— Ты не жалеешь, что приехала?
— Нет, — не притворяясь, ответила я.
— Я хочу тебе кое-что отдать, — Алекс достал из кармана янтарную подвеску и протянул ее мне. — Думаю, она должна быть у тебя.
— Да, наверно, — согласилась я.
Я взяла из его рук камень и бережно сжала в своих ладонях. Это память, единственное, что связывало меня теперь с Дэвидом. Пока янтарь был со мной, у меня оставалась надежда, что он однажды придет за ней. Все-таки я ненормальная, раз думаю об этом!
Мы молча стояли друг напротив друга. Я видела, что Алекс что-то хочет спросить, но он так и не решился.
— Спокойной ночи, — наконец, сказал он.
— Спасибо, — ответила я.
Дверь за ним закрылась, и я отвернулась к окну. Город спал. Мы засиделись сегодня допоздна. Была уже глубокая ночь, но за окнами по-прежнему оставалось светло. Я убегала от белых ночей в Питере, но они преследовали меня даже здесь в Стокгольме. И на меня вдруг снова накатила волна страха. Что я здесь делаю? Они так радушно принимают меня, словно между нами все уже давно решено. Я подошла к шкафу, там было много книг на русском языке, но желания почитать перед сном у меня не возникло. Тогда я залезла под душ и долго стояла под горячими струями воды, словно ожидая, что они разгонят мои грустные мысли. Но этого не произошло, и я легла спать. Надо как-то жить дальше!
Я лежала в темноте, машинально теребя каменную фигурку, висящую у меня на шее. Память упрямо возвращала меня к недавним событиям в Питере. Я боролась с ними, но они все равно лезли мне в голову.
Потом вдруг я увидела город. Грязные улочки самых бедных кварталов. Они были настолько бесцветными, что трудно было определить, какой это век. Женщины, одетые в сари, указывали на то, что это была Индия. Я видела все вокруг чужими глазами. Духота и влажность затрудняли мое дыхание. Передо мной в придорожной пыли играл маленький мальчик лет пяти. Я знала, что он мой брат. По переулку шагал человек, укутанный в плотный темный плащ до самой земли. Он подошел ко мне и, наклонившись, долго смотрел на меня. Потом распрямился. Его колючий взгляд скользнул по моему брату, и он нахмурился.
— Они так похожи на нее, — глухо проговорил человек про себя. Капюшон немного соскользнул, приоткрыв его лицо. Я поняла, что уже однажды видела эти черты. Там на скале в другом моем видении Арес говорил ему об Алексе. Я ни за что на свете не смогла бы ни с кем перепутать его пугающие, почти бесцветные глаза. Это Отступник, и он с самого начала знал о рождении Дэвида и его брата. Картинка ушла, оставив меня в полном смятении. Это были воспоминания Ареса. Как странно, его уже не было в живых, но образы из его памяти навсегда теперь останутся со мной, приходя ко мне в тот момент, когда я их совсем не жду, чтобы напугать меня или напомнить о том, что я хочу забыть!
Видно, Отступник заранее что-то знал об этих мальчиках и, может быть, даже о том, что однажды они сыграют свою роль в нашей истории. Как все запутанно в их жизни! Я никогда не смогу во всем этом разобраться. Да и нужно ли мне теперь в чем-то разбираться? Уже слишком поздно. Самое ужасное, что я знала, что все эти воспоминания Ареса всегда будут снова и снова возвращать меня к прошлому. Теперь они — часть моей жизни, и их нельзя было ни перечеркнуть, ни забыть.
В тот вечер я опять измучила себя раздумьями, и наступившее следом утро было для меня не в радость. Мне удалось сегодня поспать, но ощущения, что я отдохнула, совсем не было. Часы на стене показывали восемь. Время в Швеции шло на два часа с запозданием, поэтому я проснулась даже вовремя. За окном было ярко и солнечно, и я постаралась взять себя в руки. Нужно вести себя естественно, а не выглядеть, как Принцесса Несмеяна. Я спустилась вниз. В доме никто уже не спал. Я выглядела на их фоне просто неимоверной соней.
— Ты почему так рано поднялась? — к моему удивлению спросила Элен. Она что, шутит?!
— Ничего себе, рано, — возразила я. — Давайте я чем-нибудь помогу?
— Нет, Саша. Ты — наша гостья, и я себе не позволю тебя эксплуатировать.
Она рассмеялась.
— Элен, пожалуйста, — взмолилась я, — иначе я буду чувствовать себя не в своей тарелке. Хотя она и была русской, но долгая жизнь в Швеции изменила ее привычки. Она никогда не позволяла называть себя по имени отчеству, как это было заведено у нас в стране. Сначала мне это казалось немного дико, но потом я привыкла. Теперь я даже думала, что обращаться к человеку в любом возрасте только по имени — вообще хорошая привычка, это позволяет оставаться всегда молодым.
Мне удалось убедить Элен все же найти мне какое-нибудь применение, и она разрешила поучаствовать в процессе сервировки стола к завтраку. Я была ей очень благодарна, просто сидеть, сложа руки, оказалось мучительно. Эрик читал газету в гостиной, Алекс крутился с нами на кухне. В отличие от меня, он выглядел сегодня отдохнувшим. Наверно, родные стены прибавляли ему сил.
— Как тебе спалось, — спросил он у меня.
— Отлично, — соврала я.
— Это хорошо. Сейчас мне нужно уехать на пару часов. Решается вопрос о моем возвращении на работу. Но я скоро вернусь.
Он подошел ко мне и обнял за плечи. Я немного отстранилась, но Алекс не обиделся, списав это на мое смущение перед Элен. Его хорошего настроения ничто не могло омрачить. Но Элен бросила на меня короткий взгляд и снова вернулась к своим тарелкам. Я спросила себя, заметила ли она мое неосознанное движение. Думаю, да. От этого я мысленно съежилась. Нужно контролировать себя лучше.
— У нас сегодня много дел, — продолжал он. — Я собираюсь показать тебе весь Стокгольм.
— Только давай не будем ходить по музеям, — попросила я.
Мысль об этом навевала на меня тоску.
— Я и не собирался, — весело отозвался Алекс. — Я хочу показать тебе город не таким, как его преподносят туристам. А таким, каким его знаю только я.
— Заманчиво.
— Еще бы. А вечером мы поедем в гости к моему деду. Они ждут нас к ужину.
Я бросила взгляд на Элен. В моих глазах огромными буквами горело слово 'SOS'. Я помнила, что в их семье отношение к русским женщинам было не очень теплое. Мы переглянулись с ней, без слов поняв друг друга. Для нее общение с родственниками мужа всегда было очень трудным вопросом. Неужели мне тоже придется это на себе испытать? А при нынешних обстоятельствах, я вообще была просто не готова к такой встрече.
— Алекс, давай отложим этот визит до следующего раза.
В моем голосе прозвучала такая явная мольба, что я даже сама почувствовала, что переборщила. Алекс удивленно посмотрел на меня, потом на мать. Она многозначительно кивнула ему. Видно было, что его это слегка расстроило.
