class="p1">— Какая неожиданная встреча, Суру.
Коридор вокруг нас начал стремительно пустеть. Кай появился за спиной Шендана и попросил:
— Отец… У вас могут быть проблемы, если вы устроите разборки здесь.
Тот резко ответил:
— Занимайся своими проблемами. Ах да… Тебя от последствий одной глупости я только что избавил.
Он выразительно похлопал по карману, а затем благодушно сказал мне:
— Не трясись, Суру. Бояться будешь, когда Лукиан размажет по дуэльному полю наглого щенка Роя. Этот мелкий паршивец решил, что может таскать тебя за собой и дразнить волков. Что ж, получит по заслугам. Будет смешно, если смерть кровника заставит тебя плакать, Ариенай.
— Не дождетесь, — процедила я.
— Тогда советую поискать нового покровителя, девочка. Более надежного, чем твой учитель.
С этими словами он развернулся и ушел. Я осталась стоять в пустом коридоре, прижимая к груди тетрадь. Тишину нарушил хриплый голос Кая:
— Ты к нам шла?
Я повернулась и смерила его взглядом. Третьекурсник был необычайно бледен. Я кивнула, и он молча посторонился, пропуская меня в комнату. Их келья оказалась чуть больше моей. Те же голые стены, две жесткие койки, два маленьких письменных стола и широкий шкаф. Ханс валялся на кровати, и рядом с ним лежала клыкастая огненная тварь. Как там он звал своего демона, Тирс? Почесывая пылающий подбородок твари, он приветствовал меня и спросил:
— Какими судьбами?
Я вручила тетрадь Каю и возмущенно выпалила:
— Почему вы мне ничего не сказали?
— Не сказали что? — не понял Кай.
— Про дерево Хай, — понизила голос я. — Точнее, о том, что здесь запрещено его выращивать. Я рисковала, и вы рискуете…
— Уже нет, — вздохнул Ханс и выразительно посмотрел на дверь.
Кай попытался меня успокоить:
— Все не так страшно… Ну отругали бы, и все.
— Отругали бы? — возмутилась я. — Жесткий допрос у менталистов это, по-твоему, отругали?
— Ты прочла кодекс, — наконец, смекнул Ханс.
Я молча кивнула и продолжила укоризненно смотреть на него. Парни переглянулись, и Ханс хлопнул по шее, призывая демона занять свое место на его теле. Урча, тот медленно заполз ему за воротник. Кай примирительно сказал:
— Ну, хорошо. Это было опасно. Какую компенсацию своих волнений ты хочешь получить?
— Никакую, — ответила я. — Хотела попросить, чтобы вы избавились от дерева.
— Уже избавились, клянусь, — заверил Ханс и почесал огненную татуировку.
Я вспомнила его взгляд, слова Шенадана и внезапно догадалась:
— Его забрал твой отец?
Кай опустил взгляд и выдавил:
— Да. Прости.
— За что ты извиняешься? — удивилась я.
— Я не могу ничего тебе сказать, — ответил он. — И сделать тоже… ничего не смогу. Пожалуйста, будь осторожна, Ариенай. Отец не остановится.
— Знаю, — заверила его я. — Но я не думаю, что учитель проиграет Лукиану. На приеме у ре Айштервицей он заставил его отступить.
По глазам Кая было видно, что он знает что-то важное и очень хочет поделиться. Я подумала, что если чуть-чуть надавить на него, можно узнать много интересного. Но заставлять его предавать собственный род показалось мне слишком жестоким. Я вскинула руку и сказала:
— Не говори ничего. Спасибо за конспекты и за предупреждение. Я буду осторожна.
После этого мы распрощались, и я отправилась в библиотеку. Теперь я должна была узнать, для чего Шендану дерево хай.
Но не тут-то было! Оказалось, что все книги, посвященные этому дереву, хранятся в секции, куда у студентов нет доступа. Поэтому мне пришлось удовлетвориться парой общих справочников магических растений. А еще в комнате меня ждало злополучное ведро, которое нужно было заморозить. Хотя бы попытаться. Я мысленно застонала и поплелась на ужин.
Вопреки своим ожиданиям, попытки заморозить воду так увлекли меня, что спать я легла уже глубоко за полночь. Завтрак я едва не проспала и примчалась в столовую последней. Я собиралась снова приступить к тренировкам, но ничего не вышло. Стоило мне поравняться со столом Валисия, как шпиц поднял морду от газеты и сообщил:
— Тебя вызывают к ректору. Советую поторопиться, он не любит ждать.
Сердце ушло в пятки. Когда и чем я успела привлечь его внимание?
Кабинет ректора мне не понравился ещё в прошлый раз. Полумрак, темные панели на стенах, тяжелая мебель. Я не знала, чего ждать и вошла туда с опаской. Склонила голову у порога, пробормотала положенные приветствия и только после этого выпрямилась. Господин ректор в кабинете был не один. Оба массивных кресла перед его столом были заняты. И этих людей я знала.
Юлиус Ару мрачно смотрел на меня, поигрывая золотыми часами на цепочке. Его взгляд скользнул по бинтам на моей шее, и я подумала, что он, наверное, с удовольствием придушил меня сейчас. Если бы знал, что ему за это ничего не будет.
Вторым знакомцем оказался Герберт ре Айштервиц. На его лице светилась доброжелательная улыбка. С такой же улыбкой он передавал мне кольцо отца и вешал заклинание на мои волосы. Подколодный змей, который зачем-то прикидывается другом. Интересно, о чем они говорили с моим учителем?
Ректор ободряюще улыбнулся и сказал:
— Пройдите, леди Суру. Эти господа желают говорить с вами.
— И лучше наедине, — вставил Ару-старший.
Но ректор покачал головой:
— Исключено, Юлиус. При всем моем уважении к тебе и твоему роду, леди Суру — практикантка Эйехона, и я отвечаю за ее безопасность.
— Мой сын отвечает за ее безопасность, — вспылил он. — И по вине этой девчонки ввязался в магическую дуэль.
Вот оно что. Как и следовало ожидать, ему донесли о проделках сына. Похоже, убедить моего учителя у него не вышло, и теперь кровный враг пришел ко мне. И что же мне сейчас предложат?
Словно отвечая на мои мысли, заговорил Герберт:
— Юные леди ветрены, непостоянны, подвержены чувствам. Все мы были молодыми и знаем, что такое необдуманные поступки. Вы отказались принять извинения Лукиана в порыве гнева. Но гнев не доведет до добра ни вас, ни Роя.
Он достал уже знакомую мне шкатулку и поднял крышку, показывая то же самое колье. А затем продолжил:
— Давайте начнем сначала. Лукиан Хейг принес вам публичные извинения, леди Суру. Примите его подарок — и ничего не будет. Ни дуэли, ни гнева вашего кровного врага, — он бросил выразительный взгляд на Ару-старшего. — Ни нового витка вражды Ару и Суру. Ваш отец далеко, леди. И гнев всего рода Ару может обрушиться на вас.
Его слова рождали во мне сомнения. Но этот приторно-ласковый тон заставлял сердце тревожно биться. Я смотрела на украшение в его руках, как на ядовитую змею, и пыталась понять, что ему нужно. Герберт уже пытался навесить
