приглашаешь меня на роль заглушки, — деревянным тоном проговорила Даари.
Гнев и раздражение, копившиеся в ней на протяжении двух предыдущих часов, грозили наконец прорваться наружу. Она усилием воли подавила желание стукнуть по столу кулаками, чтобы аж тарелки подпрыгнули: даже если она не собирается больше общаться с этой мелкой пронырой, все равно настраивать ее против себя не стоит. Ей не нужен враг в первый же день в Академии!
— Нет, — возразила Тоннар, чуть отодвигаясь: похоже, поняла, что слишком сильно давит. — Я приглашаю тебя на роль победителя! Если поспрашиваешь тут обо мне, узнаешь, что Тоннар Баат за свои слова отвечает… Но слушай, уже мало времени осталось от перемены, нужно спешить по классам, а ты еще и разозлилась на меня! Тебе нужно лучше контролировать мимику. Давай я тебе на следующей перемене все объясню подробно? Я тебе говорю, у нас втроем реально будет шанс всех порвать и выиграть… а для тебя это вообще единственный шанс окончить Академию!
— Что? — на Даари словно ушат холодной воды вылили.
Она знала, что у нее не очень много шансов, но чтобы вообще никаких? Не одна же она вольнослушательница без магии, есть и другие, и многие в итоге получают дипломы. Да, отсев в Академии большой — примерно половина поступивших доходит до выпуска — но так почти везде в вузах!..
— Ничего! — передразнила ее Тоннар. — Ты думаешь, тут бывают вольнослушательницы без денег и связей? Вольнослушательницы — это те, у кого нет магии, но кто может себе позволить поступить платно! Другие безденежные адептки — это те, у кого почти такой же бешеный талант, как у меня, кто смог сдать на стипендию. За остальными стоят либо состоятельные семьи, либо спонсоры, с которыми они заключили контракт. А у тебя ни таланта, ни поддержки, ничего. Ты не выдержишь. Или выдержишь, но посадишь здоровье в ноль, и все равно потом скатишься, не сможешь быть высокоранговым чиновником или к чему ты себя готовишь…Нет, конечно, есть шанс, что тебя Дракон прямо из-за парты выдернет к себе в постель, но я бы особо не надеялась. Даже если он супер тобой заинтересовался, у него в одном реестре чуть ли не две тысячи кандидаток. Даже если исключим старушек, которые там торчат десятилетиями и еще на что-то надеятся, все равно никакого быка-осеменителя не хватит!
Даари встала из-за стола.
— Спасибо за совет, — сказала она как можно вежливее. — Я подумаю.
***
Следующее занятие было лекционное, по теории магии. Оно проходило в той же башне Звезд и Месяца, в просторной аудитории-амфитеатре, без труда вмещавшей половину групп девятого ранга — около двухсот человек, примерно поровну черноволосых и цветных голов (среди старших рангов клановых адепток становилось заметно больше). Даари никогда прежде не бывала в настолько большом помещении — тут можно было давать концерты! Она бы не поверила, что такая огромная комната может поместиться внутри башни, казавшейся снаружи довольно изящной.
Высота потолков и количество народа сыграли Даари на руку: когда она переступила порог, никто на нее не обернулся, ничей разговор не прервался. Оглядевшись, она заметила трех адепток в форме вольнослушательниц — то есть более бледном варианте девятиранговой формы — сидевших на заднем ряду.
До разговора с Тоннар Даари, пожалуй, рискнула бы подойти к ним и завести разговор, но теперь вспомнила, что все вольнослушательницы — дочери состоятельных семей, которым хватило денег и связей, чтобы оплатить учебу в Академии и пропихнуться через лист ожидания. Значит, у Даари с ними еще меньше общего, чем у адепток-простолюдинок — среди последних попадаются бедные, даже и дочери кланов! Кланы тоже не все богатые, а еще в них бывают побочные захудалые ветви, которым главы не благоволят и ужимают их в деньгах.
У Даари уже было достаточно жизненного опыта, чтобы понимать: если между магом и лишенным магии — стена, то между богатым и бедным — пропасть. А ломать стены, как известно, много легче, чем строить мосты…
Вдохнув поглубже, она отправилась искать себе место где-нибудь сзади, но не в самом последнем ряду: наученная горьким опытом, Даари решила, что даже в этой аудитории ее более бледный «десятиранговый» наряд будет выделяться на фоне стены.
Наконец она вроде нашла место: поближе к окну, в стороне от середины амфитеатра, где людей было поменьше, рядом с двумя девушками из одного клана (опять же неизвестных Даари цветов), вдвоем читающих одну книгу. Даари рассудила, что эти двое слишком увлечены своим занятием, чтобы обращать на нее внимание.
Почти угадала: они все-таки оторвались от книги, бросили на нее уничижительный взгляд, но этим дело и кончилось.
Между тем прозвенел звонок. Как и прежде, только минуты через две после начала урока дверь в аудиторию отворилась, пропуская преподавательницу. В отличие от Улианы, это была степенная дама средних лет, довольно полная, хотя толстой ее нельзя было назвать… и, пожалуй, эффектная — вот это будет верное слово. Дама носила ярко-алую форму высшего преподавательского состава Академии (у той же госпожи Улианы красной была только блузка, а юбка белая), и поверх — жилетку с белым горностаевым воротником, хотя в аудитории не дуло. Ее высокую прическу украшала затейливая традиционная шпилька с фениксом — из тех, на какую имеют право только драконьи жены, как состоящие в реестре, так и те, кто его уже покинул. Кроме того, дама была очень ярко, хоть и искусно накрашена: даже Даари с ее дальнего места было видно. Причем накрашена ультрамодно: с неоновым голубым на веках и контурингом лица, подчеркивающим скулы — очень здорово смотрится на фотографиях, а в реальной жизни лицо кажется перепачканным.
В последний год Даари красилась очень редко, потому что не было ни времени, ни сил, ни денег на косметику; но когда-то они с мамой очень любили «рисовать себе новые лица», по маминому выражению. Хотя мама всегда призывала Даари не переборщить: «У нас с тобой, дорогая, от природы очень хорошая кожа, а ты еще и молода, так что тут главное подчеркнуть достоинства, а не штукатурить в три слоя! И не следуй моде слепо: она не всегда создается теми, кто красивее нас или у кого лучше вкус».
Так вот, Даари точно могла сказать: уж в чем-чем, а в макияже эта дама не обладала ни граммом вкуса, хотя стрелки, конечно, рисовала искусно… ну или ей рисовали. Бесы ее знают, сколько там платят преподавателям Академии, но наверняка
