Узнав о том, что ее муж пленен по обвинению в покушении на Аделара, да еще и застали его за попыткой надругаться над молодой герцогиней, Элеонор едва не завопила от ярости. Это чувство распирало, требовало выхода. В первое мгновение она даже решила броситься к Аделару, но вовремя вспомнила его строгое лицо и невольно вздрогнула.
Нет, это было слишком опасно. А вот сорваться на его женушке…
Ведь она, она же во всем была виновата!
Мысль у нее не разошлась с делом и уже скоро она буквально ворвалась в покои Инги. Девушка только успела переодеться и как раз повязала на шее белый легкий платок, чтобы скрыть следы пальцев перфектума северной перфектории. После пережитого она едва смогла взять себя в руки и внезапно распахнутая дверь не укрепила ее в спокойствии. Впрочем, внешне она никак этого не продемонстрировала, только чуть приподняла бровь.
— Ты, ты во всем виновата! Сперва совратила Моего Аделара, теперь это!.. Сама ведь небось на шею вешалась! — ядовито прошипела Эллеонор, все больше распаляясь.
И вид этой бледной моли с пустыми голубыми глазами ее все больше раздражал, заставлял дрожать от ярости, разражаться все более яростными оскорблениями. Она-то всяко все стерпит, а даже если побежит к Аделару жаловаться… И что? Всегда можно будет красиво пожать плечами и пренебрежительно бросить что-то о том, какое ничтожество он предпочел ей.
Но Инга не собиралась никуда бежать и никому жаловаться.
Не прекращающая браниться Элеонор и заметить не успела, как хрупкая изящная фигурка Инги выросла прямо перед ней, вынуждая отшатнуться назад, в коридор.
— Успокойтесь! Понимаю, вы горюете из-за супруга, позор которого падает и на вас. О, понимаю и мне не хочется, чтобы однажды вы дошли до края и свели счеты с жизнью, ведь яд найти так просто. Написать предсмертную записку вам, конечно, будет тяжеловато, пишете вы мало, почерк у вас элементарный и нечеткий, но вы ведь любите выплескивать горе, без нее никак… Я вас понимаю и сочувствую. Не делайте глупостей, которые могут привести к вашей смерти.
От неожиданности, Эллеонор несколько раз раскрыла и закрыла рот, изумленно глядя на девушку. Одетая в изящное темное бархатное платье, расшитое серебряной нитью по лифу, Инга была хороша и неожиданно… Опасна. В ясном голубом взгляде больше не читался покой и смертной тоска, за которой она так часто скрывала все. Нет, это была угроза. Угроза человека, готового действовать.
Мир менял всех. Либо ты будешь хищником и будешь жить, либо станешь овцой и станешь чьей-то добычей. С мечом носиться и лупить врагов бочками, Инга, конечно не могла, но раз ей здесь жить, значит нужно было обезопасить себя от подобных нападок. Пусть даже несколько жестоко.
И готовность сделать этот шаг так ясно читалась во взгляде девушки, что Элеонор резко отшатнулась, вскрикнула и просто споткнулась, скатившись по лестнице, рядом с которой и располагалась комната девушки.
Приподняв бровь, Инга неспешно приблизилась к перилам.
— Ах, какая досада, вы живы?
Со стороны первого этажа раздался тихий стон и шорох. Помятая и растрепанная, но существенно присмеревшая, Элеонор довольно бойко заковыляла прочь.
— Какая жалость, — едва слышно пробормотала Инга, поморщив носик.
Может это было не совсем в ее характере, но видит святой Ньютон — довели. Если в этом мире нужно быть такой — значит станет.
— Инга! — властный голос Аделара прогремел, словно гром, среди ясного неба. — Тебе необходим отдых, разве нет?
В какой момент мужчина оказался позади блондинки, с какого момента видел все произошедшее — не ясно. Но, судя по мрачному и недовольному выражению лица, видел он более, чем достаточно.
На миг прикрыв глаза, девушка глубоко вздохнула и все же оглянулась на него.
— Я отдыхала, пока меня не назвали шлюхой… Раз пять кряду. Простите, я только учусь защищаться от подобного, выходит не очень… Изящно, — вздохнула она.
Жалела ли она о том, что сделала? Не очень. Не стоило, пожалуй, угрожать так, но по-другому Элеонор бы не ушла, она уже готова была вцепиться ей в волосы… От мысли, что такую картину застал бы перфектум девушка даже плечами передернула и все же развернулась к комнате.
Лицо мужчины перекосило, словно он съел целый лимон.
— Тогда учись вести себя так, как положено девушке твоего статуса, — опасно прищурился он и первый вошел в ее покои.
Только сейчас до Аделара дошло, что своей эксцентричной выходкой, он поставил под удар честь Инги. Впрочем, теперь девушка щедро отплатила ему, спустив с лестницы, пусть и опозоренную, но герцогиню.
Войдя за ним, Инга невольно передернула плечами. Немного остыв, она с досадой поняла, что с одной стороны была готова моментом раньше, провернуть все, что говорила, но немного остыв… Провернуть хладнокровно и не вызывая подозрений — нет.
— Даю слово, больше такого не повторится. По крайней мере вашу репутацию под удар я не поставлю точно. Я сорвалась, мне жаль, что вы это увидели, мне жаль, что это случилось в вашем доме до того, как вы официально расторгли весь этот фарс…
Говоря это, девушка отвела взгляд в сторону, чуть нахмурившись. Окончательно успокоиться герцогиня ей так и не дала. Слезы, может и смогли немного очистить душу, но полностью убрать напряжение не смогли. Оно копилось, перерастая в раздражение и ударить кого-то, спустив пар она не могла, уж это точно было не по ней. И вот вышло так… Некрасиво и даже глупо. Очень глупо, от осознания этого, Инга поморщилась, потерев переносицу.
Нужно же было этой мерзкой дамочке явиться так не вовремя…
Впрочем, это было уроком. Срываться было нельзя. И этот урок девушка усвоила.
Остановившись спиной к девушке, Аделар глубоко вдохнул.
— Милая бабочка, — все же обернувшись к ней, мужчина подался вперед. — Это не твой мир, здесь словами не бросаются. Никогда не угрожай, если не знаешь, что сможешь наверняка выполнить угрозу, а еще лучше — не угрожай совершенно, просто делай.
Голос перфектума звучал мрачно, в нем звенели стальные, опасные нотки. Нахмурившись, мужчина прошелся по комнате и снова взглянув на Ингу.
— Я не буду с тобой разводиться, — спустя некоторое время, все же произнес он, по привычке сложив руки за спиной и чуть склонив голову на бок. — Это сделаешь ты. Если я с тобой разведусь, твоя жизнь станет невыносимой, а так — никто не осудит. Поговорят и забудут.
Он, действительно, не подумал о том, что, если потом разведется с Ингой — ее честь будет запятнана. А так…
— А так ты, твоя честь не пострадает, сможешь продолжить жизнь, как тебе угодно. И… — мужчина позволил себе кривую усмешку. — Присмотрись к Володе, парень с тебя пылинки сдувать готов.
Взглянув на него, девушка чуть прищурилась, прежде чем кивнуть.
— Благодарю за совет, я учту это.
Уроки перфектума всегда были бесценны и девушка не бахвалилась, она действительно запоминала их. Впрочем, слова мужчины о Володе вынудили ее на мгновение изумлённо приподнять бровь и нахмуриться. Мужчина говорил об этом уже второй раз…
— Я любовь его, люблю как друга и брата. Если то, что вы видите правда, тогда я вдвойне не имею права на него. Это не та любовь, которая ему нужна, которую он заслуживает. Он сдувает с меня пылинки, а что я могу ему дать? Я слишком высоко его ценю, чтобы так обойтись с ним. Это разве справедливо? Или это потребительски?
Вздохнув, девушка чуть порывисто взъерошила волосы, на миг сжав ладонь.
— Ну, скажите, что я дура, сама это понимаю, — криво усмехнулась она просто вытащила из волос заколку, опустив ее на стол.
Пожав плечами, мол, твое дело, Аделар опустился в мягкое кресло и задумчиво закусил губу.
— Иногда люди выбирают совсем не тех, верно? — спустя какое-то время, задал вопрос он. Хотя, ответа на этот вопрос он не дал. — А ты, все равно, подумай, он напоминает мне меня в молодости, а я готов был положить весь мир к ногам одной женщины. Одной совершенно не заслуживающей этого женщине.
Пожав плечами, мужчина снова замолчал. Закинув ногу на ногу, Аделар покачал носком ботинка.
