истерику. Ощущала тёплые ладони Дана, слушала его дыхание, чувствовала, как сильно и резко бьётся его сердце… и постепенно успокаивалась.
– Нам не изменить прошлого, Тори, – едва слышно проговорил Даниэль, продолжая мягко гладить меня по спине. – Но мы в силах повлиять на будущее.
Я подняла голову и посмотрела ему в глаза.
– Понимаю, что очень перед тобой виноват, и простить мои поступки очень сложно, но… – он прочистил горло и продолжил увереннее: – Если ты найдёшь в себе силы попытаться, я сделаю всё возможное, чтобы заслужить твоё прощение и твою любовь.
Мы так и стояли, тесно прижавшись друг к другу, словно приклеенные. Я уже не могла ни думать, ни чувствовать. Ощущала себя выжатой, опустошённой. Будто мою душу вскрыли ржавым ножом, вытащили всё содержимое, а потом зашили грубыми нитками. Хотя даже в таком состоянии были свои положительные стороны. Дикая тяга к Дану тоже притупилась. Но, скорее всего, ненадолго.
– Я пойду, – проговорила, отстраняясь.
– Я провожу, – кивнул Дан.
– Не стоит.
– Нет уж. И не настаивай.
Даниэль окинул меня внимательным взглядом, чуть поправил юбку на моём платье, немного пригладил пряди, выбившиеся из причёски и учтиво подставил локоть. Я чуть улыбнулась, удивлённая такой заботой, но всё же зацепилась пальцами за его руку.
Некоторое время мы шли молча. Шагали неспешно, будто просто прогуливались по саду, и моё душевное состояние медленно возвращалось к равновесию.
– Тори, я понимаю, что являюсь заинтересованной стороной, – как-то не особо уверенно начал Дан. – Но и промолчать не могу. Не знаю, что ты услышишь из моих слов…
Он оборвал себя, явно собираясь с мыслями. Но останавливаться не стал, продолжая вести меня вперёд по парку.
– Если ты уже сейчас осознаёшь, что любишь Эрнала только как друга, то из этого брака не выйдет ничего хорошего. Да, твой отказ неизбежно ударит по нему. Но лучше пережить боль сейчас, чем мучиться всю жизнь. Ведь, выходя за него замуж, ты лишишь его возможности познать то чувство, когда тебя любят взаимно. Не стоит его жалеть, он мужчина. Он справится. Но чем скорее поймёт и примет тот факт, что ты не его женщина, тем скорее встретит свою. Уверен, ты желаешь ему счастья, но при этом сама же собираешься лишить его шанса быть счастливым.
Я уже хотела возмутиться, ответить, но Дан поймал мой раздражённый взгляд и отрицательно покачал головой.
– Я не призываю тебя его бросить. В конце концов, возможно, ты на самом деле сможешь по-настоящему полюбить своего жениха. Я просто прошу, чтобы ты подумала. Представила ваше будущее. И ответила себе на вопрос – чего действительно хочешь.
– А ты, Дан? Чего хочешь ты? – вырвался у меня вопрос.
Но он только мягко мне улыбнулся.
Мы как раз дошли до входа во дворец, и дальнейшие разговоры стали неуместны. К моему удивлению, внутрь Даниэль не пошёл. Сказал, что предпочитает вернуться в отведённую ему комнату, а перед этим ещё немного пройтись по парку. Но поднимаясь по лестнице, я чувствовала на себе его взгляд, а когда обернулась, он так и стоял у подножья. Будто ждал, когда скроюсь из виду.
Я не удержалась, махнула ему на прощанье. Он чуть улыбнулся и ответил кивком. На этом мы и разошлись.
Позже, лёжа в своей постели в родительском доме, я снова и снова прогоняла в мыслях всё, что услышала сегодня от Даниэля. Думала, анализировала и пришла к двум выводам.
Первый: я не готова простить Дана и принять его с распростёртыми объятиями. Возможно, когда-нибудь найду в себе силы. Но сейчас это точно стало бы с моей стороны настоящей глупостью.
И второй: мне нужно поговорить с Эрналом начистоту. Нет, не расставаться, а просто сказать ему, что не смогу полюбить его по-настоящему. Что он достоин настоящей взаимной любви. И что только ради его будущего, готова отступить. Не мешать.
Сегодня Дан спросил, чего я действительно хочу? Увы, ответа на этот вопрос у меня не было. Желания расходились с доводами логики, а страх совершить ошибку не позволял принять окончательное решение. Но если попытаться отбросить чувства и эмоции, то с точки зрения здравого смысла мне следовало разорвать отношения с Эрни, но и с Даном их не налаживать. Остаться одной. И уже тогда попытаться понять, чего я на самом деле хочу. И что мне на самом деле нужно.
Наверное, именно так стоит поступить. И уже потом, когда в душе наступит хотя бы подобие равновесия, снова попытаться найти ответ на вопрос: чего я на самом деле хочу.
Первый зимний день я встретила с грустной улыбкой. Едва поднявшись с кровати, прошла к окну и открыла шторы. На улице приветливо светила Селима, на деревьях серебрился морозный узор, но снега не было. Зато в моей душе бушевала самая настоящая стужа.
– Чего тебе не спится в выходной? – спросила приподнявшаяся на локте Кайлира. – Только рассвело.
– Не знаю, – пожала я плечами. – Вот… проснулась.
И снова посмотрела в окно. А ведь именно сегодня должна была состояться моя свадьба. Наша с Эрни. Но… не состоится.
Рада ли я этому? Не знаю. Но скорее нет, чем да. И всё же не жалею, что две недели назад нашла в себе силы поговорить с Эрналом. Я честно сказала ему, что вижу в нём только друга, но бесконечно уважаю и восхищаюсь им. Что готова стать его женой, но хочу, чтобы он честно знал о моих истинных чувствах.
Тогда я впервые видела своего дорого Эрни таким подавленным и разбитым. Несколько долгих минут он просто сидел, уставившись в одну точку. А потом горько усмехнулся, посмотрел мне в глаза и сказал, что в подачках не нуждается, как и в жалости.
После этого просто ушёл.
Свадьбу Эрнал отменил сам, заявив нашим родителям, что передумал. Из-за этого крупно поругался со своим отцом, зато с чистой совестью укатил работать в Арганис. Со мной он общаться не желал. Не отвечал ни на вызовы, ни на письма. А я чувствовала себя виноватой и… очень по нему скучала. Мне искренне не хватало наших встреч, прогулок, бесед, его рассказов и молчаливой поддержки моих начинаний. Я даже по его прикосновениям скучала.
Да, Эрни стал бы идеальным мужем. Но, увы, не для меня. Уверена, его судьба ещё обязательно ему встретится. Он на самом деле достоин своего собственного счастья. А не подачки, как сам назвал моё согласие стать его женой.
Я бы хотела сказать ему всё иначе, но, боюсь,
