просто отпустят! — не выдерживает Катрин. В широко распахнутых глазах плещет паника — не за себя. — Фицбрук знает все и теперь у него нет причин, чтобы тебя покрывать! Доказать, что ты Тайберг не так уж сложно. Инквизиция поднимет архивы, найдет твой портрет или привлечет кого-нибудь из магов, знавших тебя сто лет назад! Говорю же: надо бежать!
— А я говорю, что никуда не побегу. За свои преступления в той жизни я уже заплатил с избытком, в новой нагрешить еще не успел. Убивать меня бесполезно, а живой доставлю куда меньше неприятностей, чем мертвый, — он нехорошо скалится и я вдруг верю, что мессер сумеет за себя постоять.
Вот и хорошо, значит я не ошиблась, сделав ставку на него.
— Но Хаген…
— Это мой дом, и демона-с-два я сбегу, оставив его потомку Эгмонта!
— Кстати, по поводу дома, — встреваю я. — Катри, помнишь опекунскую доверенность с правом подписи, которую мы оформляли два месяца назад?
Это случилось еще во время первого ремонта. Мой частично недееспособный статус требовал визы опекуна на любых бумагах, и Роя изрядно достало мотаться со мной в мэрию или к нотариусу по каждому пустяку. Тем более, что как раз тогда дело работорговцев набирало обороты, и он появлялся домой зачастую только чтобы поспать пару часов.
Вот я и предложила передать монашке часть его опекунских полномочий. Статус моей дуэньи позволял оформить доверительное управление собственностью. Разумеется, у подобной “опеке по доверенности” были свои ограничения. И сама бумага теряла всякую законность вместе с лишением Роя опекунских прав.
Но пока она все еще в силе.
Глаза некроманта вспыхивают хищной радостью, когда я наспех излагаю ему свою идею.
— А ты умница, ребенок! Моя школа! — он от души хлопает меня по плечу и подмигивает Катрин. — Собирайся, сладкая моя. Мы едем к нотариусу!
***
Сорок минут спустя, когда мы покидаем контору нотариуса, с заверенным договором, согласно которому господин Хаген Берг арендовал в полную собственность у Даяны Эгмонт Кленовый особняк и прилегающий к нему участок земли. Со всем содержимым, включая расположенный на территории оного особняка магазин косметики “Леди Эгмонт” и мануфактуру. Аренда начинается с сегодняшнего дня и продлится ближайшие шесть лет. Подписано Даяной Эгмонт, завизировано представителем опекуна.
— Я все равно не понимаю, что помешает ему, как новому опекуну, расторгнуть договор, — хмурится Катрин.
— Ничто не помешает, — я злорадно ухмыляюсь. — За исключением того, что тогда он должен будет вернуть мессеру уплаченные вперед за весь срок аренды шесть тысяч либров.
Разумеется, никаких денег некромант мне не отдавал. Ни у него, ни у меня нет даже близко подобных сумм.
У Тайберга есть кое-что получше. Моя расписка о получении денег. Теперь “папаша” может хоть на пупе извертеться. По закону если хочет обратно дом, пусть возвращает денежки.
— Не зря я всегда говорил, что она умничка! — с отеческой гордостью повторяет Тайберг. — Сразу видно — моя учени… — он вдруг замирает и щурится. Я прослеживаю за направлением его взгляда и вздрагиваю.
“Двое из ларца” подпирают столб на другой стороне улицы и лениво поглядывают на меня, даже особо не скрываясь.
— По твою душу красавчики, — совсем другим тоном бормочет некромант. — Не удивлюсь, если возле дома ошивается еще парочка.
Он снова оказывается прав: вдоль задней калитки дежурят двое мужчин в характерных форменных куртках. Одного я даже узнаю — он был в поезде, вместе с секретарем.
Даже как-то ожидаемо. Аншлер не дурак, он должен понимать, что я сделаю все, чтобы вырваться из ловушки.
— Не дрейфь, ребенок, — усмехается некромант. — Дедушка Тайберг и не от таких уходил. Я полжизни прожил под наблюдением тайной службы и знаю, как работают эти ребята.
Он сам собирает мой саквояж. Мои наряды не подходят, даже самые серые из них кричат о статусе леди, поэтому в качестве сменной одежды мне достаются старые платья Мири и монашеские балахоны. Сверху Тайберг впихивает парочку ярких шалей.
— Захочешь, чтобы тебя потеряли — снимешь и смешаешься с толпой, — инструктирует он меня.
— Я думала на профессионалах такие фокусы не работают.
— А кто сказал, что эти парни профессионалы? Кроме того, я тут поколдовал немного. Авторские разработки.
— Парни Аншлера увешаны антимагическими амулетами.
— Значит, будешь пользоваться традиционными средствами.
“Традиционные средства” — это парочка париков, весьма непрезентабельного вида. Туго стянутые в скучные пучки волосы вроде тех, что раньше носила Катрин.
— Откуда они у вас?!
Он подмигивает.
— Прикупил на сдачу от метрики. Волосы обрежь.
Он прав — волосы у меня приметные. Темные и блестящие кудри до ягодиц. Среди русоволосых эндалийцев я как бурый кролик среди белых.
— Жалко, — вздыхает Катрин, берясь за ножницы.
— Ничего, отрастут, — я тоже вздыхаю. — Выкрасить бы их еще…
— Выкрасить, — Тайберг щурится. — А ты дело говоришь, ребенок. Ждите, я мигом.
“Миг” занимает почти полчаса, по истечении которых некромант триумфально появляется в дверях лаборатории с двумя флаконами. В одном на дне плескается опалесцирующая жидкость, другой полон бурой кашицей.
— Вот! Смешать, нанести на волосы, смыть через пять минут, — инструктирует он меня.
— И что? — спрашиваю я с интересом изучая флаконы, от которых ощутимо фонит магией.
— Станешь беленькой, как моя ненаглядная.
Ого! Перекраска из радикальной брюнетки в светло-русую за пять минут?! Боги, мне до смерти хочется вытрясти из мессера рецепт и технологию этого чуда!
Но нет времени.
В потайной нательный пояс отправляются остатки денег из сейфа и вся дневная выручка из магазина — почти сорок либров. Не сказать, что много, но на первые пару месяцев хватит. А дальше…
Дальше я что-нибудь придумаю.
Еще Тайберг вручает мне поддельную метрику. Даже две.
— Зачем мне это? — пытаюсь вернуть ту, которая создана для Катрин, но мессер грозно хмурится.
— Лишняя личность никогда не бывает лишней, поверь старому некроманту.
Я хмыкаю и раскрываю описание внешности.
— “Рост пять футов и десять дюймов…” Во мне едва семь дюймов будет.
— Никто не станет ползать вдоль тебя с рулеткой.
— “Волосы светло-русые, глаза голубые…” Мессер, вы серьезно?
— Не спорь со старшими! — строго говорит учитель. — Описание читают, когда есть подозрения. Вот и постарайся их не вызывать.
Угу, “постарайся”. Легко сказать. Ладно, в чем-то учитель прав — дополнительная фальшивая метрика лишней не будет.
