рухнула вниз и снова замерла в воздухе, подхваченная ловкой рукой Морока.
Девичий голос рассыпался над ущельем, заставив всех замереть и оглядеться:
– Меня ищешь?
Катя появилась внезапно, словно проявилась из скалы.
– Уходи! – закричал Данияр. Братья скрутили его, отбросили к камням с такой силой, что те осыпались мелким крошевом, а сам Поводырь не смог сразу подняться. С трудом перевернулся на живот, пополз к Кате. – Уходи…
Ярослава извернулась, достала из-за пояса нож и полоснула им по своим волосам. Коса осталась намотанной на палец Морока, а Ярослава, падая, успела зацепиться за камни.
– Быстрее! – Ильяса и Антон втянули ее на уступ и затащили подальше от края, к валуну. Девушка тяжело дышала, волосы, будто охваченные невидимым пламенем, продолжали тлеть.
– Он же бессмертный, – стонала Ярослава, то и дело выглядывая из-за камней на неподвижно лежавшего Берендея.
Катя встала на краю пропасти, прямо напротив красных угольков глаз Морока.
– Ты думаешь, что всех обманул, верно? – спросила спокойно.
* * *
Милана дождалась, пока родители уснут, бесшумно спустилась и отворила дверь на веранду. Несколько мгновений прислушивалась к пению сверчков, отдаленному лаю собак на другой стороне деревни. Осторожно сошла с крыльца и шагнула к ограде – к тому самому месту, где накануне увидела незнакомку в черном.
Сейчас дорога пустовала: ни прохожих, ни животных; даже ветер, казалось, обходил теперь их дом стороной. Милана была современным подростком, который не верит во всякие бабкины суеверия, и, скажи ей кто-то вчера, что она будет в ночи выполнять поручение полоумной соседки-ведьмы, она бы рассмеялась этому человеку в лицо. Еще вчера бы хохотала, держась за живот. А сегодня – уже нет. Поэтому, вытянув из-за поленницы заранее приготовленные мешок для мусора и лопату, она направилась к ограде.
Посветив себе фонариком, нашла то место на заборе, за которое бралась рука вчерашней незнакомки. Прямо под ним – выжженный пятачок лужайки: то самое место, которое днем осветили солнечные лучи. Вместо густой, ярко-зеленой весенней травы – черная земля, будто проплешина. У самого забора, в вечном теньке, могла спрятаться еще беда. Для этого-то Милана и приготовила мамину садовую лопатку, легкую и крепкую.
Надев резиновые перчатки, девочка принялась за работу. Аккуратно собрала всю траву и землю, где могла оказаться страшная беда. Сперва – за воротами, где незнакомка появилась. Потом – пройдя по ее пути и подсвечивая фонариком дорогу до своего забора. И, наконец, – на лужайке.
Луч фонарика выхватил на черной земле что-то еще. Оно блеснуло и погасло. Милана приблизила фонарик к тому месту, которое сегодня днем осветили солнечные лучи, оставив голую проплешину. В земле отчетливо проступили золотые крупицы.
– Что это?
Милана поправила перчатку, подхватила небольшой кусок земли с золотой крупой и поднесла к глазам, дотронулась до нее пальцами – твердые, будто зерна риса, ярко-желтые, с перламутром. Не бусины – отверстие отсутствовало. Разной формы: чуть продолговатой, круглой, неправильной.
– Словно самородки…
Оно недавно смотрела старый фильм про золотую лихорадку. Там показывали, как моют золото в реках, как убивают из-за него. Внимательно посветив вокруг, поняла: золотой песок на поверхности искрился только здесь, на месте оставленной незнакомкой беды.
Милана подбежала к поленнице – там утром разбилась банка с листьями, которых тоже коснулась беда: несколько золотистых зерен золотились и там. А из земли пробивался несмелый росток.
Не раздумывая, девочка схватила мешок, поплотнее завязала его и бросила в железную бочку, в которой они обычно сжигали осенние листья и мусор. Чиркнув спичкой, подожгла его. Пламя быстро занялось, из бочки потянуло едким дымом и гарью. Милана вспомнила – бабушка застирывала юбку. Девочка бросилась в дом, юркнула в ванную, в корзине с грязным бельем нашла вчерашнюю бабушкину юбку. Схватив ее, выскочила наружу – пламя уже поднялось высоко, дышало жаром – и бросила одежду в огонь.
Пламя застонало, взвилось к небу черным смогом.
– Милана, что ты делаешь? – из дома выскочили перепуганные родители. Мама торопливо запахивала шаль на груди, отец бросился к ведру с водой, чтобы затушить огонь.
– Не надо! – дочь едва успела остановить его. – Бабушка Рафа сказала, что оно должно догореть.
Подумав, девочка вытащила склянку, оставленную бабушкой Рафой, и тоже бросила ее в огонь. Будто солнечный свет, над бочкой распахнулось пламя и в одно мгновение поглотило огонь. Девочка прижалась к родителям, спрятала лицо в складках маминой шали. «Только бы помогло!» – шептала про себя.
Над домами загорелись первые лучи восходящего солнца, подхватили черный дым от их костра, смешали с утренним ветром.
– Проснись, Лушенька, – Мирослава звала его, целовала в губы.
Он порывисто сел. Единственная мысль – о Кате. Темный морок показал ущелье, фигуру Черного морока и Катю, мчавшуюся к нему.
– Мирослава! Катерина… Морок ожил.
Царица перевела дыхание, похолодевшими пальцами взяла его за руку:
– Лушенька… началось.
За окном кабинета Белеса было темно. Велес не сразу сообразил, что это не ночь, а вставшая стеной Тьма.
– Перун уже здесь. Сообщает, что Флавий бесследно исчез из своих покоев. Византия в огне… – Она посмотрела на мужа с отчаяньем. – Мы готовились к битве, но не учли, что сражаться придется с самим Черным мороком, да еще и в одиночку.
Велес встал, положил руку на ее плечо:
– Рано убиваешься… Есть ли новости от Темновита?
Мирослава покачала головой:
– А должны быть?
Велес рассеянно кивнул:
– Где Перун?
– В башне, включает щиты… Но…
Велес схватил лежащий рядом с ним китель, на ходу его надевая, направился к выходу:
– Катерина в мире людей уже приняла бой, неужто мы оплошаем!
Он мчался по коридорам, на ходу отправляя депеши – луноскоп разогрелся от принимаемых донесений и отдаваемых команд. Мирослава торопилась рядом с ним. У входа в башню Велес остановился, повернулся к жене:
– Мирослава… Я думаю, не наведаться ли тебе к Маре… Морок обрел тело – я видел это в мире людей, куда меня вызвала Катерина. Это объясняет, куда делся Флавий.
Мирослава кивнула:
– Что сказать ей?
– Скажи, что медлить нельзя: если Черный морок нарушит равновесие, мир снова обратится в Хаос, не останется ни ее царства, ни нашего. Действовать надо сейчас – или завтра уже не наступит.
Мирослава снова кивнула, достала луноскоп, настроила его, хлопнула в ладоши и, охваченная голубоватым пламенем, исчезла.
Велес, не медля больше ни мгновения, взбежал по лестнице на верхнюю площадку башни, где уже ждали его Перун, военачальники и маги.
– Не устоим, – прошептал Перун, дотронувшись до локтя Белеса.
Они наблюдали, как Тьма формируется единым фронтом, просачиваясь прямо из земли. В
