отнюдь не мягкосердечной феи, выполняющей желания бедной сиротки. Вовсе не румяная заботливая тетушка, а суровая магисса с худощавым лицом и острым носом. Добра от нее не жди… Кассандра, обвившая ее руку до локтя, приподняла голову и следила за мной блестящими глазками.
У меня мороз пробежал между лопаток. Я ступала точно во сне, шаг за шагом приближаясь к Ди.
Вот мы оба стоим в центре сцены, взявшись за руки. Так положено по сценарию. Я не могу отвести взгляд от Димитрия. С этой дурацкой нарисованной кровью, с аристократической бледностью и измученным взглядом он мне еще ближе и милей. Отлично играет. Будто действительно только что пережил мучительную пытку…
Селянки, служанки, няня и даже сам вероломный король, вернувшийся из небытия, обнимают друг друга за плечи, заключив нас в полукруг. Они хором поют песню о торжестве любви. Музыка пронзает, заставляя дрожать. Встают и зрители в зале, покачиваясь в такт знакомым словам: песня известна многим.
Наверное, это чудо.
А может быть, волшебство.
Я до сих пор не верю,
Что это произошло.
Какие нити вселенной
В единый сплелись клубок,
Свивая одну дорогу
Из тысяч других дорог?
Ты только шагнул навстречу,
А я посмотрела: «Ах!
Драконы летят… Драконы…
Драконы в его глазах…»
Но мне ошибиться страшно,
Хотя я уже тону.
Шепчу: «А ты видел башни,
Растаявшие к утру?
Скажи мне, а ты бы выпил
Из вереска сладкий мед?
А может, еще ты слышал,
Как ветер во тьме поет?»
И падают, падают звезды
Снежинками на рукава.
Молчишь ты на все вопросы,
Но знаю, что я права…
Над головой распахивается звездное небо, огромное и бесконечное. Сыплет серебристую крупу, оседающую блестками на головах и на одежде зрителей, она сверкает на черных волосах Ди.
И его глаза, будто это небо, – бездонные. Я не могу налюбоваться.
Как я прежде могла считать его некрасивым? Жалким? Он лучший парень, какого я только встречала в жизни. Лучший. Любимый…
Я делаю полшага вперед. Встаю совсем рядом с ним. Глаза в глаза. Зажмуриваюсь. Все, что происходит дальше, – как в тумане. Я безошибочно нахожу губами его губы.
Я вовсе не думаю о том, что нас все видят и что мы, должно быть, смотримся потешно – цыпленок и поросенок. Нет, мы сейчас другие – принц Эдуард и его возлюбленная, графиня Вероника. Да только чувства – не игра, они настоящие.
Губы Ди теплые, мягкие. Меня захлестывает невероятное чувство покоя, нежности. Я всем сердцем ощущаю, что все правильно. Все так и должно быть. Мой первый поцелуй должен принадлежать этому человеку, потому что я люблю его всей душой!
У меня внутри все дрожит, дыхание перехватывает. От волнения я даже не понимаю: ответил ли Ди на мой поцелуй?
В воздухе разливается запах розмарина. Такой знакомый аромат. Откуда я его… Ах! Это ведь запах магии мэтрисс Звонк? Неужели?
По рукам бегут мурашки, точно пузырьки в лимонаде. В зале вдруг становится тихо-тихо… Все молчат.
Я открываю глаза.
Первое, что осознаю: руки, которыми я обняла Ди за шею, когда целовала, почему-то тянутся вверх, будто Димитрий стал выше ростом.
Я вскидываю взгляд. Вздрагиваю и отшатываюсь назад.
– Д… – шепчу я. – Д-Доминик?
На меня огромными синими глазами смотрит Ник. Он, кажется, ошарашен не меньше меня. Ник? Почему? Как? Что он здесь делает? Где Ди?
Я зажимаю рот ладонью. Отступаю. Оглядываюсь. Все, застыв, смотрят на меня.
– Пеппи? – шепчет Лора.
Пеппи? Я ощупываю свою талию, хватаюсь за лицо. Толстый живот и щеки никуда не делись. Я Пеппи. Свинка Пеппи.
Убогая и некрасивая неудачница рядом с высоким, широкоплечим и просто великолепным Домиником.
Костюм принца Эдуарда сделался ему мал и тесен. Камзол натянулся на груди. Брюки до середины щиколотки.
Голова идет кругом. Но это правда. Правда. Доминик все это время был рядом, притворяясь Ди. Зачем ему это нужно? Что за глупый, ужасный розыгрыш?
Я кусаю губы, чтобы не разреветься, однако слезы все равно закипают на глазах. В груди печет
