совершенно не трогает». Подходить ближе он не стал, я все еще была «ежиком», поэтому он остановился на расстоянии острых иголок.
— Ты действительно хочешь домой так сильно? — Спросил меня Дэвлин, ошарашив меня этим вопросом.
Сначала я хотела ругаться, возмущаться, рявкнуть что-нибудь, но потом усмирила бурю возмущения в себе и задрала нос.
— Это естественное желание, когда кто-то не желает тебя больше видеть, — скривилась я.
— Такого я не говорил.
— А что ты говорил? Что я тобой управляю и это опасно для Королевства? — Напоминаю я едко. — Ну и в какой момент я это делаю? Прямо сейчас? Заставляя тебя стоять здесь и что-то мне говорить?
— Кристина…
— Что, Кристина?! Да, я заставляла тебя вначале, но даже наговоры Сеора не смогли заставить меня возненавидеть тебя. Я разглядела твою сущность, кем ты на самом деле являлся, даже когда все доказательства говорили об обратном. И что теперь? Я оказываюсь плохой?
Дэвлин силится ответить мне на каждое предложение, но не смеет перебивать, только открывает рот, кривится, сдвигает брови, в общем — выражает свои эмоции по этому поводу, но довольно ровно.
— Что я тебе только что сказал? — Когда я закончила, спросил он. — Все, кого я знал, меня предали. Можно ли осуждать меня за то, что я доверяю людям меньше?
— Когда мы шли с тобой к горе, у тебя таких проблем не возникало, — напоминаю я.
— Тогда я был твоим пленником, и…
— Нет! — Возражаю жарко и громко. — Ты шел со мной, потому что ты этого хотел! Ты ведь мог уйти, я знаю! Ты уже отдал свой глупый долг! И ты собирался это сделать! Но ты остался!
— Вот именно! — Разозлился Дэвлин. — Ты можешь мной управлять и подчинять меня, но ты не знаешь, что я готов сделать ради тебя и без твоих приказов!
Тут Дэвлин осекся, как будто сболтнул лишнего, отступил чуть подальше назад, вздохнул, попытался успокоиться. Удалось быстрее, чем мне думалось. Я подождала, сама попыталась усмирить биение собственного сердца, нервно сглотнула.
— За все время… я никогда не желал никого так сильно, как тебя, — внезапно признается мне он, но не осмеливается смотреть на меня. Мое сердце бешено бьется о грудную клетку. — И это… пугает меня сильнее, чем то, что ты можешь меня подчинять.
И вот он сказал это, а теперь берет и смотрит на меня, как будто я должна вынести вердикт или вроде того. Что? В смысле?! Меня это и злит, и смущает одновременно, но я не забываю главного.
— Это только слова, Дэвлин. На деле ты готов отправить меня домой.
— Нет! Это ты захотела бежать! Я тебе этого не предлагал! — Наорал на меня он. — Ты даже не дала мне шанса…
— Какого шанса?! Ты же сам сказал мне!..
— Да чтоб тебя?! — Внезапно возмущается он, отворачивается от меня, поэтому я ожидаю какой угодно реакции, но только не того, что следует после.
Он возвращается ко мне неожиданно, хватает за талию, словно в каком-нибудь любовном романе и впивается в мои губы. Теряю ориентацию в пространстве, повисая на его руках, барахтаюсь, словно рыба, выброшенная на берег…
Эмоции захлестывают. Его ладони сжимают меня так сильно, еще чуть-чуть и будет больно. Сама не замечаю, как кладу руку ему на плечи и медленно скольжу выше к его лицу…
Он все еще горячий, все еще безумно привлекательный, и…
Отстраняюсь, потому что воздуха разительно не хватает, пытаюсь дышать, но слишком жарко, чтобы позволить себе это. Вздох, два, три, голова кружится, сердце бьется в висках. Если бы Дэвлин не держал меня, я бы обязательно упала.
— Не уходи, — просит он.
Я часто-часто моргаю, пытаясь привести себя в чувства.
— И зачем мне оставаться? — Спрашиваю я. — Ты ведь боишься чувств ко мне.
— Но не настолько, чтобы ты уходила, — снова быстро целует меня он.
Задерживаю ладони на его лице, медленно изучаю линию его губ, поднимаюсь к затуманенным глазам и невольно улыбаюсь.
— Какое будущее нас ждет? — Спрашиваю я.
Дэвлин хмурится и прижимает меня к себе сильнее, как будто понимает, что теряет меня, даже несмотря на то, как крепко держит.
— Разве это важно?
Удивленно вскидываю брови.
— В смысле? Конечно, важно! Ты просишь меня остаться! Я должна знать, ради чего.
— Ради меня, — он нервно сглатывает и снова тянется ко мне за поцелуем, но мое настроение улетучивается, я, как могу, подаюсь назад.
Он это улавливает, задерживается на мне уже более осмысленным взглядом. Медленно выпрямляемся, он все еще держит меня, но это время нам нужно только чтобы передохнуть. В остальном…
— Ничего не выйдет, Дэвлин, — сообщаю я. Он молчит, слушает. — Я понимаю тебя, правда. Но и ты пойми меня. Ты просишь меня оставить мой мир, но не даешь никаких гарантий, что я не ошибусь и не пожалею.
— Невозможно дать гарантия, что ты не пожалеешь, — заявляет он. — Вдруг я тебе не понравлюсь?
— Ты мне уже не нравишься, — поддеваю я.
Дэвлин чуть злится, сильнее сжимает меня, я же хихикаю.
— А ты мне нравишься, — заявляет он. — Даже когда протестуешь.
— Что это должно означать?
Отстраняюсь, пытаюсь вырываться, Дэвлин злорадно улыбается и не выпускает, держит так, будто скала зажала. Он, и правда, очень силен, поэтому недолго побарахтавшись, я лишь сдаюсь и укладываю голову ему на грудь, обнимаю. Дэвлин недолго ждет, а потом сам обнимает меня в ответ. Какое-то время мы так и стоим, просто наслаждаясь близостью друг друга.
— Ты ведь можешь навещать меня? — Спрашивает он.
Обдумываю его предложение, делаю выводы, потихоньку смиряюсь с тем, что он готов меня отпустить.
— Не думаю, что это удачная идея, — признаюсь я.
— Значит… ты уйдешь навсегда?
— Мы не знали друг друга раньше, — замечаю я справедливо, — мы слишком мало узнали друг о друге сейчас. Пережить это будет проще, чем кажется.
— И тебе? — Почему-то уточняет Дэвлин. Молчу, а он не хочет получить этот ответ. — Ты останешься на коронацию?
— Нет.
— Пожалуйста…
— Не издевайся, — предостерегаю я.
— Но я
