«этого типа», то и написать доклад ему раз плюнуть, а я провожусь невесть сколько. С другой… почудилось мне что-то в голосе Родерика. Что-то…
«К тебе будут набиваться в друзья, потому что ты можешь быть полезен», — вспомнилось мне.
Вообще-то не я к нему, а он ко мне в друзья набивается, как ни странно. И все же…
— Соблазн велик, — призналась я. — Тем более что вряд ли Бересфорд в самом деле хотел, чтобы я… как ты там выразился, научилась самостоятельно систематизировать… неважно.
— Бересфорд считает боевиков тупицами, — усмехнулся Родерик.
— Тогда он не слишком расстроится, если доклад выйдет не блестящим, — решилась я. — Но если ты объяснишь, с какой стороны к нему подойти, то здорово мне поможешь.
Родерик кивнул.
— Ты начала правильно — выбрать из каталога то, что выглядит более-менее подходящим. Не разбираясь в теме, трудно с ходу понять, какая книга толковая, а какая — ерунда. Поэтому прежде, чем углубляться в первую подвернувшуюся, нужно просмотреть содержание. Если бы ты сделала это сразу, то поняла бы, что вот это, — он вытащил книгу из стопки, — история политика, а не ученого. Весьма разносторонний человек был, — задумчиво добавил Родерик. Вытянул из середины стопки тонкую брошюрку. — А вот это — история его любовных похождений. Довольно пикантно написанная, так что барышне вроде тебя я бы не советовал. — Он ухмыльнулся и склонился к самому моему уху. Промурлыкал: — Или наоборот, советовал для совместного изучения.
— Да ну тебя! — возмутилась я.
— Не веришь, смотри сама. — Он протянул мне брошюрку. Из чувства противоречия я раскрыла ее наугад.
«Ее молодое и прекрасное тело было облачено в откровенно-бесстыдный наряд, что не скрывал ни одного из всех тех двадцати двух потаенных местечек, зная которые опытный любовник может довести женщину до умопомрачения».
Я захлопнула книгу так, что от стука подпрыгнула госпожа Стефания. Повернула к Родерику пылающее лицо, не зная, то ли огреть его этой книжонкой по голове, то ли провалиться сквозь землю. Он выглядел серьезным, но в глазах плясали смешинки, и, поддавшись им, я захихикала. Опасливо глянув на библиотекаршу, зажала рот рукой, но смех все же прорвался, а следом за мной расхохотался Родерик.
Стефания неодобрительно покачала головой, но, видимо, решила, что раз в библиотеке нет никого, кроме нас, мы никому и не помешаем, и вмешиваться не стала.
Отсмеявшись, Родерик продолжал:
— После того как ты просмотришь с десяток оглавлений, примерно поймешь, о чем будешь писать. Тогда лучше сразу набросать план. Потом по мере чтения расширишь его до тезисов, и дальше останется только собрать все воедино, добавить введение, заключение и переписать набело.
— Всего лишь, — хмыкнула я.
— Это навык. Такой же как, скажем, зажечь светлячок. Тебя просто этому никто не учил, вот и все. — Он улыбнулся. — Все получится. И спрашивай, если что.
Мы углубились в чтение — каждый в свое. Но — странное дело — когда мой локоть то и дело касался его, чувствуя тепло сквозь китель, когда, поднимая глаза, я встречала внимательный взгляд и улыбалась в ответ на улыбку, на лист передо мной словно сами собой ложились строчки. Не слишком ровные, корявые, как и всегда, — но вместе с этими строчками новые знания будто размещались по полочкам у меня в голове, как мешочки с крупой на кухне рачительной хозяйки.
И когда над университетом прозвенел колокол, возвещая время ужина, тезисы моего будущего доклада были готовы. Оставалось лишь развернуть их да переписать набело.
32
— Пойдем. — Родерик подхватил со стола мои книги. — Пища духовная, конечно, дело важное, но и про телесную забывать не стоит.
Я замялась.
— Ты иди, я закину сумку в комнату, чтобы после отработки с ней не таскаться.
— Зачем тебе с ней таскаться, когда есть я?
— Ты же не носильщик, — буркнула я. — И вообще…
— Ты и сама прекрасно со всем справляешься, — рассмеялся он. — Только погоди немного.
Он вытащил из кармана белоснежный платок. Колыхнулась магия, напитывая ткань водой.
— Дай руку.
Не дожидаясь, пока я послушаю, он взял мою ладонь, начал оттирать платком чернильные пятна.
— Испачкаешь, — смутилась я. — Жалко…
Попыталась выдернуть руку, но Родерик держал крепко. Я подняла глаза, встретившись с ним взглядом, и, смутившись непонятно чего, опустила голову. Легче не стало: он был так близко, что дыхание шевелило волосы на моей макушке и по коже бежали мурашки.
— Вот и все, — сказал наконец он, и в голосе промелькнули хриплые нотки. — Теперь пойдем.
Он закинул на плечо мою сумку и подхватил свой учебник и записи, уже перетянутые ремнем в удобный сверток.
— Как мы оба уже поняли, ты и сама прекрасно справляешься. — Он улыбнулся. — И все же я помогу.
Я неровно вздохнула. Снова я не знаю, чего хочу. С одной стороны, его помощь радовала меня. С другой — мы вместе дойдем до столовой, а там «богатенькие — налево, остальные — направо».
Как объяснить ему, что я не хочу в очередной раз видеть, что мы из разных миров? Родерик, впрочем, не стал ждать объяснений, а просто сжал мою ладонь и повлек за собой. И только в дверях столовой, глянув налево, поинтересовался:
— Угостить тебя?
Я замотала головой, и Родерик, не споря, свернул вслед за мной направо.
— Ты, наверное, привык к другому, — промямлила я, когда мы пристроились в хвост очереди на раздачу.
— Полагаешь, в том зале подают исключительно супы на миндальном молоке и паштеты из соловьиных язычков? — приподнял бровь он. — Я предлагал посмотреть, как там и что, ты отказалась.
— Соловьи-то в чем провинились? — буркнула я, чувствуя себя дура дурой.
— Ни в чем. Это легенда. — Он подхватил поднос с едой и опустился за стол. Я устроилась рядом.
Жареная курица, рис, лепешка с творогом и яблочный кисель. Не знаю, как знатнюкам, а мне в самый раз.
— Род? — удивилась Дейзи, опускаясь на свободный стол. — Чего не там? — Она мотнула головой в сторону второго зала.
— Без
