Я не верила ему. Что бы ни говорил Миша, сначала он искал Андрея, а затем подбирал повод, чтобы свести нас. Но если это было лишь ради того, чтобы я почувствовала каково ему со мной, то… мелко как-то. А целиком плана я не видела, как не пыталась.
- Хорошо, мне насрать. Я пришлю все договоренности, делай с ними что хочешь. Только потом не спрашивай, почему тебя никуда не зовут.
- Ты преувеличиваешь. Моего отсутствия никто и не заметил.
- Мой счет в банке заметил, – ответил Миша, выходя в коридор. – Обе встречи на следующей неделе, – обернулся, открывая стенной шкаф. – Если ты отменишь за несколько дней свое участие в обоих мероприятиях, не удивляйся, что на третье тебя не позовут.
- Что за мероприятия?
- В Анапе вести конкурс песни и завтра в Раменках вручение наград молодежной футбольной команде. Почетный гость.
- Я каким боком? – удивилась я.
- Не ты! Он! Ты с ним… До тебя еще не дошло?
Я отвернулась. Не тусами слухи полнятся… Что-то я даю маху.
- Конкурс песни когда?
Миша посмотрел на часы, будто там по запросу выводилась вся необходимая информация.
- В среду. Во вторник вылетаем. В понедельник напомню.
Я опустила голову, понимая, что за два дня такие вещи не отменяются.
Для заданий суккубата выезжать куда-либо мне не было необходимости. Все личные планы входили в узкие рамки семьи: Марк, могила родителей, дедушка с бабушкой. Он знал обо всех Днях рождений и праздниках, в которые я езжу в Самару. За прошедшие годы он узнал достаточно, чтобы считать нормальным предупреждать об отъезде на другой край света всего за день.
Я стояла в проходе на кухню, Миша ждал в коридоре. Я могла подставить на свое место кого угодно, хоть лошадку Ксюшу. Внушить организаторам и ей самой, что так было задумано. Пожав плечами, я подняла взгляд на Мишу.
- Я не буду вести конкурс. Забудь о нем. Я все устрою, – сказала я.
Миша распрямился, напрягаясь. Он не включил свет в коридоре, а на улице было пасмурно. Я практически не видела агента. Преодолев три метра коридора, я оперлась плечом о стену.
- Мы прекрасно понимаем, что без тебя Лида(тм) не перестанет существовать. Зачем ты злишь меня?
- Хочешь поговорить об этом? – засмеялся Миша. Радости в этом смехе было чуть.
- Эти порезы. Они не оставили последствий.
- Не благодаря тебе.
- Из-за этого?
- Не понимаю о чем ты. Но если тебе интересно, как я отношусь к попытке убить меня, то не скрою: я все помню. А так же помню, что тебе удобнее считать, нанимателем меня. Это притом что узнать правду с твоими загадочными способностями труда не составит, при желании.
- Если не это, то что? Я не могу изменить себя и не собираюсь спать с тобой.
- Я вижу, ты пытаешься меня уговорить, но не пойму на что, – снова смех. – Чем я могу тебе услужить?
- Я не верю тебе, – голос сам опустился на угрожающие нотки.
- Чему ты не веришь? Я не читаю твоих мыслей. Я не понимаю, что ты хочешь! – Миша веселился, как человек, которому нечего терять.
- Признайся, что ты подстроил эту встречу… с футболистом…
- Не подстроил, а организовал. И предупредил тебя заранее. У нас устный договор с четко обозначенными ролями.
- Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.
- Лида, - вздохнул Миша, – наш первый договор о предоставлении агентских услуг был подписан восемнадцатым мая две тысячи седьмого года. – Он поднял руку, когда я собиралась перебить. – В течение первой недели знакомства ты жестко обозначила рамки нашего сотрудничества. Нарушил ли я их хоть раз?
- Нет.
- У тебя есть ко мне претензии?
Я отвернула лицо.
- Думаю, нет, иначе бы я снова резал себе вены в ванной, – продолжил Миша, направляясь к двери. – Я позвоню.
Открыв дверь, агент на мгновение обернулся.
- А Марк теперь работает по выходным?
Улыбнулся и вышел, тихо затворив за собой дверь.
- Зачем ты приезжал? – крикнула я в закрывшуюся дверь.
Узнать о результатах вчерашнего вечера? Паскуда ты… Ничего у тебя не вышло.
Через две минуты телефон пиликнул SMSкой: «Завтра – Раменки!»
Вынув из дорожной сумки ноутбук, я устроилась на кухне.
Ласкар был в сети.
Я позвоню, Ласкар? – Спросила я в скайпе.
Это понимание совершённой глупости заставляет тебя спрашивать перед звонком? – Ответил он вопросом.
Я кивнула и перевела взгляд к пустой чашке из-под кофе. Навела для храбрости новую порцию и нажала звонок.
- Предполагаю, во время отправки того сообщения ты думала уже не головой? – спросил он без приветствий.
Я опустила голову.
- И предполагаю, мой звонок помог?
- Да. Что вы сказали?
- Что бы я ни сказал, это соответствует моему положению врага. А вот как ты будешь разбираться с тем, что мы связаны, мне не интересно.
- Я понимаю, – кивнула я.
- В следующий раз не забывай, что дать короткую команду может оказаться правильнее, чем потом разбираться с последствиями собственной слабости.
Кивнув и пожелав хорошего дня, я отключилась.
- В башке не укладывается…
Это стало первой обращенной ко мне фразой Андрея за двадцать минут с момента встречи. Мы сидели на скользких пластмассовых седушках стадиона и наблюдали юношеский матч. Живо вспоминался жаркий летний день знакомства с Гришиной сестрой и племянником. Я вглядывалась в мальчишку под номером два, пытаясь узнать в нем Льва и одновременно понимая, что дети так быстро не растут. Тогда я чувствовала свободу и спокойствие зеленого цвета. Теперь во мне красными кляксами пульсировала тревога и неуместное возбуждение. Он не смотрел на меня. Я подобрала локти и коленки, чтобы не провоцировать. Его молчание устраивало меня. Но этой фразой он положил ему конец.
Повернув лицо, я ожидала продолжения. Андрей не поворачивался и не продолжал, с неестественным безразличием наблюдая игру.
Уже привычным движением мысли я осматривала сплетенную за три месяца паутину. Сейчас, под хмурым небом, все пространство между ее нитями казалось заполненным серной кислотой с консистенцией киселя. Шаг в сторону, лишнее слово, и этот кисель прольется на тебя с неба, сжигая заживо.
- Покрытие - говно… - в который раз повторил Андрей и облокотился о колени.
Я сфокусировала взгляд на его ухе. Ветер трепал светлые волосы и я пригладила собственные, чтобы куда-то направить движение поднявшейся руки.
Отвернулась.
Он, наконец, увлекся игрой. Сев, как и раньше, он ломал переплетенные пальцы рук. За кого-то болел? Или можно смотреть футбол, ни за кого не болея?
Сомнительное удовольствие, конечно. Если пойдет дождь, приятного будет мало. Посмотрев на нависающие над полем облака, я задалась вопросом: могу ли я отменить возможный дождь? Никогда раньше не пыталась влиять на природу. Переключив внимание на ворота, в которые только что залетел мяч, решила, что и не должна. Если я что-то могу, совсем не обязательно я должна это делать. А если для кого-то этот дождь должен стать судьбоносным? Должен, и не станет… Только потому что я не хочу промокнуть.
