Я неуверенно ответила. Шевельнула языком, мазнула им по языку принца. Шай шумно втянул воздух, отступил. Нет, куда?! Не зная, как еще провернуть задуманное, я подалась за ним и лизнула его нижнюю губу в самом центре, где была вертикальная ямочка-росчерк, так надоевшая мне в последнее время. Осторожно поцеловала, подняла глаза.
В сердце кольнуло, настолько завораживающим был взгляд. Горячий, темный, с затаенным в глубине расплавленной стали желанием.
Шай что-то пылко прошептал, подался вперед. Его губы завладели моими, втянули в сладкий танец-борьбу. Пить чужое дыхание. Плавиться от прикосновений крепких рук. Бороться с головокружением и терпеть поражение. Всего лишь поцелуй, но почему во всем теле так томительно-сладко? Я не сразу вспомнила, что хотела сделать, а едва собралась прикусить язык наследника, как громко клацнула зубами, не добившись до цели.
— Так и знал, — покачал головой аристократ и, резким движением разорвав на мне майку, выгнул брови: — Даже так?
Моя грудь была перевязана длинной лентой ткани, скрывающей кое-что ценное. Я привыкла к ней. Носила с тех пор, как пришлось притворяться мальчишкой, а потом не снимала по просьбе шойна, чтобы не показывать никому еще одну мою тайну.
Пальцы наследника медленно заскользили по выступающим сверху полушариям. Он следил за каждым своим движением, я — тоже. Оба не дышали. Попали вод воздействие неведомого колдовства, которое проникало в легкие, разливалось в крови, вызвало пупырышки на коже.
Так ненавязчиво, мягко. Неторопливо, растягивая удовольствие.
Пришлось втянуть воздух, чтобы отвлечься, и верхняя часть груди пришла в движение. Стало хуже! Хуже, потому что принц оторвался от своего занятия и на миг застыл.
— Можно? — без былой наглости посмотрел на меня Шай, словно вправду не собирался ничего делать без моего дозволения.
Я не нашлась, что сказать. Даже если откажу, он продолжит начатое, точно не остановится. Вот только за все время наследник не позволил себе ничего лишнего, ограничился животом, руками, шеей.
— Принц, — отрицательно покачала я головой.
Поджав губы, он наклонился. Обжег поцелуем ямочку между ключиц, направился вниз. Его руки легли на мои бока, до приятной боли сжали ребра. Все это показалось неправильным. Я видела перед собой макушку с растрепанными волосами самого иэн Гальтона, высокомерного и ненавистного аристократа, который сейчас сводил меня с ума, и почему-то не могла найти повод его остановить.
Нельзя! Хватит… Хватит!
Грудь вздымалась все выше под горячими прикосновениями его губ, я откинула голову. Прогнулась навстречу.
Это неправильно. Все навеяно, не мое. Нужно заканчивать, пора прекратить.
Внутри все дрожало от нехватки его рук, от тепла чужого тела. Хотелось больше поцелуев, ласки, решительных действий. А я сопротивлялась бы…
— Только не рви, — простонала и испугалась этого звука.
Наследник оторвался от моего оголенного плеча, прищурился.
— Я правильно понял? Это согласие?
Его пальцы натянули край ленты. Я облизала вмиг ставшие сухими губы и отрицательно покачала головой.
Глава 23 (3)
Прорычав что-то, Шай впился в мой рот поцелуем. Настойчивым, пьянящим, разгоняющим кровь. Нащупал завязку на груди, начал бороться с ней.
Я окончательно потерялась в ощущениях, в первоначальной цели своего прихода, в понимании, где мы вообще. Полумрак, чужая комната. Запах утренней грозы. Жар чужого тела, соприкасающегося с моим. Явное желание принца, периодически упирающееся мне в живот. И руки, эти крепкие руки, которые впивались в плоть, давили на ребра, оставляли после себя болезненные следы, блуждали по спине, были везде и всюду, возвращались к завязкам, словно их хозяин не решался переступить эту черту.
Неистово захотелось прикоснуться к стоявшему передо мной воплощению женской мечты. Погладить рельефные плечи, зарыться в густые волосы, пропустить через пальцы и сжать в кулак. Проверить, реален ли. Вдруг у меня помутнение рассудка, и мне все это лишь снится? Но стоило дернуть руками, как с меня спала пелена.
Что я творю?! Очнись же!
— Я сниму, — выдохнул мне в губы то ли просьбу, то ли предупреждение Шай и резко потянул за завязку.
Концы ленты полетели вниз, разматываясь. Я тем временем уже достала до сковывающих моих запястий нитей и подковырнула. Рванула к наследнику, развернулась вместе с ним, чтобы в следующий момент приковать уже его к стене.
Последний миг — и я отступила. Прижимала последний слой ленты к груди, с трудом дышала. Смотрела в бездонные омуты глаз, дрожа от осознания собственного падения.
— А в тебе много интересного, бродяжка, — хрипло-тягуче, вызывая сладкую дрожь в теле.
— Молчи, — прошипела я и прикрыла ладонью бок, где красовался знак моего рода — колючая роана, обвитая лентой, — и явное доказательство большого резерва.
Именно его шойн просил скрывать тщательнее всего. Но вот я перед принцем, сыном правителя, занявшим место моего отца. По сути, их враг, способный подорвать власть, став если не главным оружием, то хотя бы символом из далекого прошлого, где «было лучше».
— Покажи, — то ли попросил, то ли приказал Шай.
— С тебя хватит на сегодня.
— Значит, еще будет завтра?
— Ты отвратителен мне!
— Знаю, бродяжка, ты тоже прелесть, — улыбался он, совершенно не смущаясь неудобного положения и прикованных к стене рук.
— Уже прелесть? Ай-яй, принц, не влюбляйся. Для тебя это закончится плохо.
— Не беги впереди тикалета. Я же сказал, что решил
