— Аманда, как бы он смог круглые сутки выносить пытки Робина, насмешки младших и свирепые взгляды Николаса, если бы у него не было иной цели, кроме как попусту растрачивать свои дни рядом с тобой?
— Пожалуй, так, — тихо сказала Аманда.
— Кроме того, я видела, как он смотрит на тебя. — Энн обнадеживающе улыбнулась. — Его не так трудно прочитать, как Робина до того, пока я не стала его женой.
— Робин все еще невыносим, — злобно сказала Аманда. — Я поражена, Энн, и не понимаю, как ты можешь выносить его.
Энн невозмутимо улыбнулась.
— Знаешь, ты очень похожа на него.
— Только не я!
— Да, ты, — сказала Энн. — Вы оба буйствуете, чтобы скрыть свои истинные, нежные чувства. Ведь так намного легче, чем показывать их.
— Легче? — Спросила Аманда. — Я бы сказала, более пугающе.
— И это тоже, — согласилась Энн. Она продолжила шить с довольным выражением лица, периодически поглядывая на Филиппа, который заснул в ворохе одеял на полу около ее ног.
Аманда завидовала ей, ее покою, но Энн определенно заслужила его. Она заслуживала этого снова и снова, каждый день, на основании всего лишь того факта, что вышла замуж, бедная женщина, за Робина из Артана Аманда удивлялась, как она справляется с ним. Любовь, несомненно, творит чудеса.
Она думала про это весь остаток дня, радуясь возможности просто сидеть рядом с Энн и смотреть, как та работает. Энн предлагала и ей заняться штопкой, но Аманда вежливо отказалась. Никто не хотел, чтобы она штопала их вещи. Ее навыки лежат в области стратегии и тактики.
Определенно, она обладала мужскими достоинствами.
Она хлопнула руками по коленям и поднялась.
— Мне нужен свежий воздух.
Энн рассмеялась.
— Как я уже говорила, ты должна перестать так много думать.
— Должна. Но это не помогает. Я собираюсь прогуляться по крыше. Возможно, морской ветер вдует хоть сколько-нибудь здравого смысла в мою бедную пустую голову.
— Ты спустишься к ужину?
Аманда покачала головой, направляясь к двери.
— Скорее всего, нет. Я стяну что-нибудь с кухни позднее. У меня нет желания разговаривать с кем бы то ни было, и я не в состоянии притворяться радостной.
— Как хочешь.
Аманда покинула солар и направилась на крышу отцовского замка, стараясь не вспоминать последний раз, который был всего лишь вчера утром, когда она стояла здесь и смотрела, как Робин и Джейк уезжали из деревни. Она наблюдала за ними до тех пор, пока не смогла их больше видеть.
Или, точнее говоря, она, возможно, была бы в состоянии видеть их и дольше, если бы не ослепла от слез.
Она выбрала другую часть крыши, ту, которая выходила на море, и обругала саму себя за то, что распустила дурацкие сопли. Он был обыкновенным мужчиной. Она знала многих из них и никогда не находила хоть одного, достойного ее слез. Джейк не являлся исключением. Он, возможно, начал забывать о ней где-то между Артаном и Йорком и окончательно забудет к тому времени, когда достигнет Лондона.
Кроме того, он был простым торговцем. Он продавал товары, чтобы заработать себе на хлеб. Вероятно, во время своего путешествия он провел несколько ужасных месяцев на море с небольшим количеством еды и отсутствием подходящего места для сна, но теперь он мог рассчитывать на многочисленные драгоценности, чтобы вернуться в Лондон и делать с ними все, что ему заблагорассудится.
Она вздохнула. Проклятье. Теперь она будет не в состоянии смотреть также и на море.
— Как поживаешь?
От удивления она чуть не упала с парапета,[24] но не из-за голоса, а из-за того, кому он принадлежал. Она вытерла рукавом мокрые от слез щеки, а затем взглянула на брата.
— Довольно хорошо, — сказала она. — А ты?
Николас на секунду или две замер, а потом кивнул.
— Тоже хорошо, наверное.
Она стояла рядом с ним в тишине в течение довольно долгого времени. Казалось, у него, как и у нее, не было особого желания разговаривать, но она полагала, что это являлось, скорее, просто мужской привычкой. Наконец, она вздохнула и взглянула на него.
— Ты был невероятно противным с тех пор, как вернулся.
— Моя крыша все еще протекает.
— Понимаю.
Она умолкла.
Он тоже.
А затем он сказал.
— Он уехал.
— Уехал.
Николас сделал глубокий вдох.
— Я вел себя дурно, Аманда. Прости меня.
Она покачала головой. Ей не хотелось обсуждать это или что-либо еще серьезное со своим братом. Поэтому она обняла его за талию и, положив голову ему на плечо, вздохнула.
— Пожалуйста, не говори об этом. Не говори ни о чем, если в твоей душе есть хоть какое-то сожаление.
— Аманда…
— Николас, пожалуйста, — тихо сказала она. — Пожалуйста.
Он вздохнул и обхватил рукой ее плечо.
— Как пожелаешь, — несколько мгновений он молчал, — как пожелаешь, — мягко добавил он.
Аманда не думала, что ее судьба могла стать хуже. Бесконечные поклонники, которые были неподходящими. Человек, с которым она будет вынуждена прожить свою дальнейшую жизнь только потому, что не способна иметь ничего другого? А сейчас мужчина, которого она могла бы полюбить и, как полагала, очень сильно, покинул ее, дав лишь обещание вернуться.
Она уставилась теперь уже сухими глазами на море и постаралась позволить непрекращающемуся реву успокоить ее.
Неудивительно, что ей не удалось.
Джейк проснулся, испытывая головокружение. Он бы застонал вслух, но испугался, что это может только усилить его. Поэтому он лежал совершенно неподвижно, сосредоточившись на своем дыхании, пока в голове не прояснилось.
Это заняло довольно много времени.
Путешествие во времени, очевидно, тяжело отразилось на его теле.
Он постарался не обращать внимания на свое ужасное состояние, пытаясь выудить воспоминания о последних сутках из глубин своей тревожно-туманной памяти.
Он помнил разговор с Робином. Помнил, как рассказывал ему о себе, о том, откуда и из какого времени прибыл, и как намеревается вернуться назад. Помнил, как смотрел на траву, поражаясь, что она может вернуть его в будущее, которое он оставил позади. Помнил, как оглянулся и обнаружил, что Робина нет.
События, произошедшие после этого, было чуть труднее воспроизвести.
Он помнил чай на переднем крыльце и темную машину, останавливающуюся перед двухквартирным домом.[25] Он помнил укол. А затем не мог вспомнить ничего.
Где, черт возьми, он находится?
— Он проснулся?
Наступила пауза, и Джейк почувствовал, что кто-то склонился над ним. Он мысленно поблагодарил Теда за небольшой урок выживания, который тот преподал ему во время вынужденного пребывания в гостиницах, пока они пережидали плохую погоду. Было довольно легко удерживать свое дыхание медленным и глубоким, убедить свое сердце биться в ровном ритме.
