— Ты — я говорил тихо и размеренно — Когда Остин поджог дом, желая навредить тебе и твоему отцу, я испытал неимоверный страх и неконтролируемую панику, что вызвало во мне все мои воспоминания.
— Остин поджог дом? Но как тогда ты смог спасти меня и куда делся огонь?
— Я смог его потушить — впервые ложь давалась мне не просто, но я старался быть максимально убедительным — У твоего отца дома был огнетушитель.
— В таком случае я, как никогда рада, что вытащила тебя из клиники и поверила в то, что ты не злодей. Ты словно мой ангел-хранитель, который всегда рядом, когда он нужен.
— Скорее я некое божество, которое оберегает тебя.
— Ты же не верил в божественные силы — Лив покосилась на меня с укором и лёгким обвинением — Что сейчас изменилось?
— Пришло осознание того, что все возможно в любом из многочисленных миров.
— Миров? Скотт, ты сейчас вновь изображаешь своего героя из твоего фильма?
— Можно и так сказать — я вновь улыбнулся — А теперь давай попробуем привести их в чувство и решим, что нам делать дальше.
Первым я привёл в чувство отца Лив. Он был шокирован не меньше, чем Лив, но мужественно слушал весь ее рассказ. Затем он крепко обнял меня и поблагодарил за помощь и мою отвагу. Я испытывал некоторое чувство вины перед этими людьми. Они относились ко мне со всей душой и теплотой, а я подверг их смертельной опасности. Затем отец Лив покосился на Тома, о котором я успел позабыть. Я попробовал немного оправдать племянника перед Лив и ее отцом, но мужчина все ещё прожигал его ненавистным взглядом. Спустя некоторое время я решил привести Тома в чувство, не зная, помнит ли он что-то. Как только Том стал приходить в себя и в нем заиграла слабая тень жизни, я тут же сел около него и тихим голосом спросил:
— Эй, златовласка, ты как?
— Скотт? — слабый голос Тома отдавал сильным хрипом и растерянностью — Ты сейчас обозвал меня златовлаской?
— Мне понравилось, как в третьей части фильмов о Торе его друзья по команде подшучивали над ним подобным образом.
— Ты сейчас серьезно вспомнил Мстителей? — Том открыл свои глаза и скривился в болезненной гримасе — Что произошло?
— Твой папаша чуть было не убил всех нас — я говорил тихим, но совершенно спокойным тоном — Но в большей степени он хотел убить меня.
— Тебя? Скотт, ты действительно являешься братом отца, а значит и моим родным дядей, которого я мечтал увидеть?
— Получается, что так — я вновь тяжело вздохнул и тихо спросил — Том, ты хоть что-то помнишь о своей жизни до Норвегии? Ты помнишь, кто ты и кем была твоя семья?
— О чем ты? Я помню лишь отца, но я больше абсолютно никого не помню. Я даже тебя не помню на самом деле.
— А вот я тебя вспомнил — я ухмыльнулся — И как оказалось, мы с тобой были довольно близкими друзьями и всегда держались вместе против братца.
— Так ты тоже был против отца? Ты знаешь, что произошло и почему я не помню большую половину своей жизни?
— Приятель, я тебе все расскажу, но немного позже — я сделал паузу, боясь сделать хуже парню своим прямым признанием — Пока ты не готов узнать всю правду о своей семье и о себе.
— Скотт — Том покосился на меня недовольным взглядом, а затем пробурчал — Или как мне тебя называть? Как тебя зовут по-настоящему?
— Зови меня Скотт. Я привык к этому имени за последние пять лет.
— Но все же, как твоё настоящее имя? Отец никогда не называл мне его и всегда говорил, что ты пошёл против семьи. Ты был всегда эгоистом и слишком неуправляемым и своенравным.
— А разве ты не такой? Ты вроде тоже не сильно позволяешь ему манипулировать собой и поступаешь по-своему, не смотря ни на что.
— Здесь даже спорить не буду — Том тяжело вздохнул и опустил свою голову вниз — Скотт, прошу тебя, расскажи мне все как есть.
— Если я сейчас расскажу тебе всю правду, ты либо сочтешь меня сумасшедшим, либо убьешь меня, как только узнаешь все как было.
— Так есть что-то, за что я должен тебя убить?
— Одна вещь действительно может тебя добить, но я обязательно тебе обо всем расскажу. Обещаю.
— Когда?
— Когда ты немного окрепнешь и придёшь в себя.
— Я итак в себе — Том посмотрел на меня сильным и уверенным взглядом — Как видишь, меня не так и просто убить или покалечить.
— Я это знаю, крепыш, ещё с самых незапамятных времён.
Я подмигнул Тому и похлопал его по плечу. Смотреть на Тора в таком обычном человеческом виде было довольно странно для меня, но я хотел дать ему ещё немного времени насладиться своим неведением. Как только я открою ему правду и верну ему память, пути назад не будет и он вновь погрузится во весь этот бардак и нескончаемые войны. Сейчас он чувствовал себя самым рядовым человеком, с самыми обычными проблемами. Когда он подошел к Ричарду и Лив, которые все это время стояли в стороне, то самым виноватым тоном произнёс:
— Я знаю, что вы оба ненавидите меня за мой поступок. Ваша ненависть совершенно оправдана, но я хочу попросить у вас прощения. Я люблю Синди и люблю искренней любовью. Когда я смотрю на неё, то у меня возникает чувство, что мы связаны и она все, что мне нужно в этой жизни. Вы оба можете проклинать меня и ненавидеть до конца своих дней, но я лучше буду честен с вами, чем буду лицемерить и врать.
— Знаешь, как бы это странно не звучало, но я прощаю тебя — тихий голос Лив был слабо уловим среди шума листвы на деревьях — По крайней мере ты честно признаешь свою ошибку и говоришь все как есть.
— Я не могу разделить чувств моей дочери — Ричард прожигал Тора ненавистным взглядом — Но знаешь, что странно.
— Что? — глаза Тора были наполнены страхом и волнением.
— Что эти слова я уже слышал — Ричард тяжело вздохнул и тихим голосом добавил — То же самое мне сказала Синди, когда мы разводились. Она не может без тебя и только с тобой она почувствовала себя женщиной, чего я не наблюдал за весь наш долгий брак.
— Мистер Вильямс, мне, правда жаль, что я доставил вам эту боль — Тор немного дрожал, и было заметно, как он волновался, произнося все эти слова.
— Ричард, мой племянник хотел сказать, что он сожалеет, что вырос таким козлом, и он всячески постарается исправить свою ошибку. Так? — я говорил строгим и уверенным голосом, косясь на массивную фигуру Тора около себя.
— Да! Я готов на все, чтоб загладить свою вину.
— Знаешь сынок, я уже пережил эти детские обиды — Ричард тяжело вздохнул, а затем прошептал — Сделай ее счастливой, Том. Если все действительно так серьёзно, то подари ей то счастье, о котором она всегда мечтала.
— Мистер Вильямс, я…
— Том, раз отец смог тебя простить, то я готова также поговорить с матерью обо всем этом — голос Лив стал впервые уверенным и сильным — Хватит этих детских обид. Мы вроде все здесь взрослые люди и должны уметь грамотно и достойно разрешать подобные конфликты.
— Если вы закончили с выяснением ваших сложных отношений, то предлагаю убраться поскорей отсюда — я окинул всю компанию строгим взглядом, при этом остановив свой взгляд на Лив.
— Согласен — Ричард взял дочь под руку и повёл в сторону припаркованного автомобиля.
Дорога до дома Тора прошла в полном молчании. Мы ехали с ним спереди, и все это время я сидел за рулём кабриолета Сэма. Я понимал, что с малой долей вероятности я смогу вернуться к своей работе на киностудии и к своей обычной размеренной жизни. Почему-то это осознание вызвало во мне слабую грусть и тоску. Мне нравилось иметь активную деятельность, иметь друзей и иметь рядом окружение, которое не знало, кто я и не считало меня злодеем вселенского масштаба. Как только я высадил Тора около его дома, он кинул на меня пристальный взгляд и попросил не бросить его. Я пообещал в ближайшее время связаться с ним и обязательно поговорить обо всем произошедшем. После этого я направился к дому Лив, где я не был с того самого вечера, когда я нашёл злополучную записку. Лив пересела на переднее сидение поближе ко мне, а ее отец обессилено раскинулся по заднему сидению автомобиля. Спустя совсем непродолжительное время, фигура отца Лив обмякла, после чего он заснул.
