Совесть не дает мне уснуть, на всю жизнь на плечи тяжким грузом легла вина за тех, кто пал в тот день. Я никогда их не забуду, сколько ни проживу — двести, триста лет. Дэллс было тринадцать. И Великий Источник погубил ее, навечно схоронил в своих глубинах. Никто не вернулся назад, или я чего-то еще не знаю? С любовью, Ирис. Конец цитаты.
В коридоре послышалось клацанье сапог о пол. Охранник со скрипом открыл решетку и запустил Джонни обратно в камеру. Проходя мимо нашей клетки, охранник недовольно ухмыльнулся, но ничего не сказал и прошел мимо. Мысли его суетились, как надоедливые мухи, и я с облегчением вздохнула, как он скрылся за поворотом.
Знакомые ноты одной из самых знаменитых песен Элвиса Пресли донеслись из-за стены. Джонни вернулся в свою обитель и дал о себе знать всем присутствующим в радиусе километра. Я нехотя оторвалась от губ Люка и повернулась в сторону доносящихся звуков. Не то, чтобы нам нечем было заняться, кроме как, обнявшись, целоваться на полу, но в общем-то в серой камере и вправду других увлечений не нашлось.
— Вернулся, — констатировала я, Люк лишь саркастически улыбнулся.
— Да ну?
Я закатила глаза. Старичок пел громко и задорно, от его песен хотелось пуститься в пляс.
— Мы не можем сидеть сложа руки, Люк, — сказала я, поднимаясь с пола, хотя парень не торопился отпускать меня и притянул назад.
— А мы и не сидим, — ответил он, наклонившись для очередного поцелуя.
— Э-э-э-э-э-э-эй, э-э-э-а-э-а-а-э-эй, и-а-и-а-и-э-э-э-и-э, — донеслись вопли с нарастающей силой. Я вырвалась из объятий Люка и подошла к стене осведомиться, не болит ли у дедушки что-нибудь.
Тук-тук.
— Мистер Шейзл, у вас все в порядке?
— Э-э-э-э-и-и-э-и-э!
— Мистер Шейзл? — тук-тук. — Вы меня слышите?!
Не хотелось привлекать внимание охранников, но песни Пресли смутно начинали напоминать призыв бога дождя.
— Э-э?! — откликнулся старик и побарабанил ответ.
— Вы в порядке?
— Кто? — переспросил он, и снова завыл.
— Вы! Вы в порядке?!
— Конечно, милочка! Мне та-а-ак хорошо! Э-эх!
— Ему прочистили мозги? — спросила я у Люка, не понимая, то ли пора прощаться со стариком, то ли у него просто отличное настроение.
— Нет, — Люк покачал головой и приподнялся, — они боятся его трогать.
— Мне та-а-ак тяжело-о-о-о тебя люби-и-и-ить, что про-о-о-о-ще будет все забы-ы-ы-ыть, — протянул старик и закашлялся.
— Мистер Шейзл?
В ответ еще и чихание.
— Мистер Шейзл? — снова позвала я.
— Да, милочка? — старичок постучал по стене несколько раз и снова запел. — Но мо-о-о-ожет алая заря-я-я-я сведе-е-е-ет нас первого января-я-я-я.
— Да уж, с рифмой у вас не лады, Джонни.
— Эй, нет! — заметил мистер Шейзл. — Я в свои годы такие песни запевал! Как там сейчас молодеш` говорит? Закачаешься? Э-э, да-а. И такое было.
На самом деле, я была рада, что мистер Шейзл вернулся. С ним веселее, да и хотелось бы раскрутить его на байки, может быть, еще что новое расскажет.
— Мистер Шейзл?
— Зови меня Джонни, милочка, — прозвучало, как "милчка", — правда, хорошее имя?
— Эм, ну да, — промычала я, не понимая, к чему это он.
— Да-да, Джонни. Остальные имена мне не понравились, больно уж глупо звучали, хе-хе.
— А вас не так звали? — удивилась я.
— Не-а, — прокряхтел старик.
— А как?
— Как фрукт какой-то непонятный заморский. Лэйм.
Хм, странный такой.
— А зачем же вы сменили имя? — спросила я, дабы поддержать беседу. Джонни без песен начинал скучать.
— Да знаешь, милочка, новый мир — новая жизнь и имя новое!
Новый мир, как же я забыла?
— Мистер Шейзл, расскажите мне о том дне, когда вы попали сюда, — попросила я, Люк подошел сзади, обвив меня руками за талию, но тоже прислушался.
— О-о, давно это было, — начал Шейзл, — молодой был. Несмышленый. Хе-хе, поплелся на беду свою за одной девчонкой, приударить хотел, да не вышло! Больно уж хороша была девчонка, самая главная из нас была! Да-да, куда уж мне было до нее, деревенскому парнишке! Но за народ свой хотел я заступиться, как всегда и бывает. Хотел избавить мир от врагов окаянных. Вот и угодил сюда.
— Скрижаль ведь только демонов засасывает? Или вы по собственному желанию переместились?
— Да не-е-ет, — протянул старик, — в меня и вселился бес проклятый. Долго избавлялся от него.
— И как же?
— С малюткой Дэллс искали мы странника, что мог изгнать беса из меня и изменить ее. Но не нашли. К моему счастью, колдунья деревенская нашлась, очень кстати! А то бы не дожил до дней счастливых.
— В смысле, изменить?
Старик замолк. Минута прошла, еще одна. Я постучала по стене.
— Да, милочка?
— Что с Дэллс?
— А что с ней? — удивился он.
— Зачем она хотела измениться? — допытывалась я. У Дэллс был тот же полюс, что и у меня, противоположный скрижали. Но я не знала, что возможно его изменить.
— Откуда ж мне знать-то, милочка? Я вестник, не более.
— Приехали, — сказала я Люку, когда старик снова запел.
— Дай ему время, — посоветовал парень, — попробуй в одиночестве протянуть и не впасть в маразм.
Вдруг старик замолк, я уже стала переживать, не случилось ли с ним что, когда он спросил:
— Эй, ребятки! А на выход не хотите? Появилась у меня одна идейка…
Мы с Люком недоуменно переглянулись. Конечно, появилась соломинка в поле зрения, оставалось только ухватиться за нее и не утонуть в течении реки, да только вот какие у трехсотлетнего старика могут быть идеи?
— Допустим, — осторожно предположил Люк. Старик весело прокашлялся.
— Ну тогда готовьтесь, — сказал он, прочистив горло, и заорал, что было мочи, — Ведьма! Проклятая! Вижу ее! Не-е-е-е-е-ет! О Боги Всемогущие, за что же нам такое несчастье?!
С даром прорицания, Джонни не могли не поверить. За поворотом послышались неторопливые шаги и недовольное бурчание. Все тот же охранник со связкой ключей прошел мимо нашей камеры и остановился перед стариком.
— Слышь, голосистый ты наш, че орешь-то так? Ты гляди, связки сорвешь, на какой тогда нужен нам будешь? Дурачина ты слабоумная, совсем рехнулся! Вот приедет Повелитель, избавится от тебя, — приговаривал охранник, отпирая решетку, — ну, че тебе? Давай говори, коль я пришел.
— Ведьма! — снова заорал Джонни, — Убить на хочет, проклятая! Погубит всех, никого в живых не оставит!
— Да заткнись же ты! — рявкнул на него мужик. — Че за вздор несешь, сам хоть понимаешь? Че еще за ведьма такая? Белобрысая что ль?
Я не белобрысая, я русая. Это так, как сведению.
