Я не знала, было ли это волей богов или какой-то особой уловкой друидов, но, когда Харелт поднёс огонь к ленте, что связывала наши с принцем руки, та в первый миг вспыхнула, как и положено любой ткани, но совершенно невероятным образом сгорела в пепел, не оставив ожогов на моих запястьях. Я ощутила только лёгкое, совсем не опасное жжение.
И пока я озадаченно разглядывала руки, ещё не веря, что глаза не обманывают меня, Атайр вдруг снял что-то со своей шеи и сделал полшага ко мне.
— Это знак нашей помолвки, — произнёс негромко, точно для меня одной. — Это знак Мак Набинов.
Он ловким движением, словно делал это уже не раз, надел мне на шею кулон в виде меча, лезвие которого сжимали руки некоего невидимого воина.
— У меня для вас ничего нет. — Я даже растерялась, рассматривая искусно выполненную подвеску у себя груди.
— Мне ничего не нужно. Это я беру вас в свой род и обязуюсь дать защиту. Вам лишь нужно её принять.
Слегка озадаченная всем случившимся, я даже не могла после вспомнить, чем именно закончилась наша помолвка в святилище. Затем был щедрый пир в Сеохе, где многие гости напились хмельного мёда так, словно уже праздновали свадьбу. Среди них был и Уален Мак Набин — он, похоже, и вовсе любитель.
Под ночь я устала так, что едва смогла подняться со своего кресла, чтобы, распрощавшись с женихом и гостями, отправиться спать — к счастью, пока в свои покои. И уже у самого выхода из пиршественного зала, где становилось всё более душно и шумно, меня перехватил отец.
— Я очень рад тому, что это всё же случилось, — проговорил он, взяв мои руки в свои. С момента ритуала в святилище нам даже парой слов обменяться было некогда. — И рад тому, что ты, похоже, всё-таки начала взрослеть.
— А чего ты ожидал? Что я устрою скандал прямо в святилище? Знаешь, здешние боги заслуживают большего доверия, чем ты привык считать. Но не думай, что я тоже рада.
— Ты ещё многое поймёшь, — голос отца стал строже.
Я высвободилась, сняла с шеи подаренный Атайром кулон и сунула ему в руки.
— Вот. Думаю, тебе он подходит лучше. Ты ведь хотел защиты руэльцев? Теперь она у тебя в руках. В прямом и переносном смысле.
Я неосознанно поёжилась от ощущения чьего-то взгляда, который словно бы лежал тяжёлой ладонью у меня на груди и даже слегка мешал дышать. Посмотрела поверх плеча отца, хмуро размышляющего, чем бы меня припечатать, и упёлась точно в лицо Атайра, который, похоже, уже не слушал, что говорил ему один из захмелевших соратников.
На его щеках дёрнулись желваки, потемневшие глаза опасно сощурились. Да и пусть злится. Что бы нас теперь ни связывало, а его защита, как он сам, мне не нужна.
Оставив кулон у отца, я повернулась и вышла из каменного полутёмного зала, едва сдерживая желание вновь обернуться на Атайра, который сейчас наверняка гневно смотрел мне вслед. До женской части замка идти было прилично, особенно долгим путь казался после насыщенного и очень даже волнительного дня. Даже не верилось теперь, что успело со мной случиться с утра. Где я побывала и кем стала за это время — во многих смыслах.
Отчего-то слегка щипало веки, словно хотелось заплакать. Но с чего бы? Не из-за принца же, не из-за его холодных слов, какие бы двусмысленности он сегодня мне ни говорил…
Скоро я вошла в свои покои и случайно приложила дверью о косяк так громко, что Лелия, которая сидела, вышивая тонкой золотой нитью широкий, недавно сшитый пояс, вздрогнула. Она повернулась ко мне, спуская закинутые на подлокотник кресла ноги на пол.
— Всё хорошо, донья? — оглядела меня вопросительно.
— Да, наверное. — Я неосознанно коснулась груди, словно ещё рассчитывала найти там подарок Атайра.
Нет, помолвка состоялась и так, а ничего больше мне от него всё равно не нужно. Все эти лишние атрибуты, которые словно ставят на мне клеймо…
— Завтра нам предстоит заняться весьма важным делом, донья, — многозначительно сообщила мне помощница между делом. — В Сеох приедут некоторые знатные девушки. И вам нужно будет выбрать себе нескольких в свиту.
— Свиту? — Я даже перестала расплетать одну из кос.
Дома я всегда обходилась без гурьбы шумных девиц и женщин, которые ходили бы за мной по пятам в ожидании распоряжений. Это молодая жена отца, особенно когда понесла от него ребёнка, любила купаться в чужой заботе и внимании готовых развлекать её наперсниц. Но мне эта необходимость окружить себя совершенно незнакомыми услужливыми женщинами казалась странной и пустой.
— Конечно! — с укором фыркнула Лелия. — Вы теперь невеста принца. А скоро и вовсе станете его женой, — начала она разъяснять, будто я забыла. — Потому вам положены фрейлины.
— А нельзя обойтись без этого? — Я закатила глаза.
— Вы хотите совсем меня замучить, — нарочито плаксиво укорила меня помощница. — Я давно это подозревала!
— Ну, хорошо… Хорошо. Раз положено.
Я покачала головой, отметив, как сразу просветлело лицо Лелии, явно довольной тем, что она большую часть своих забот теперь сможет разделить с кем-то ещё. Наверное, и правда пора признать, что она всегда делала для меня очень много. И заслужила чуть больше отдыха теперь.
Скоро она удалилась готовить воду для умывания и постель, а я уселась у открытого окна в кресло и продолжила расплетать волосы. Голове с каждым мигом становилось всё легче. Даже слегка потянуло в сон от монотонности собственных движений и приятного щекотания, что разбегалось по коже, когда ослабевала очередная плотно стянутая прядь.
Закончив, я встряхнула серебристые локоны, но, едва откинувшись на спинку кресла, подскочила от уверенного стука в дверь. Дождавшись разрешения, внутрь вошла служанка, поклонилась и звонко должила:
— К вам его высочество принц Атайр, ниэннах.
О… Нет, нет, нет! Только я поверила в то, что наконец отдохну ото всех и просто лягу спать, но принесла же его нелёгкая. Не мог подождать до утра с очередным ворчанием или поучениями… Но принимать его всё же пришлось.
Его высочество вошёл резковатым шагом и, остановившись напротив, когда я встала, приветствуя его кивком, заложил руки за спину. Между его пальцами явственно что-то блеснуло.
— Уж прошу извинить, что я нарушил ваш отдых, — проговорил он, цедя слова, словно сухой песок. — Но вы, кажется, кое-что потеряли.
Он поднял руку, и перед моими глазами качнулся отданный отцу совсем недавно кулон.
— Я его не теряла.
— Да? Почему же советник вернул его мне? Ему он тоже не нужен. Он даже извинился за свою глупую неучтивую дочь. И я посчитал, что отдать его вам снова — это моя обязанность.
В комнату заглянула Лелия. Мы оба повернули к ней головы, но служанка, присев перед принцем в учтивом реверансе, тут же снова скрылась в спальне.
— Не пытайтесь меня убедить в том, что наша помолвка — это то, чего мы хотели, — ответила я наконец. — Это чужое желание. Так пусть этот кулон будет у моего отца. Как знак вашей милости. Думаю, носить его мне не обязательно. Ведь это не входит в руэльские традиции. Мне об этом ничего не говорили.
— Да, это просто мой подарок. И он был не обязательным. Но это всё же знак. Для остальных, если хотите, — что вы теперь моя невеста. Что вы скоро станете частью рода Мак Набинов. И то, что вы отказались его носить, я могу счесть за большое оскорбление.
— То, что вы прогнали меня из своей комнаты, когда я хотела вам помочь. Когда правда хотела быть рядом… — я осеклась, поняв, что сболтнула лишнего. Но всё же продолжила: — Это было не оскорбление? Вы прогнали меня, как неугодную прислугу. Но в моём желании помочь вам и позаботиться было больше жизни и искренности, чем в этой серебряной побрякушке!
— Так вы просто обижены… — Принц почему-то улыбнулся.
Но от этого мне захотелось залепить ему хорошую пощёчину. Он ещё и смеётся!
— Думаю, всё немного серьёзнее, чем простая женская обида, ваше высочество. Я ошибалась. Сама себя убедила в том, что оказалось не нужным ни вам, ни мне. Потому… этот кулон ничего не изменит.
