Бессмысленно, пусто, но ярко. Словно ей сделали подарок.
— Ты такой джентльмен, Яр, — Лика улыбнулась. — Не ожидала. Думала, насильно придется поить.
Яр обвел их безразличным взглядом. Пальцы коснулись пряжки ремня, обхватили его.
— Признай, Лика, — Яр плавно расстегнул ремень. — Это просто предлог, чтобы увидеть меня голым.
Он сбросил пиджак на пол, расстегнул рубашку и вытащил ее из брюк. Раздевался неторопливо, без стеснения, словно ему плевать, что делает это перед толпой.
— Хотите, чтобы я сделал это перед вами? — Яр оглядел шеренгу гостей, с интересом наблюдавших, как он раздевается. — Наслаждайтесь.
Я прижала ладонь к губам.
Лика шагнула вперед и изящным жестом протянула бокал.
— Хватит трепаться, Яр! — с вызовом бросила она. — Пей!
Он мог бы сказать ей — я сам. Но даже я видела, что Лика не согласится.
Лану он вынудил превратиться при всех — из-за меня. Теперь они хотели, чтобы он на своей шкуре испытал, как это больно и унизительно. Он выпьет, чтобы это не заставили сделать меня.
Лика стояла с протянутым бокалом и с вызовом смотрела на него. Настойчиво вздернула брови — ну?
Яр взял бокал из рук Лики, нашел меня взглядом.
— Это меня не унизит, Лика. Не надейся.
— Еще как унизит, — ответила она. — Это тебя убить может, дорогой. Передашь привет Амину!
Яр усмехнулся и залпом выпил бокал — до дна. Не знаю, сколько там было, но я задохнулась от страха, когда последние капли исчезли в глотке.
Он опрокинул в себя яд быстро, чтобы не оставить возможностей для сомнений. За секунды — до донышка.
— Не надо, — испугалась я, когда было поздно.
От страха я перестала чувствовать руки.
— Яр! — позвала я.
Он услышал и обернулся. Яр, собранный и гордый, излучал уверенность. Его выдал рефлекс зверя. Он подобрался, словно ждал нападения… Или приступа разрывающей боли. Повернулся, переступив с ноги на ногу — не дал подобраться со спины. В расстегнутом вырезе рубашки мелькнула голая грудь.
— Я Амина не знал, — громко ответил Ярцев. — Вы мстите не тем.
Лика и стая вместе с ней настороженно молчали.
— Я вызвал его на поединок. Удавил. Вот и вся семья! Глупо считать его моим отцом. Я не отвечаю за Амина.
Яр по очереди расстегнул манжеты и сбросил рубашку на пол.
Я ощутила, что сзади кто-то стоит.
— Не вмешивайся, — прошептал на ухо тихий женский голос. — Кто-то должен это сделать или тебя в покое не оставят. Если ты беременная, лучше он, чем ты.
Я обернулась, позади стояла пожилая женщина. Она мягко опустила сухую тощую ладонь на плечо.
— У меня тоже был мужчина… — со странной смесью боли и отчаяния добавила она, и замолчала, словно с тем мужчиной случилось что-то нехорошее. Она не стала договаривать.
А меня больше занимал мой мужчина.
Обнаженный Яр стоял в кольце волков. Его не смущала нагота и численный перевес, хотя я видела, что он напряжен. Яр понимал, что происходит, да и я теперь тоже. Во время превращения он станет беспомощным. Поглощенный болью и страданием, не сможет сопротивляться. Если бы он перекидывался сам — мог бы драться. Помню это по стычке в квартире, где он выпотрошил заживо человека. Яр умел изменять себя частично, хорошо знал свое тело и свои возможности.
Но так, после яда… Он не справится, не удержит зверя в контролируемых рамках.
Никто не мог отвести от него взгляд — мы все ждали.
Целую секунду ничего не происходило, а затем Яр подавился собственным дыханием и его стошнило тем, что он выпил.
Он запрокинул голову, словно мышцы шеи скрутил спазм, как от электричества. Яр взвизгнул — сравнение близко к истине. Он дышал открытым ртом, губы кривились, трескаясь. Затем вскрылась кожа на лице и шее, груди. Все что ниже, от меня скрывала плотная толпа. Все хотели посмотреть, что с ним будет.
Я не выдержала, шагнула вперед, пытаясь обойти волков или растолкать их с дороги.
— Яр… — еле слышно позвала я. — Яр!
Меня пропустили.
Сразу же — они хотели, чтобы я видела. А для них это значило одно — волки хотели поиздеваться. Девушки захихикали над моим испуганно-растерянным видом, когда я увидела Яра.
Он опустился на колени, ладонями скрывая обезображенное лицо. Руки напряглись, дрожа. И тоже менялись. Он издавал глухие стоны, похожие на всхлипы, боролся с болью, но она оказалась сильней.
— Яр?
Мышцы двигались под рвущейся кожей, как живые. Блестящие от выступившей густой слизи, они усыхали, скручивались и выпрямлялись, формируя новый мышечный корсет. Для нового тела. Яр повалился на пол, его не держали ноги и тихо, безнадежно завыл. Звук оборвался и сменился тихим надсадным дыханием и хрипом. На паркет капали слизь и сукровица.
Я осознала, что сама дрожу. Колени стали такими слабыми, что я не могла стоять.
Яр повернулся и я увидела лицо — побагровевшее, в слизи и крови. Его словно сбил грузовик на полной скорости. Голым он выглядел не беззащитным, а жутким. Жилы и сухие мышцы напряглись, волосы слиплись от слизи. Больно… Больно смотреть!
— Перестаньте! — с надрывом крикнула я, как будто еще можно что-то исправить и обернулась к Лике. — Прошу вас!
— Да поздно уже, девочка, — усмехнулась она. — Чего ты вопишь? Лучше о себе подумай.
Как тогда, на кухне, Яр пытался сопротивляться. Пытался совладать, справиться с собой, но не мог противостоять разрушающей силе, которая насильно заставляла его рождаться заново, становиться кем-то другим.
Боевая форма рождалась из его тела, как бабочка из кокона — мучительно, страшно. Неотвратимо.
Теперь он походил на освежеванного или сгоревшего заживо. Голубые глаза в кровавой маске бессмысленно смотрели в пол. Поглощенный болью, он не видел ничего вокруг.
Смешки и издевки сыпались на него, как град.
Я бессильно застонала, кусая пальцы.
Они собрались здесь, как следует поглумиться — как надо мной когда-то. Отомстить за оскорбление, которое Яр нанес им, как они считают. Но он защищал меня.
Я подбежала к одному из диванов и сорвала тяжелое покрывало. Коричнево-золотистое с кистями и бахромой по краям. Набросила на него и упала на колени рядом.
— Яр? — я наклонилась, чувствуя запах слизи и крови. Так низко, что неловко клюнула щеку, теплую и липкую. На вкус слизь была солоноватой, скользкой. Отвратительной.
Но все равно я обняла его за плечи, пачкаясь. Тыльной стороной ладони вытерла губы и обхватила его голову, точно могла защитить от всех. Не могла. Я прижалась к нему, сама нуждаясь в защите.
