личного ада, и меня встречал плакат: «Добро пожаловать Лана!»
Прошло уже больше часа после встречи с ней, а я никак не мог справиться со своей злостью и ненавистью к ней. «Какая же она тварь», не переставая, твердил я. Стоять и таким издевательским тоном и так высокомерно со мной разговаривать. Да кто она такая! Мне хотелось придушить её.
В дверь постучали.
— Войдите.
На пороге появилась Анна.
— Макс, зачем ты так с ней? Я не думала, что ты возвращаешься, чтобы унижать её. Ей очень плохо было эти месяцы, ты же знаешь. Она ходит с трудом, а ты про каких то любовников говоришь, — грустно сказала Анна.
— А мне думаешь было хорошо? — во мне кипела злость. — И что-то я не заметил, что ей очень плохо. Ты видела, как она со мной разговаривала? Да она должна валяться у меня в ногах и просить прощения, за то, что сделала. А она ещё и издевается надо мной, — я сжал кулаки, и что-то хрустнуло. Я посмотрел вниз и увидел, что треснула спинка кресла за которую я держался.
— Макс, я вообще не верю, что Лана могла такое сделать, — Анна покачала головой. — Она тебя так любила.
— Ты не видела фотографий, поэтому и не веришь. А я их видел, — меня начала душить ярость, когда я вспомнил эти фотографии.
— Но ведь должна быть какая-то причина, почему она так поступила, — растеряно сказала Анна. — Может тебе стоит поговорить с ней. С нами она не разговаривает на эту тему, — Анна замолчала, а потом тихо добавила, — Она вообще мало с кем разговаривает, вернее, только отвечает на вопросы иногда.
— Узнать причину?!! — ещё чуть-чуть и я перейду на крик. — Причина только одна — она дрянь и потаскуха, — я уже почти не контролировал себя. — Анна оставь меня одного, и не надо больше разговаривать со мной на эту тему. Я знаю, что она тебе нравиться, но я никогда её не прощу.
Анна бросила на меня ещё один взгляд и вышла из комнаты. Я отошёл от окна и бессильно опустился на диван. Во мне всё кипело, и я уже жалел, что вернулся в замок.
Это были самые страшные три месяца в моей жизни, и легче мне не становилось. Я вспомнил тот день. Совещание закончилось, и я хотел быстрее оказаться рядом с Ланой. На совещании я с трудом заставлял себя сосредоточиться на обсуждаемых вопросах, и не думать, о том, какая раскованная Лана была той ночью. Если раньше инициатива была в моих руках, то той ночью всё было наоборот. Я был игрушкой в руках Ланы, она была самой настоящей искусительницей. Такой я никогда её не видел, но мне очень понравилось. Мне хотелось опять оказаться рядом с ней и испытать, то, что я испытывал предыдущей ночью. Но оказалось, что они с Анной уехали в город. Я сел в холле и стал ждать их возвращения, вспоминая каждое её прикосновение ко мне, и всё что она делала.
Приехал какой-то курьер и доставил для меня конверт. Я удивился, но без интереса отнёсся к этому. Если бы Лана была рядом, я не скоро бы вспомнил про этот конверт. Но делать было нечего, и я вскрыл его. То, что я там увидел сначала оглушило меня. Я не мог поверить своим глазам, и ничего не понимая, раз за разом пересматривал эти фотографии. Вот Лана стоит и гладит по лицу этого ублюдка Грэга, а здесь она с ним целуется, чуть отклонившись назад. На другой фотографии она прижимает руку к его груди, и он собирается поцеловать её. Все фотографии были сделаны с одного бокового ракурса, и я не видел выражения её лица, но мне хватило и этого. Эти снимки были сделаны прошлой ночью, в беседке. Получается, как только я ушёл, через пять минут она уже была в объятьях этого мерзавца и алкоголика. Когда я встретил её в холле, мне показалось, что она чем-то расстроена, а оказывается, что она была возбуждена. И когда узнала, что я буду занят ещё часа два-три, сделала вид, что пошла в свою комнату. Ей никто не мог помешать потом вернуться за этим ублюдком и затащить его в свою постель. Скорее всего так и было. Но она не получила желаемого удовольствия, а только больше распалилась. Поэтому, когда я пришёл к ней, во время перерыва в совещании, она так себя вела. А я то идиот посчитал, что спиртное помогло так ей раскрепоститься. Меня как током ударило, когда я вспомнил свой вопрос и её ответ: «Лана, это так спиртное на тебя действует?» — «Нет». Я тогда не понял, что же помогло ей вести себя таким образом, а увидев фотографии — всё встало на свои места.
В тот момент по моим венам потекла не кровь, а кислота, и я чувствовал, как она начала разъедать меня изнутри и медленно убивать. В первый момент мне захотелось найти этого Грэга и убивать его очень медленно и болезненно. Мне хотелось рвать его на маленькие кусочки и наслаждаться его болью. Но я смог себя сдержать, вовремя поняв, что он виноват здесь меньше всего. Он просто не упустил того, что ему предложили. Этого не упустил бы и любой вампир, который был на этом балу. Лана была просто обворожительна. Когда я увидел её, я чуть не лопнул от гордости, что она моя. На ней было черное длинное платье — верх был из облегающего её стройную фигуру гипюра, длинные рукава тоже из облегающего кружева, а чуть ниже талии к платью был пришит шёлковый низ, который не облегал её, а плавно расклешался к низу. Платье было длинным, и когда она шла, ткань очень красиво колыхалась в такт её походке. Я никогда не видел, чтобы она красилась, а в тот вечер она подкрасилась, и я не мог оторвать взгляда от её глаз. Тени и тушь только подчёркивали их цвет. Она редко распускала волосы, всё время собирая их в узел или заплетая косу, но в ночь бала она их распустила, и они каскадом падали ей на голую спину, закрывая её. Я не мог оторвать от неё взгляда, как и большинство мужчин. Своим закрытым платьем она притягивала больше взглядов, чем любые другие женщины, которые были в вызывающе открытых и облегающих платьях. Я прекрасно понимал Грэга, почему он не отказал ей, когда она поманила его к себе.
Я хотел убить эту лживую тварь, и ей повезло, что в тот момент её не было рядом. Когда она вернулась, я уже смог убедить себя, что не имею права убивать единственную нектэрию в мире. Мне просто хотелось посмотреть ей в глаза. Я думал, что она начнёт говорить, что это фотомонтаж, хотя уже точно знал, что снимки настоящие, моё зрение обмануть нельзя, я разбираюсь в этом. Но она даже не стала говорить этого, и я увидел виноватое выражение её лица, и как она выронила эти фотографии, когда увидела их. Больше я ничего не хотел знать, меня не интересовало, почему она так поступила.
Первые два месяца я переезжал из одной страны в другую, и нигде не мог найти успокоения. Я даже не появился на Форуме, который проходил в июне. Да ещё постоянно звонил Дейм с Яромиром, и требовали от меня сначала объяснений, что произошло, как будто Яромир не мог прочитать мысли Ланы и получить там все ответы. А потом стала звонить ещё и Анна и рассказывать, как плохо Лане и просить меня вернуться. А я не хотел возвращаться, мне хватало и того, что Лана преследовала меня в мыслях, и даже работа не давала мне забыть её. Я не знал, как поведу себя, если встречу её. Я даже не мог нормально питаться, вся кровь, которую я пробовал, казалась мне пресной, я слишком хорошо помнил вкус её крови.
