— Я училась управлять даром по твоему учебнику…
Не представляю, что говорят в подобных ситуациях, но мне так хотелось его поддержать. Хоть чем-то.
— Учебник… К сожалению, он не заменит ни человеческого тепла, ни родительской любви… Как мама? С ней все в порядке?
Он напряженно замер и, получив короткий кивок, попросил:
— Расскажешь, как вы жили… — сделал паузу, сглотнул и глухо закончил: — Без меня.
Что сказать человеку, который почти всю мою жизнь был оторван от меня, от нас и, собственно, от жизни вообще? Я подбирала слова тщательно, осторожно, чтобы случайно не задеть его гордость или ненароком не упрекнуть. Вспоминала про детство, разбитые коленки, про деда и бабушку, про маму и про то, что она до сих пор ждет и не верит, что Димари ушел навсегда.
— Без тебя, плохо, — закончила тихо. — Но мы справились.
Немного помолчали, размышляя каждый о своем, а потом отец произнес уже совершенно другим тоном, твердо и строго:
— Как ты оказалась здесь?
Это была еще одна, длинная и совсем непростая история. И я снова говорила, а Димари с каждым сказанным словом все больше мрачнел, качал головой и сжимал кулаки.
— Верле… Мерзавец… Не смог от меня ничего добиться, так за дочь взялся.
— Зато у меня хоть камера со всеми удобствами, — невесело пошутила я.
Признаться, это утешало слабо. Какая разница, что вокруг: стены из голого камня или их прикрывают деревянные панели с шелковыми обоями? Они все равно давят, не пропускают магию и лишают даже малейшего шанса улизнуть отсюда. Какой смысл обсуждать то, как я сюда попала, если ни один из нас не представляет, как выбраться из этой ловушки? Чем отец может мне помочь? По сути, он такой же узник, как и я.
— Нет, моя дочь не будет сидеть здесь. Я не позволю использовать тебя… Если он считает, что мне больше нечем его удивить, то глубоко ошибается. Теперь нас двое. А два Эша — это уже сила, — словно отвечая на мои мысли, произнес Димари решительно, пусть и не совсем понятно. А затем вдруг поменял тему. — Ты, кстати, кого пыталась звать, когда я тебя «запеленговал»?
— Начальника своего… — я неожиданно смутилась, почувствовав себя неловко, будто сообщила отцу не о кураторе и боссе, а о женихе. — Лорда Кирстена Марвелла.
— Оборотень, тигр, сильный заклинатель, боевик, отличная интуиция, — тут же перечислил Димари. — Помню его еще стажером. Большие надежды подавал…
Резко прервался, внимательно на меня посмотрел и спросил:
— Он тебе нравится?
— М-м-м… — замялась, ощущая, как щеки предательски полыхают.
— Ева, поверь, я ни за что не стал бы без причины лезть в твою личную жизнь, но сейчас мне бы хотелось получить предельно откровенный ответ на свой вопрос. У тебя с Марвеллом что-то было?
Ой, мамочки… И как на это предельно откровенно ответить? О глупом сердце, дрожащих коленках и розовых девичьих мечтах тоже нужно?
— Ну… мы целовались несколько раз, — призналась я.
— Это все? — Димари смотрел неотрывно и пристально, словно пытался по моему лицу что-то прочитать. — Знаю, на Земле довольно просто относятся к близости до брака. Ты не думай…
— Не думаю… — прервала я, потому что вслед за щеками вспыхнули и уши. — Нет, близости не было, но пару раз он назвал меня «моя девочка». Сказал, что я для него важна, но принуждать никогда ни к чему не станет… И еще, что ему все равно, какой у меня дар.
Кажется, это признание помогло. Зеленые глаза отца просияли.
— Значит, «моя девочка»? Гм… Что ж, уже кое-что, — пробормотал он. — Нам с тобой удалось связаться и даже увидеть друг друга, несмотря на тимироновые помехи, потому что мы родные по крови. Особый дар Эшей. С тигром сложнее будет. Но и с ним может получится, если вы истинная пара… Слушай и запоминай…
Глава 22
Существовало немало способов усилить связь между ведьмами, об этом и Мура раньше уже упоминала. Вскользь, во время наших с ней тренировок. Димари же предлагал нечто совершенно иное, новаторское, никем не опробованное: объединить родственные узы Эшей — для которых магия, если и имела какое-то значение, то самое минимальное — с зовом истинной пары. О зове и я, и отец знали преступно мало, но выбора у нас все равно не было, а вот желание жить на свободе как раз-таки имелось, и огромное.
— Представь мысленно карту Мидгарда, как я тебя учил. Ага, получилось, вижу. Отлично… Исходная точка — это мы с тобой. Запомнила, где ее нужно закреплять? Нет, чуть левее… Да, так… Через карту протяни зеркальный вектор из исходной точки до столицы. Сосредоточься на замке таможни… Не торопись главное, не ошибиться… Только после этого мы начнем вливать силу в энергетическую нить, — наставлял Димари. — Сначала ты. Затем я использую остаток своего резерва, как катализатор, усиливающий эффект связи, поскольку у меня его, как ты понимаешь, осталось совсем немного. И на пике ты должна позвать Марвелла. Звук, отражаясь от миллиона магических зеркал, пробьет любую преграду. Не забывай, у нас лишь одна попытка. Цепь необходимо замкнуть. Скорее всего, какое-то время придется подождать, но когда оборотень ответит…
— У нас получится чат с тремя пользователями.
— Чат? — вскинул брови Димари.
— Да, общая беседа для нескольких участников, — пояснила я.
И мы приступили к реализации плана.
Совместная работа не только облегчает выполнение задачи, но и сближает участников процесса. Отец охотно делился опытом, пояснял, уточнял, учил. Он даже говорил с удовольствием и вообще был очень рад моему присутствию рядом.
Линия протянулась. Я почти физически ощутила, как луч преодолел тимироновые залежи, вырвался на свободу и устремился куда-то вдаль, унося с собой заветные слова: «Кир… Кирстен…»
— А как он нас найдет? — волновалась я.
— Для оборотня важно направление, дальше его поведет сердце, — усмехнулся отец.
Мы закончили, решили немного отдохнуть в ожидании ответа, и я, наконец, набралась смелости задать вопрос, который давно уже не давал покоя:
— Ну, ладно, я… еще неопытная, доверчивая, мало знающая и умеющая ведьма, иномирянка, к тому же. Но как ты со всем своим опытом, силой и знаниями угодил в ловушку Верле?
Обижать отца не хотелось, но и не спросить я не могла, поэтому внимательно следила за его реакцией, готовясь в любую секунду остановиться, поменять тему разговора.
— Как? — Димари рассмеялся, хоть и не весело. — Выходит, доверчивость — наша общая семейная черта, дочь.
Помолчал немного и продолжил:
— Чтобы ответить на твой вопрос, мне придется рассказать всю свою историю, начиная с самого детства.
— Вот уж это точно не проблема, — не удержавшись, фыркнула в свою очередь. Поерзала, устраиваясь поудобнее: — Пока нас не спасут, я полностью… то есть совершенно свободна. А какие планы у вас, лорд Эш?
— Пожалуй, такие же, — вернул усмешку Димари.
— Прости, папа, но у меня в голове не укладывается…
— Как ты меня назвала? — перебил он резко. Взглянул так пронзительно и беззащитно, что я вся мурашками покрылась, а воздух застрял в горле, никак не желая проталкиваться ни в легкие, ни наружу.
— Папа… — повторила осторожно и, на всякий случай, спросила: — Можно?
— Нужно, — мне мягко, очень нежно улыбнулись. — Просто не ожидал, что это настолько приятно, когда тебя вот так называют. Ладно… Что, говоришь, у тебя в голове не укладывается?
— Как ты мог дружить с таким гнусным типом, как Джаронар Верле?
— Ева… — Димари сокрушенно вздохнул. — Дети ведь не рождаются негодяями и мерзавцами. Джар тоже не сразу стал таким, поверь. Когда-то он был отличным другом, мы многое пережили вместе, не раз спасали один другого, прикрывали спину и подставляли плечо в трудную минуту… После смерти родителей и пока я не встретил твою мать, он оставался, пожалуй, самым близким для меня человеком. До определенного времени.
Отец замер, видимо, вспоминая что-то. Я тоже молчала — пыталась представить Верле старшего порядочным, справедливым и никак не могла.
