прижалась к его губам, а мое сердце забилось в унисон с его сердцем.
ГЛАВА 38
Я проснулась от запаха кофе.
Пока я потягивалась, каждая секунда нашего занятия любовью прокручивалась у меня голове. Я обернулась, но Августа не оказалось на диване рядом со мной. Прошлой ночью он убрал диванные подушки, чтобы освободить место для наших тел, а затем притянул меня к своей груди, и мы заснули вместе, кожа к коже.
— Август? — позвала я.
Когда он не ответил мне, я села, но пожалела о том, что сделала это так резко, так как это движение пробудило тупую пульсацию у меня между ног.
Бледный солнечный свет веером заливал чердак, окрашивая всё в лавандовый и серый цвета.
— Август? — повторила я, моё горло болело так же, как и всё остальные части моего тела.
Неужели он уехал в Теннесси?
Я напрягла свои чувства, пытаясь уловить ещё одно сердцебиение, но услышала только своё.
Он уехал.
Он просто взял и уехал, и даже не разбудил меня, чтобы попрощаться. Невероятное опустошение сдавило мои лёгкие так, что стало невозможно дышать. Дрожащими руками я взяла одеяло и обернула его вокруг себя, затем с трудом встала, что ещё больше усилило пульсацию.
Входная дверь распахнулась, и у меня едва не остановилось сердце.
Я ещё крепче вцепилась в одеяло.
Вошёл Август, в его руке болтался коричневый бумажный пакет. Увидев выражение моего лица, он захлопнул дверь ногой, бросил бумажный пакет на кухонный остров и поспешил ко мне.
— Что такое?
Моя нижняя губа задрожала.
— Я думала, что ты… Я думала, что ты уехал.
Он нахмурился, но затем улыбнулся, обхватил обе мои щеки и приподнял моё лицо.
— Только затем, чтобы купить еды на завтрак.
Когда это я успела превратиться в беспомощную девушку, готовую плакать из-за того, что её оставили одну? Я отвела глаза.
— Сейчас я чувствую себя такой глупой.
— Почему?
— Из-за того, что я потеряла самообладание.
— Мне это нравится.
Он убрал прядь спутанных волос с моего лица.
— Я беспокоился, что ты можешь пожалеть и снова сбежать от меня.
Я посмотрела на него снизу вверх.
— Сбежать? Это была лучшая ночь в моей жизни.
Его карие глаза сверкнули.
— Ты говоришь опасные вещи.
— Почему?
— Потому что я хочу слышать от тебя эти слова каждый раз после твоего пробуждения, — он положил руки на мою поясницу и прижал меня к себе, — а это значит, что мне придётся превосходить себя каждую ночь.
Он ткнулся носом в мой нос.
Я почувствовала пульсацию на своей шее, а затем ниже, из-за чего тупая боль успокоилась и сменилась яростным желанием.
— Я только за, — пробормотала я.
Его глаза лукаво блеснули.
— По шкале от одного до десяти, насколько сильно тебе сейчас больно?
— Больно?
— Там.
— Не сильно.
— Не сильно — это не число.
— Два.
Его брови изогнулись.
— Правда?
— Ну, хорошо, может быть, три. С половиной.
Моё тело должно было быстро заживать. Почему мне всё ещё было больно?
Да, он был большим, но…
— Когда дойдёшь до нуля, дай мне знать.
После этого он вернулся на кухню, достал из шкафа корзинку для хлеба и высыпал туда слоёную выпечку, пахнущую подогретым маслом и пряной корицей. Мой желудок сжался и издал громкое урчание, смутившее меня.
— Кто-то проголодался, — сказал он, улыбаясь.
— Умираю с голоду.
Всё ещё завёрнутая в одеяло, словно мумия, я зашагала к острову.
— А ты разве нет?
Он провёл ладонью по поверхности дерева, которое впитало волны моего удовольствия.
— О, я изголодался.
Если бы я зажала своё лицо между двумя горячими утюгами, мои щёки, вероятно, горели бы меньше, чем сейчас.
— Я только что заставил тебя покраснеть? — спросил он, ухмыляясь.
Я отломила кусочек от булочки с корицей и бросила в него.
— Как это по-взрослому, Ямочки. А я-то думал, что ты теперь настоящая женщина.
— Заткнись, — пробормотала я, отламывая ещё один кусочек сладкой выпечки, но на этот раз, чтобы съесть его.
Август обошёл остров и сел на стул рядом со мной. Всё ещё смеясь, он наклонился и поцеловал меня. Сначала это был лёгкий поцелуй, но потом он быстро углубился.
— Два, — прошептала я ему в губы.
— Что? — спросил он хриплым голосом.
— По шкале от одного до десяти я опустилась до двух. Поцелуй меня ещё раз, и я, возможно, доберусь до нуля быстрее.
Он судорожно втянул воздух, после чего откашлялся.
— Твоему телу надо восстановиться.
— Моему телу нужно твоё тело.
— Оно твоё целиком и полностью.
— Но ты уезжаешь через пару часов.
Его глаза, в которых отражались все оттенки леса за этими стенами, стали очень серьёзными.
— Несс, я никуда не еду.
— Ты отменил поездку?
— Папа съездит туда.
Облегчение наполнило меня самым преглупейшим образом. И хотя я бы скорее отгрызла себе ногу, чем позволила ему отправиться на территорию речных, я сказала:
— Если тебе нужно поехать с ним, ты можешь это сделать.
— Единственное место, где мне нужно быть, это здесь, с тобой.
А ведь ранее я просто взяла и отправилась в поездку, не подумав о том, как он будет чувствовать себя в моё отсутствие.
— Я не заслуживаю тебя.
— О чём ты говоришь?
У меня защипало в глазах. Боже мой, неужели я собиралась заплакать? Опять? Что со мной было не так? Может, у меня начинались месячные?
— Эй, эй, эй.
Он поцеловал мои веки.
— Я не знаю, что со мной происходит, — прошептала я. — Я никогда не была такой.
— Какой?
— Такой жалкой.
Он погладил меня по щеке.
Неужели мы каким-то образом закрепили нашу связь, и теперь я физически не могла находиться вдали от него?
— Думаешь, презерватив порвался?
Это бы объяснило…
— Презерватив не порвался.
Тогда почему я чувствовала, что не могу дышать, если его не было рядом?
Почему мне хотелось приклеить своё тело скотчем к его телу?
— Ты выглядишь немного бледной, — сказал он.
Я приподняла волосы и скрутила их в жгут.
— Какой бы прилипчивой я ни была, не убегай от меня, хорошо?
Он снова наклонился и схватил меня сзади за шею.
— Зачем мне убегать от единственного, чего я хочу?
Когда он поцеловал меня, связь между нами затвердела, превратившись в толстую и блестящую верёвку, за которую мне не терпелось потянуть, но я всё ещё боялась сделать это. В конце концов, я подавила искушение, решив отложить эту попытку на другой раз, когда Август будет настолько уверен в моих чувствах к нему, что не будет переживать, если я не смогу сдвинуть его тело силой мысли.
ГЛАВА 39
