Пальцы Даичи сжали ткань сильнее. Морщинка между бровей углубилась.
– Нелепое совпадение, которое не стоит придавать гласности, – и опять наигранное:
– Как же сердце болит…
А, ввинтившийся прямо перед моим носом, Сакаи Дано расхохотался:
– Его заколол собственный брат! В попытке развеять твои чары! А твой нытик всегда знал, что рано или поздно это произойдет!
– Он же пришел в себя!!! – я закрыла уши. Они сражались спина к спине. Не мог Кейджи этого сделать!
– Амай? – император тревожно огляделся, с кем же я болтаю. Руки его обхватили мои и с болезненным стоном прижали к себе.
– Младший брат всегда завидовал старшему! И пытался занять его место! О, прости, что разочаровал тебя! Кейджи тот еще гаденышшшшшш, – и речь призрака превратилась в шипение.
– Я… хотела попросить о встречи с Кейджи… – император болезненно дернул головой. – Ты же знаешь, он был под влиянием Сакаи Дано, – еще одно отрицательное движение. – Мне надо с ним поговорить.
– Второй принц переманил Сёгунат на свою сторону и объявил меня одержимым. Тоношено старший едва не ввел войска в столицу, – Ни один мускул не дрогнул на лице Даичи. Только цвет глаз, сменившийся на темно–шоколадный, выдавал его с головой. Он злиться, напуган и растерян. Но не станет убивать Кейджи. И заставил всех молчать о его покушении. – Такое не прощают.
– Прошу! – обняла руками любимое лицо, выискивая остатки братской привязанности. Ресницы на левом глазу императорской мумии были опалены почти под корень.
Он молчал. Легонько гладил мою ладонь большим пальцем.
– Вы можете попрощаться. На рассвете он отправляется к границе. С посольством.
– Мудрое ли это решение?
Какой смысл защищать его от казни, но отправлять на смерть к врагу?
– Я так решил. Он добьется мира с Чосон. И никогда не вернется в Ямато, – Даичи опять закрыл глаза. Я совершенно вымотала его своими вопросами.
Я поклонилась, стараясь не обращать внимание на то, как дух Сакаи Дано корчиться, изображая повешение, раздирание на части и прочие пути убийства.
– Спасибо.
Хотела поцеловать моего императора, но он остановил меня.
– Ты хочешь уехать с ним?.. – видимо, Даичи так же, как и я сомневался в искренности наших чувств.
Я нахмурилась, опять вскинули голову гордость и возмущение. Откуда эти сомнения? Я должна рассказать ему о том, как предсказатель влиял на чувства людей. Но позже…
– Я люблю тебя и останусь во дворце! – ответила слишком громко и быстро. Но пусть только попробует возразить!
Я все-таки его поцеловала. Сухие твердые губы слабо, но ответили.
– Я не отпустил бы тебя, даже если бы ты сказала «да», – долетело мне в спину, когда любимая мумия отпустила меня и соизволила отдохнуть.
Окрыленная, я глупо улыбнулась.
Осталось еще одно дело.
***
Имея разрешение императора, я беспрепятственно прошла в темницу расследовательного управления.
Тоношено морщился, но покорно стоял позади меня, не вмешиваясь в разговор.
Я подошла к решетке. Кейджи в ободранном кимоно и отросшей щетиной выглядел, как бойцовый тигр, запертый в клетке. В свете факела блеснули его глаза.
– Думал, ты не придешь…
Я поклонилась.
– Меня не пускали, пока император не разрешил.
– Уже знаешь, что меня в Чосон за измену отправляют? – он встал и прижался лбом к решетке камеры.
– Знаю, – тронула прутья, не решившись прикоснуться к другу. По щекам текли слезы. – Прости меня.
Кейджи поймал мою руку и прижался к ней щекой.
– Обещай мне кое-что…
– Что?
– Ты должна позаботиться о моей дочери… если я… Я, ведь, не вернусь. Даичи оставляет ее во дворце, как гарантию моей лояльности.
– Кейджи, прости… – я упала на колени и разрыдалась. Он – мой друг, брат. Единственный, кто всегда был на моей стороне. Единственный, кто всегда верил мне.
Из-за меня он потерял брата, жену, свою жизнь…
– Ты не виновата, – принц присел напротив. – Мы все – заложники своих переживаний. Ты ведь знаешь?
Я кивнула. Да, я знаю, что он, поддавшись слабости, пытался убить своего брата. И занять его место.
Рядом хохотал дух прорицателя.
– Ты был под влиянием Сакаи Дано! Все это было обманом! И ты не мог контролировать себя…
– Он просто вытащил тайные желания и страхи на поверхность, – Кейджи обнял меня через решетку камеры. Глаза его сказали о том, насколько сильно он хотел любить, править, быть лучшим… и насколько разочарован. – Сами желания и вправду существовали.
– Ты ошибался! Все ошибаются иногда! Даичи поймет!
– Брат всегда был слишком…принципиальным. Он не простит.
– Я объясню!..
– Ты сама много не понимаешь. Я не хочу прощения, – устало и безразлично прошептал Кейджи. Мой друг выгорел изнутри. Его непослушные буйные волосы, безжизненно свисали сальными патлами. Глаза превратились в грязный полупрозрачный лед. – Ты можешь поехать со мной. Он отпустит тебя.
Я глубоко вздохнула, серые камни под ногами слезились отблесками факелов.
– Ты выбрала его? – в его голосе сквозило презрение с примесью сожаления.
– А ты хочешь, чтобы я уехала с тобой?
– Я всю жизнь любил тебя, только ты не замечала этого…
Стало еще больнее. Из-за всех этих слов и объяснений, которым было не место в наших отношениях.
И место, и время, и охрана тюрьмы. Все не так должно было быть.
– Прости, что не замечала этого. Я тоже люблю тебя. – Как объяснить ему, что между нами и не могло быть ничего? – Но как брата. Мы же всегда были, как брат с сестрой…
– Сестрой… – невесело усмехнулся Кейджи.
И дух Сакаи Дано глумливо подхватил:
– Сестрой, сестрой….
– Мне жаль, что так все обернулась. Я готова жизнь отдать, чтобы вернуть Судзумию! Мы должны были помочь тебе пережить потерю…
Кейджи стал с силой тереть лоб. Челюсть его сжалась.
– Не надо о ней. Судзумия была настоящей… живой, доброй…
– Я знаю, что ЕЁ ты любил по-настоящему… ты добрый и хороший.
– Я и сейчас хочу перерезать тебе и брату горло, – неожиданно сообщил Кейджи, поднимаясь. – Не надейся и не обманывай себя. Добрый и хороший больше не про меня. Мое сердце мертво. И ты разгребаешь холодную золу.
– Нет, перестань! – Я схватила его за подол кимоно, провонявшего подземельем и чадом факелов. Но Кейджи дернул ткань, и в руке моей стался только рваный ошметок. Он заметался в клетке, уже не пытаясь сохранять контроль над своей ненавистью.
– Разве не ты говорила, что я достоин стать императором? Что только со мной люди обретут свободу? Теперь ты хочешь отказаться от своих слов?
– Я и сейчас уверена, что из тебя получится замечательный правитель, – тихо проговорила, а в голове звучал голос богини: «…Диктатор и солдафон…»
– Тогда, чего ты хотела от меня? – закричал Кейджи. Схватил меня обеими руками за затылок, заставил подняться, притянул к себе вплотную, вынуждая встретиться с ним взглядом, и заговорил быстро и с обидой. – Разве не сместить брата? Разве не свободы для простых людей? Наши изобретения и эксперименты! К чему это все было?
Тоношено дернулся в нашу сторону, но я отрицательно взмахнула рукавом кимоно, останавливая его.
–Прости. Я не хотела, чтобы так получилось. Я тоже ошибалась! – упираясь в прутья обеими руками, я все-таки соприкасалась с Кейджи лбом. Его глаза выжигали на мне клеймо предателя. – Твой брат…
–Если бы мой брат не соблазнил тебя, было бы все по-другому? Мы бы создали с тобой новый мир? Без разделения на сословия и кланы?
Я горько усмехнулась. В этом мире я выбрала мужчину. И предала свои убеждения.
– Это мой выбор, Кейджи. Ничего не изменилось бы… Я бы не допустила убийства!
– Ты допустила убийство Судзумии! – он отпустил меня. Не устояв на ногах, снова рухнула на холодные камни, растоптанная его обидой и презрением. – И разве Даичи не на смерть меня отправляет?
– Ты выживешь! Ты должен выжить. И заставить Чосон отступить.
– И искупить свою вину? – он медленно растянул губы в оскале. – Нет. Ты обещала позаботиться о моей жене. И не сдержала слово. Сохрани мою дочь. Тебе я доверяю… даже зная, что в этом мире нет места доверию и чести. – Горечь и боль в его глазах пронзили насквозь. Я уничтожила принца Кейджи. Веселого и доброго юношу семнадцати лет.
