никому причинять боль, — сказала я. — Скарабеи ещё не так близко.
— Требуются усилия и планирование, чтобы не привлекать внимания к тому, что мы делаем. Это займёт несколько недель, может быть, месяц. Нас пятеро, шестеро, если считать тебя. Это восемнадцать человек, которые нам нужны.
Я убрала свою руку от него.
— Не считай меня, — всё равно осталось пятнадцать жертв. Пятнадцать. — Не… не делай этого, — мой голос прозвучал слишком быстро. — Возможно, вам не придётся ехать в Антарктиду. Мой отец работает над тем, как остановить скарабеев.
— Эйслинн, — тон Джека дал мне понять, что я упускаю главное. — Я хочу, чтобы мы были вместе, но я не знаю, как мы сможем, если ты откажешься быть Сетитом. Пожалуйста, поверь, что мы помогаем обществу.
— Где ты собираешься найти пятнадцать плохих людей?
Он откровенно рассмеялся.
— Если мир когда-нибудь дойдёт до того, что будет трудно найти пятнадцать плохих людей, я перестану быть Сетитом. Но, судя по истории, низменные склонности человечества обеспечат меня добычей на века вперёд.
Большая волна ударила нам в ноги, сдвинув песок под нашими пальцами.
— Большинство людей хорошие, — сказала я.
— Большинство людей не возражали, когда африканцев заковывали в кандалы на кораблях и продавали в рабство. Большинство людей не протестовали, когда евреев грузили в товарные вагоны и отправляли в печи, — он провёл рукой по моей руке. — Большинство людей не стоят того беспокойства, которое ты испытываешь из-за них, — он оглянулся на дом и огни, которые горели в окнах гостиной. — Сегодня вечером дома все собираются принять эликсир этого месяца. Рорк думал, что ты расстроишься, если мы сделаем это при тебе, но я думаю, у тебя было достаточно времени, чтобы осознать, кто ты такая. Тебе нужно к этому привыкнуть.
Я отступила на шаг от Джека, качая головой. Рорк, очевидно, знал меня гораздо лучше, чем Джек.
— Мы хотим это превратить в особенный день, — сказал Джек. — Это время, чтобы отпраздновать наши семьи и новое возрождение жизни. Я хочу, чтобы ты присоединилась к нам, даже если ты ничего не примешь.
Я снова покачала головой. Я продолжала пятиться. Всё должно было пойти совсем не так. Он должен был принять мой образ мыслей, а не пытаться убедить меня присоединиться к его.
— Хорошо, — сказал он разочарованно. — Тогда подожди двадцать минут, прежде чем войдёшь внутрь. К тому времени мы должны закончить, — он послал мне нерешительную улыбку. — Может быть, ты будешь готова в следующем месяце.
Не дожидаясь моего прогноза на этот счёт, он зашагал через пляж к дому. Я подняла свои ботинки с того места, где скинула их ранее, вытряхнула песок и надела их. Пока Джек возвращался в дом, я побежала вниз по берегу.
ГЛАВА 21
Было глупо убегать каждый раз, когда я была расстроена, но я всё равно это сделала. Я не могла просто стоять на пляже и ждать. Не тогда, когда я знала, что остальные поглощают жизненную силу других людей. Песок вылетел из-под моих ботинок. Я сказала себе, что собираюсь на пробежку, чтобы избавиться от стресса, чтобы подумать. Я уже делала это раньше. Но другая часть меня знала, что на этот раз всё было по-другому. Я не хотела возвращаться.
Пятнадцать человек. Они хотели в ближайшее время убить ещё пятнадцать человек. Пятнадцать человек составляли хор. Или баскетбольную команду. Как Лечеминанты собирались найти такое количество преступников за несколько недель? Неужели они просто оставят тела валяться вокруг? Выбросят их за борт на следующей рыбалке?
С моей стороны волны разбивались в сердитом ритме, шлёпая по песку. Океан теперь казался живым, волны ревели в знак протеста. Я вспомнила один из первых случаев, когда мои родители взяли меня с собой на пляж. Мне было всего четыре или пять лет. Я не могла вспомнить, в какой стране мы были, только то, что береговая линия представляла собой не что иное, как скалистые валуны. Волны разбивались о скалы, каждый раз взрываясь влажным белым фейерверком. Я наблюдала за ними несколько минут, испуганная и зачарованная.
«Кто победит, скалы или волны?» — спросила я своих родителей.
Мой отец рассмеялся и пустился в объяснения о приливах, природных силах и том факте, что вода и камни не были живыми, поэтому они не могли сражаться.
И всё же мне было ясно, что волны хотят пройти мимо валунов, а валуны отказывались их пропустить. Я полагала, что ни волны, ни валуны не проявили бы столько энергии, если бы ни глубокая и напряжённая битва.
После объяснений моего отца я спросила:
«Но кто выигрывает?»
Моя мама, далеко не такая прагматичная, как мой отец, опустилась на колени рядом со мной.
«Как ты думаешь, кто выигрывает?»
Изучив ситуацию ещё несколько мгновений, я сказала:
«Камни, потому что они не двигаются, и они разрывают воду на части».
«Это выглядит так, — сказала мама, — но каждый раз, когда волны ударяются о валуны, они стирают крошечную часть камней. Волны никогда не остановятся, и, если пройдёт достаточно времени, волны превратят весь этот валун в песок».
Тогда мне стало жаль валуны, потому что они просто стояли и занимались своими делами. Волны были агрессорами.
«Почему они не могут прекратить борьбу?»
«Некоторые вещи не могут ужиться», — сказала мама.
Волны и валуны.
Я не могла помешать Рорку и Джеку отнимать жизни, и я не могла к этому привыкнуть. Как бы сильно я ни любила Рорка и Лечеминантов, я бы никогда не согласилась с тем, как они жили.
Или, может быть, я бежала не поэтому. Я пыталась стоять так же твёрдо, как валуны, но маленькие частички меня уже изнашивались. Когда ты любишь людей, возможно, не требуется много времени, чтобы оправдать, затем согласиться, а затем принять их действия.
Чувствовала ли моя мама то же самое? Она видела, как Рорк стал Сетитом, и, вероятно, беспокоилась, что я пойду в том же направлении. Папа изменился ради неё, но он верил в то, что должен позволить своим детям найти свой собственный путь. В нашей семье она была бы одинока в своих убеждениях. Неужели это знание заставило её убежать, как я убегала сейчас?
Впервые мне пришло в голову, что она, возможно, не умерла. Моё сердце забилось сильнее при этой мысли. После автомобильной аварии я не видела её тела. У неё не было похорон, не было никаких доказательств, что её убили. Может быть, она оставила нас и вернулась к Хорусианам. Может быть, Рорк и папа сказали мне, что она умерла, потому что они не могли объяснить
