— Это другое, Маркус!
— В твоем сердце не осталось места для чувств. Только работа. Браво, Сианна! Браво!
Маркус наигранно похлопал ей в ладоши и ушел.
— Ты тоже теперь меня осуждаешь? — спросила Сианна, оборачиваясь к Рихтору.
— Я предупреждал тебя, но ты, кажется, совсем ничего не поняла.
— Но, она раскололась!
— А он сейчас может ее потерять. Пять лет одиночества, Сианна, и он опять может все потерять.
— Он что, любит ее? — тихо произнесла Сойя, которая все это время стояла рядом с ними на кухне.
— Ты красивая женщина, — ответил Рихтор. — Но мы не выбираем, в кого нам влюбляться, а в кого — нет.
— Мы только выбираем, кого нам ненавидеть, — повторила собственные слова Сианна и налила себе виски в стакан.
Кайлин так и не открыла ему дверь. Он постоял еще немного, а затем развернулся и пошел вниз.
На кухне царила тишина. Сианна продолжала топить победу в виски, Рихтор молча потягивал пиво, а Сойя по-прежнему подпирала плечом холодильник.
— Ну, что, — громко заговорил Гийон, присаживаясь за барную стойку возле Сианны и протягивая ей свой пустой стакан, — такого поворота событий я не ожидал.
Сойя "отклеилась" от холодильника и села напротив него:
— Как ты мог?
— Что мог, Сойя? Мог после смерти жены спать с другими женщинами?
— Да, как ты смеешь?!
— Я смею? Какого черта ты вообще сюда заявилась!
— Мне позвонила Сианна.
Гийон "опрокинул" стакан и с грохотом поставил его на столешницу.
— А почему я об этом ничего не знал?! Вы что, решили, что вправе управлять моей жизнью?
— Ты сам не понимаешь, что делаешь, — заботливым тоном произнесла Сойя и положила свою ладонь ему на руку.
Гийон выдернул свою кисть и прошипел:
— Я, в отличие от тебя, знаю, что делаю. А вот ты, кажется, совсем забылась.
— Знаешь? Да ты тр…ешься с этой… этой… — Сойя закрыла лицо руками.
— Тр…ся можно со шлюхой, Сойя, а с Кайлин я сплю.
— Уже не спишь, — заметила Сианна и потянулась за бутылкой.
— Ты думаешь, что все кончено?
— Ты промолчал, когда следовало встать на ее сторону и защитить, если, конечно, ты относишься серьезно к тому, что между вами происходит.
— Я не был готов к этому.
— А теперь готов? — с презрением произнесла Сойя.
— Другим тоном, пожалуйста.
— Это какой-то бред…
— Хочешь правду? — злобно прошипел Гийон, пригибаясь к столешнице и зная, что его слова ранят Сойю очень глубоко. — У тебя всю жизнь были натянутые отношения с Мартой. Думаешь, я ничего не понимал? А теперь ты презираешь Кайлин. Признайся, ведь тебе наплевать на то, кто она.
— Что ты хочешь этим сказать? — так же прошипела Сойя.
— Пора оставить все в прошлом и жить своей жизнью. Свой выбор я сделал много лет назад.
— Ты что, действительно влюбился в эту…
— Кайлин, Сойя. Ее зовут Кайлин. И если бы я был уверен в том, что ты в целостности и сохранности сможешь сейчас добраться домой, выпроводил бы тебя отсюда немедленно!
Сойя прикрыла рот рукой. Слезы проступили на ее глазах, и она заморгала.
— Ты слишком жесток, — покачала головой Сианна.
— А вы — нет? Или вести себя подобным образом можно только по отношению к пробужденным?
Гийон ударил пустым стаканом по столешнице и поднялся с места.
— На третьем этаже есть еще одна свободная комната, — обратился он к Сойе. — Можешь заночевать там.
— Я не останусь в этом доме.
— Уйдешь завтра. Сегодня я тебя не гоню. Ты все поняла — это самое главное. А теперь извините, я ухожу спать.
Дверь слетела с петель и Гийон, влетев внутрь своей рабочей комнаты, остановился на месте. Кайлин лежала на полу и плакала. Навзрыд.
Он подошел к ней и опустился на колени.
— Прости меня, — прошептал он.
Она не ответила, пытаясь отвернуться от его мерцания и красных глаз, что не мигая смотрели на нее в этот момент.
— Прости меня! — громче повторил он, протягивая к ней руки, но она снова оттолкнула их.
— Прости меня!!! — закричал он, пытаясь обнять ее за плечи и встречая на своем пути преграду из ее ладоней.
Она ударила его. По лицу. Так, что хлопок повис в воздухе, словно эхо от выстрела в тишине. Гийон схватил ее за оба запястья и, запрокинув руки ей за голову, сел на нее сверху. Она брыкалась, пытаясь ударить его снова, извиваясь под ним в попытках скинуть с себя, но он прижал свои локти к ее лицу, и она больше не могла двигаться.
— Я люблю тебя.
Она открыла глаза и посмотрела на него.
— Тебе мало того, что ты уже знаешь? Хочешь получить большее?
— Я люблю тебя, — повторил он, наклоняясь к ней и целуя влажные щеки, по которым все еще текли слезы.
— Как ты мог? — прохрипела она. — Как ты мог?
— Я люблю тебя, — повторил он и прижался к ее рту, проталкивая свой язык внутрь и пытаясь поцеловать ее.
И она приоткрыла губы, тут же сомкнув свои зубы на его губе, прокусывая нежную кожу до крови. Гийон не издал ни звука. Он словно и не заметил того наказания, что она обрушила на него. Его губы продолжали целовать ее, его язык вторгался в ее рот, в беспамятстве касаясь ее языка и смешивая солоноватый привкус своей крови с ее вкусом.
— Поддонок, — пыталась ответить она. — Ненавижу! Ненавижу тебя!!!
Но чем больше она хотела говорить, тем менее убедительным становилось ее сопротивление. И когда ее руки перестали упрямиться его хвату, когда ее губы начали ласкать его рот, когда ее язык обвел его кровоточащую рану, она снова услышала слова, с которыми была не в состоянии бороться:
— Я люблю тебя.
Гийон отпустил ее запястья, и, раскрыв полы ее халата, прижался ладонями к ее обнаженной спине, вжимая пальцы в кожу и спускаясь вниз, охватывая бедра и подтягивая их ближе к себе.
Она сделала то же самое, запустив ладони под его рубашку и притягивая его до боли в руках к себе.
— Как ты мог? — спросила она, едва ли сдерживая стон от удовольствия, когда почувствовала, как его губы накрывают ее грудь.
— Не отпущу тебя, — только и ответил он, возвращаясь к ее рту.
Кайлин почувствовала, как внутри нее зарождается боль от того, что он сейчас не в ней. Эта ноющая пульсация внизу живота начала превращаться для нее в пытку, спасением от которой могло стать только вторжение его тела в нее.
Она потянулась руками к застежке его штанов и, расстегнув ее, развела свои ноги, прижавшись бедрами. Он ощутил ее тепло, и влагу, что собралась в ней от его прикосновений, и, мгновенно приподнявшись над ней, заполнил ее существо собой.
Кайлин выгнулась под ним, не чувствуя боли, только потребность, чтобы он двигался в ней, заставляя вздрагивать от каждого толчка и тихонько всхлипывать.
