у которых нет гордости.
Первые умные слова, которые я услышала из ее уст. Геба закончила расчесывать мои волосы, и Афродита начала их заплетать. Естественно, моя спасательная миссия была глупой и опрометчивой, но ведь цели я достигла. Афина больше не во власти Агрия.
После того как я в компании двух богинь покинула ванную, мы прошли мимо комнаты, которая напомнила мне голубятню. Оттуда доносилось хихиканье и смешки, и время от времени слышался низкий мужской голос. От недоверия между богами, о котором еще утром рассказывал мне Аполлон, не осталось и следа. Я заглянула внутрь. На кровати лежал молодой человек с обнаженным торсом. Выглядел он, мягко говоря, потрепанным. Афрокосички на голове спутались, и ему не помешало бы побриться. К тому же этот парень производил впечатление более смелого человека, чем другие боги. Но в конце концов, если не ошибаюсь, он и был всего лишь полубогом.
– Мой сын Эней, – объявила Афродита, и в ее глазах сверкнула гордость. – Спасибо, что ты его спасла. Надеюсь, этот ужасный шрам у него на животе еще пройдет.
Шрам представлял собой одну светлую полосу, далекую от понятия «ужасный». Он сражался с Гектором и Парисом за Трою и наверняка заработал в процессе еще больше шрамов.
Заметив нас, он просиял, и у меня начало покалывать в животе.
– Джесс, – позвал Эней и отодвинул в сторону одну из богинь, которая устроилась на краешке его кровати. Потом похлопал рукой по освободившемуся месту. – Подойди ко мне, моя спасительница.
Я хмыкнула.
– Я не спасала тебе жизнь. Максимум позаботилась о том, чтобы ты не проспал ближайшую сотню лет.
– Не стоило подвергать себя опасности ради меня. – Он посмотрел на меня серыми, как морской шторм, глазами. – Сто лет не имеют значения для вечности.
Афродита возле меня тихо вздохнула.
– Не говори так, сынок. – Впервые ее слова прозвучали так, как будто она на самом деле беспокоилась о ком-то другом, а не о себе самой. Вот это сюрприз.
– Тебе больно? – спросила его я. Во время болезни мне иногда становилось жаль саму себя, а в его голосе как раз звучало нечто похожее на жалость к себе.
– Яд Каркиноса будет причинять боль еще долго после того, как сама рана уже заживет. – Молодой человек пожал плечами. – Но по крайней мере здесь обо мне хорошо заботятся.
– Спасибо, что ты так хорошо заботился об Афине, – ответила я. – Это было очень храбро.
– В конце концов, мне было что терять, – почти равнодушно заявил он. – Быть героем – тяжелая работа. Вечно эти завышенные ожидания.
Улыбнувшись, я все-таки села на край кровати. На меня накатила усталость. Остальные богини с любопытством прислушивались к нашему разговору.
– Значит, ответная благодарность, – произнес он. – Для тебя это могло очень плохо обернуться. Зевс в долгу перед тобой на веки вечные. И я тоже.
– Кстати, где он? – поинтересовалась я.
– Не отходит от Афины, – откликнулась Артемида, которая стояла у изножья кровати. В отличие от остальных богов, которые находились в комнате и болтали, она выглядела не особенно счастливой.
В этот момент порог комнаты переступила Гера.
– Вот ты где, – воскликнула она. – Что вы все тут делаете? Расходитесь по постелям. Энею нужно поспать. Кыш! Джесс, идем со мной. Ты, должно быть, смертельно устала.
– Кто-нибудь может отвести меня домой? – попросила я. Еще минута, и у меня прямо на ходу закроются глаза.
– Ты сегодня ночуешь здесь. У Афины в комнате есть вторая кровать. И никаких возражений.
– Лучше сделай так, как она хочет, – посоветовал Эней. У него под глазами залегли темные круги. – Все равно она не оставит тебе выбора, – зевнул он.
Я кивнула и встала:
– Ну, раз так надо.
– Кстати, симпатичная прическа, – добавил парень. Он натянул одеяло до подбородка и повернулся на бок. – Готов поспорить, ее сделала моя мать. У нее просто талант делать красивых женщин еще красивее.
– Тебя я бы тоже с удовольствием причесала, – сказала Афродита. – В детстве тебе очень нравилось.
– Даже не думай, – откликнулся Эней. – Кого вообще волнуют мои волосы?
– У него были такие мягкие темно-русые локоны, – заметила Афродита. – Совсем как у его отца.
Я с улыбкой последовала за Герой, которая, уходя, выключила верхний свет в комнате. Теперь горел только ночник на тумбочке. Когда в дверях я еще раз оглянулась, Афродита гладила сына по щеке. Артемида по-прежнему неподвижно стояла у изножья кровати. На подоконнике сидел Эрос с непроницаемым выражением лица. Я даже не заметила его среди стольких богинь. Хорошо, что он пришел проведать брата. Я помахала ему, но он не обращал на меня внимания.
Гера проводила меня в другую комнату. Зевс сидел на кровати рядом с дочерью. Афина спала, ее волосы рассыпались по подушке вокруг головы. Когда мы вошли, верховный бог встал и сжал меня в объятиях. Когда он меня обнимал, меня захлестнуло невиданное до сих пор ощущение счастья, и внезапно я поняла: что бы ни произошло, в итоге все будет хорошо. Вот бы он никогда больше меня не отпускал. Наконец-то полезный божественный дар. Пусть пользуется им почаще. Зевс поцеловал меня в лоб.
– А теперь поспи, Джесс. Обсудим все завтра.
Не успела моя голова коснуться белой подушки, пахнущей лавандой, я уже уснула.
А когда проснулась, меня трясло от дикого холода. Неужели эта ночь никогда не закончится? Я заразилась от Кейдена? Только этого не хватало. Я хотела сесть, но не могла пошевелиться. На тело обрушились знакомые волны паники. Скоро станет нечем дышать. Дыхание уже стало отрывистым. Я старалась сохранять ясное сознание. Это не простуда. Это однозначно последствия прогулки в Тартар. Несмотря на то что раньше я никогда не страдала никтофобией, боязнью темноты, в сочетании с отвратительным запахом и подавляемым страхом она вызвала полномасштабную паническую атаку. Судя по всему, я все же не такая крутая, какой себе казалась. Я задыхалась и одновременно глотала ртом воздух. Легкие сжались. Я больше не чувствовала ног. Гидра могла сжечь меня заживо, Каркинос хотел отравить, а Эреб… Без понятия, что бы он со мной сотворил. В этой игре богов я всегда буду той, кто платит по счетам. Обреченность потекла по венам, как сироп. Это никогда не кончится. Они пожертвуют мной.
– Тшшш. Все хорошо, – раздался у самого моего уха голос Кейдена. И заставил вынырнуть из черной дыры, которая грозила меня поглотить. Он взял меня за руку, и его большой палец начал успокаивающе вырисовывать круги у меня на пульсе. – Я здесь.
Дрожь не отступала, даже когда сердцебиение начало постепенно успокаиваться. Напряженные мышцы расслаблялись под
