— Борис, уточни. Диалог с Ларой был сумбурной, она снова перебрала с красным порошком и….
— Ты влюблена в меня? — выдохнул он разом и впился в неё требовательным взглядом.
Майя облизнула пересохшие губы, потом перевела дыхание и опустила глаза. Ей было трудно выдержать взгляд мужчины. Смущение, сомнение, надежда, испуг — всё перемешалось в груди.
Время остановилось.
Борис тоже перестал дышать. Он видел, как разволновалась Майя, и уже пожалел, что задал вопрос, на который одновременно жаждал услышать ответ и боялся, что он окажется другим, не тем, который ему нужен.
Нужен, как воздух.
Нужен, как кровь.
Нужен, потому что…нужен!
— Мне…Я….
— Просто ответь.
Майя вскочила со стула, потом снова села:
— Почему…Зачем ты об этом спрашиваешь?…Если из-за слов Ларисы…
Глаза мужчины потемнели, в них начинала клубиться поднимающаяся буря.
— Майя, да или нет….
И Майя решилась. В конце концов, ну, прогонит он её в очередной раз, но её уже не будет терзать сомнения по поводу их отношений.
— Да, но….
— Без всяких «Но»! — оборвал её Борис, и неожиданно на столе появилось кольцо с большим черным бриллиантом.
Борис положил кольцо посередине стола и стал осторожно пододвигать его к Майе. Даже ей, не искушенной в драгоценностях, было понятно, что этому кольцу не одна сотня лет.
— Кольцо?…
У Майи защипало в глазах. Она пока не доверяла глазам и предчувствию, такому робкому, такому нереальному. Слишком невероятным оно было.
Борис прочистил горло и начал говорить, периодически срываясь на хрипоту:
— Это кольцо принадлежало нашей матушке…Вообще, колец три…Почти одинаковых…Лишь чернота бриллиантов немного отличается…Она нам их подарила и наказала…наказала, чтобы мы надели их на пальца тех женщин, которых пожелаем видеть рядом с собой всю долгую жизнь….чтобы мы берегли и чтили их…чтобы желали иметь от них детей….
Он замолчал, немного удивленный реакцией Майи. Она зажала рот рукой, а из глаз потекли слёзы.
— Я говорю что-то не то? — обеспокоенно спросил он и снова прочистил горло.
— Нет…то…Говори….
— Да собственно, как ты успела заметить, я не мастак говорить. По моей части, больше драка и устрашения. Поэтому….вот, — и Борис нервно схватив кольцо, которое уже практически вплотную придвинул к Майе, развернул его на широкой ладони, и уже ладонь пододвинул к девушке. — Примешь его?
Борис чувствовал себя безумным глупцом. Ему очень многое хотелось сказать Майе, но слова, как назло, напрочь вылетели из головы. Полтора столетия назад он поклялся, что больше ни одна женщина не сможет добиться от него предложения руки и сердца. Но тогда ему и в голову не могло прийти, что можно подарить избраннице кольцо матери.
А когда он смотрел на Майю, такую нежную ранимую, и одновременно сильную и смелую, он отчетливо понимал, что хочет, чтобы она носила кольцо матери, как символ прочной связи между ними.
Майя всхлипнула ещё раз и протянула подрагивающую руку.
— Надень.
Одно слово, а две судьбы, два мира переплелись отныне навек…
Через несколько часов, когда они оба нежились в огромной джакузи с ароматной пеной, Борис сказал:
— С твоей Ларисой мы поступим следующим образом. Я обязательно выясню, на самом ли деле Юнгер выгнал её с приказом убить меня. Я сильно сомневаюсь в правдивости такого предположения, но мало ли что…Майя, у нашего клана много врагов, и жизнь со мной не будет безопасной.
Майя зачерпнула ладошкой пригоршню пены и, шутя, кинула в грудь мужчины.
— Последнего предложения я не слышала.
Борис улыбнулся, и ему тотчас же захотелось сжать своюженщину в объятиях.
— Тогда я продолжаю?
— Я вся во внимании, — Майя была чуть утомлена занятиями любовью и раскраснелась от теплой, едва ли не горячей воды. Но под беззаботным видом скрывалась тревога за старшую сестру. Несмотря на все гадости, что она ей доставляла, Майя переживала за неё.
— С Юнгером я разберусь сам. У нас были кое-какие трения в прошлом, но это так…пустяки. Если же он выгнал Ларису, то я выделю ей ежемесячное содержание, — у Майи от удивления рука с повторным комком пены застыла в воздухе. Борис, воспользовавшись заминкой девушки, щелчком длинных пальцев отправил в неё ответный каскад пены. — Родственникам надо помогать. Но сразу предупреждаю, содержание будет ограниченным, и если Лара будет зарываться, я быстро сниму его.
Он отлично помнил скромное поместье Майи и не плохо представлял шикарную обстановку особняка Юнгера. Старшая сестрица не спешила помогать ей. Он же собирался выделить содержание брюнетке с одной единственной целью, чтобы она не досаждала Майе. Он не стал говорить ей, но Егор уже разыскивает Ларису. Завтра Борис планировал с ней встретиться. И он был уверен, что их разговор будет недолгим, но основательным.
Майя была поражена словами Бориса. Она никак не ожидала, что он может проявить сострадание по отношении к Ларисе. Напротив, после тех слов, что та наговорила в клинике, от него можно было ожидать каких-то карательных мер, о которых Майя даже боялась думать.
А тут….
Борис продолжал удивлять её.
И она четко поняла, что ей ещё предстоит открыть в нем много интересных качеств.
— Спасибо, — улыбнулась девушка. — С твоей стороны это очень благородно, Сандровский.
— Мне кажется или в вашем голосе слышаться подтрунивающие нотки, без пяти минут Сандровская?
— Разве я посмею?
Борис ловко отбил летящую в него пену.
— Ты-то как раз и посмеешь! Это ты на первый взгляд кажешься робкой, а на самом деле, ты очень сильная девушка. Вспомни, ты на протяжении всего нашего знакомства умудрялась мне противостоять!
— Ага, при этом тряслась, как…
— …воробушек! — со смехом закончил за неё Борис. — Так ты поддерживаешь меня в отношении дальнейших действий по отношении к сестре?
— Конечно! Лара, она…Она — сложная личность, и с ней непросто.
— Вот этот аспект твоей жизни меня тоже интересует, Майя. Я хотел бы узнать про твою жизнь до нашего знакомства. Где твои родители? Почему ты живешь одна на окраине Питера?
Тень промелькнула на лице Майи, и первым порывом было отказаться, но потом она передумала:
— Борис, особо рассказывать нечего. Родители жили своей жизнью, мало обращая на нас, я имею в виду, детей внимания. Отец…он…был разочарован моим появлением на свет. Он, так скажем, ждал сына, крепкого вампира, который бы смог поднять на ноги наш угасающий род, а родилась девочка, да ещё калека. Поэтому он относился ко мне…пренебрежительно.
