о том, что он имеет свойство изменять структуру ауры, тебе тоже было неизвестно? А как насчет того, что с легкой подачи лиррона, самого не подверженного его влиянию, ты надела на себя медальон, который врос в ауру? Снять его будет чрезвычайно сложно — он практически стал частью тебя. Об этом ты тоже не знала?
Под тяжестью падающих слов моя голова виновато опускалась все ниже и ниже, и к концу гневной тирады я, уставившись на дамиановские ботинки, увлеченно их разглядывала. Такого усиленного интереса к своей обуви декан не оценил.
— Давай сюда руки! — практически прорычал он, и я, дернувшись, мгновенно повиновалась.
Не поднимая головы, я украдкой поглядывала на гневно раздувающего ноздри мужчину сквозь завесу волос, пока теплые пальцы, крепко обхватив мои холодные ладони, аккуратно их ощупывали. Похоже, декана совершенно не беспокоили искрящиеся разряды молний, время от времени пробегающие по моим предплечьям.
— Декан Дамиано, скажите, это ведь Талант? Почему он так внезапно проявился?
— Мирра, — мужчина испустил тяжелый вздох и попытался поймать мой взгляд, — кажется, я уже говорил, что твои способности заблокированы. Без посторонней помощи освободить их невозможно.
— Тогда что же это? — совершенно растерялась я. В голове метались обрывки мыслей и вопросов, которые я не смела задать вслух, не выдав существования Из. — Дело в действии артефакта?
— Да, — лаконичность ответа заставила меня недовольно нахмуриться.
— Вы расскажете, почему мои руки светятся и стреляют молниями? — позабыв добавить уважительность в голос, я сверлила взглядом дыру в темноволосой макушке склонившегося над моими конечностями мужчины.
От внимания главы факультета не скрылась моя лишенная почтения настойчивость. Мужчина поднял голову, и черные брови многозначительно приподнялись, отчего я мгновенно сбавила обороты. Вряд ли кто-то осмеливался требовать от декана Дамиано ответа в подобной манере. Наверное, такое право было лишь у Правящих. Я же никоим образом к ним не относилась.
— Мир-р-ра, — раскаты грозы в хриплом голосе вызвали инстинктивное желание пригнуться и на полусогнутых бежать куда подальше. Однако я просто не могла позволить себе малодушие. Только не тогда, когда мое альтер эго не подавало абсолютно никаких признаков жизни.
— Я хочу знать всю правду, — глядя на мужчину в упор, я изо всех сил старалась не дрогнуть под тяжестью чернильного взгляда. — Пожалуйста.
Просьба подействовала лучше, чем бесцеремонная настырность. В очередной раз тяжело вздохнув, декан произнес:
— Медальон, который ты по своей глупости надела… не спорь со мной, — Дамиано, безжалостно подавив зачатки протеста с моей стороны, невозмутимо продолжил, — является одним из древнейших артефактов, появившихся еще во времена, когда магия только зарождалась. Я могу лишь догадываться, как он оказался у тебя.
Многозначительная пауза словно приглашала поделиться захватывающей историей приобретения медальона. Я с радостью поспешила разочаровать декана совершенно скучным рассказом.
— Я нашла его здесь, в этой комнате. Валялся в пыли за столом, абсолютно никому не нужный.
Покачав головой, мужчина нахмурился и недовольно произнес:
— Почему-то меня это даже не удивляет. Ты притягиваешь к себе не только опасные ситуации и проблемных людей, но и загадочные артефакты. Замечательно.
Дамиано отпустил мои ладони, которые все это время продолжал согревать в своих, и откинулся на спинку стула — та протестующе застонала. Хрупкие предметы мебели в моей комнатушке, как, впрочем, и она сама, не были предназначены для мужчин особо крупных габаритов.
С опаской глянув на разъехавшиеся под солидным весом ножки стула, я еле сдержала смешок, но тут же приуныла. Если бы Из была сейчас со мной, то не преминула бы пройтись на этот счет ядовитым замечанием.
— Господин декан, что с этим древним медальоном?
— Думаю, твой подельник Зимфаил забыл рассказать тебе про его свойства, поспешив сделать хозяйкой, не так ли?
Мне оставалось лишь удивленно хлопать глазами и пытаться удержать челюсть на месте. Декан знал Зимфаила?! Судя по всему, мужчина был с ним не просто знаком, а хорошо изучил повадки хитрого лиррона.
— Откуда вы знаете Зиму? Вы тоже видите лирронов?
— К сожалению, да, — поморщился декан.
— К сожалению? — тут же полюбопытствовала я.
— Сейчас важно не это. Вернемся к медальону.
— Хорошо, — послушно согласилась я, сделав заметку на будущее — расспросить декана о даре видящего, который, оказывается, не так редок, как мне думалось. Только за последние пару недель я встретила уже двоих, обладающих такой же способностью. Мне определенно нужно разобраться в ее природе.
— Как я уже говорил, медальон сохранился со времен Первых людей. Ты наверняка слышала, как возникло волшебство? — Я утвердительно кивнула. В Зорринии эту историю знают абсолютно все.
Когда-то давно у людей не было ни Талантов, ни магии. Три изначальных бога, Зорра, Мер и Тотт, пришли в наш мир, когда человечества еще не существовало. Говорят, что люди — всего лишь прихоть детей старших творцов, которые развлекались тем, что стравливали народы между собой, устраивая бесконечные кровавые войны.
Богине-матери было больно смотреть на страдания человечества, однако она не могла ничего поделать, потому что слишком любила своих избалованных детей. А братьям Меру и Тотту было и вовсе наплевать на ничтожные судьбы людишек.
Время шло своим чередом, века сменялись веками. Дети богов развлекались изощренными интригами и созданием магических чудовищ, а между двумя братьями-творцами наметился раскол. Причиной ссоры, как зачастую это случается, был любовный интерес одного к жене другого. Закончилась история величайшей по своей разрушительности битвой, приведшей к гибели двух старших творцов.
Зорра, одновременно потеряв и мужа, и друга, не выдержала тяжести горя и решила покинуть наш мир, растворившись в небытии. Однако богиня иллюзий была милостива и не стала бросать на произвол судьбы человечество, которое без присмотра старших попало бы в полную зависимость от прихотей избалованных богов младшего пантеона. Она оставила людям дар.
Подробности никому не были известны, однако существует легенда, что в тот миг, когда Зорра уходила из нашего мира, тело ее разлетелось миллионом мелких частиц, покрывших всю поверхность земли и пробудивших в людях магию. Причина проявления в одних Таланта, а в других стихийных способностей остается тайной, покрытой мраком. Ученые и исследователи, теоретики и историки до сих пор безуспешно пытаются ее раскрыть.
Безусловно, те, кому посчастливилось стать потомками первых магов, получили в наследство удивительные дары; однако те, в ком проснулся Талант, стали особой кастой — аристократией, вход в которую был закрыт даже сильным стихийникам, не говоря уже об обычных немагах. Меня и саму не раз мучал вопрос: почему у некоторых из Первых людей проявились особые способности, а у некоторых нет? Пользуясь предоставленной возможностью, я рискнула поинтересоваться у декана.
— Декан Дамиано, откуда вообще появились Таланты и почему они
