Она, видимо, поняла, ведь закрыла рот и отступила.
- Пока, - выдавила я.
- У тебя всегда будет дом здесь, - сказала она. – Хорошо?
- Ага.
Я развернулась и прошла врата. Ступив в рамку металлоискателя, я оглянулась на Диану, но та затерялась в толпе.
Я поймала свою сумку, проезжающую по ленте, и направилась дальше. Хотелось, чтобы пол подо мной провалился, чтобы я больше ничего не чувствовала.
Я села на кожаное твердое кресло. Гайдзины и японцы сидели вокруг меня, двое из обслуживающего персонала говорили приглушенными голосами. Я смотрела в огромное окно на подъезжающий самолет.
Все казалось сном. А ведь пять месяцев назад я так этого хотела. Вернуться домой.
Но дом теперь был не там, но и не в Японии.
Он был внутри меня.
И рядом с ним.
Потому я должна была уехать. Иначе он сломается.
Я вытащила конверт и прижала его к губам, глядя, как к самолетам тянулись тележки с багажом. Самолеты на земле выглядели неуклюжими, покачиваясь.
Я посмотрела на конверт в руках.
Я была уже почти в самолете. И почти взлетала.
Я развернула конверт и сунула пальцы внутрь, чувствуя согнутый листок. Я вытащила записку, листок белой бумаги, и осторожно развернула.
Я не знала, что он мог написать мне, готовилась к боли от его слов. Но на странице была красной ручкой написано лишь одно слово:
いてい てい
Иттерашай.
Уезжай, но возвращайся невредимой.
Словно я уезжала на каникулы.
Остальную часть страницы занимал рисунок – черно-белая роза, прикованная к листку пятью крестиками, наведенными по несколько раз. Рискованно, но это была лишь ручка, он ведь мог как-то писать в школе и зачеркивать свои наброски.
Роза слабо шевелилась, когда я на нее смотрела: лепестки трепетали на ветерке. Рисунок выглядел почти нормальным. Но он был прекрасным, что-то похожее я видела в глазах Томохиро, когда он смотрел на трясогузок или на сакуру, когда он оживлял их в блокноте. Его взгляд, когда он смотрел на меня.
Слезы катились по моим щекам, собираясь на подбородке и капая на бумагу. Чернила растекались там, где они капали, оставляя пятна на листьях и лепестках.
Все кончено. Он хотел, чтобы я уехала, чтобы была в безопасности. Якудза и Ками пугали меня.
Томохиро пугал меня. Если я уеду, силы Томохиро будут под контролем, он не попадется в руки Джуна.
Я скользила по розе пальцами, пытаясь представить, как двигалась его ручка. Я не была хорошим художников, но притворялась, что каждая линия была нарисована мной, что я могла ощутить душу розы, как он мог.
Рука коснулась стебля, боль пронзила палец.
Я отдернула руку, разглядывая порез о бумагу. Темная капелька крови появилась на кончике указательного пальца. Сильно болело.
Я посмотрела на рисунок.
Шип. Я порезалась не о бумагу, а укололась о шип.
- Окьяку-сама, просим прощения за ожидание. Ваш рейс 1093 в Оттаву…
Кровь текла по моему пальцу и падала на страницу с шорохом.
Кап-кап-кап.
Окружающие поднимались, тащили чемоданы на колесиках, мамы несли своих чад, все устремлялись к нашему неуклюжему самолету.
Кап.
Я не могла ничего поделать. Бабушка купила билет.
Диана ушла на поезд в Шизуоку.
Кап.
Я обещала Томохиро, что уеду.
Если я останусь, то могу умереть.
Я смотрела на кровь, красную на бумаге, где она была единственным ярким цветом, кроме единственного слова, оставленного мне Томохиро.
Иттерашай.
Возвращайся невредимой.
Возвращайся.
Но пора было идти в самолет. Я не могла убежать из аэропорта. В реальности все было не так. Может, в японских сериалах или в плохих голливудских фильмах это сработало бы. Но у меня в кармане лежал билет, рядом стоял чемодан. Нельзя просто так встать и уйти.
Кап.
Или можно?
Я медленно поднялась на ноги, тело дрожало. Кровь шумела в ушах, пульсировала в каждой вене.
Я не убегала. Если я ошиблась с решением… то это не будет побегом. Да?
Прошу… живи.
И вернись невредимой.
Я сжала руки в кулаки, порез покалывало.
И все это не из-за слов Томохиро. И даже не из-за него.
Это моя жизнь и мой выбор.
Я не смогла бы жить, оставив тут то, что было для меня важно.
Шанс лишь один. Жизнь одна. Если чернила реагируют на меня, то я, может, и остановить их смогу. А если и не смогу, то страдать будем не только мы.
Я шагнула вперед, ноги онемели. Я шла мимо рядов сидений, удаляясь от врат, где служащие проверяли паспорта.
Я споткнулась и побежала к выходу из аэропорта. Рисунок Томохиро был зажат в руке. Я была такой живой, сила била ключом, перекрывая страх.
Такова моя судьба.
Я собиралась взглянуть на нее.
Такова моя жизнь.
И я проживу ее.
Словарь японских слов и выражений
Америка-дзин – американка;
Ано – эм; междометие, используется, когда человек хочет привлечь внимание и что-то сказать;
А-рэ – междометие, обозначающее удивление;
Бай-бай – аналог английского прощания;
Бака джа наи но? – Дурак что ли?
Бетсу ни – ничего особенного;
Богу – часть брони кендо;
Чан – суффикс, обозначающий подругу или кого-то, кто младше говорящего;
Чаван – особая пиала для чайной церемонии;
Чэ – Черт!
Комбини – супермаркет;
Даиджи на хито – важный человек;
Дайджобу – Ты в порядке? или Все хорошо;
Данго – клецки из рисовой муки, чаще всего сладкие, их едят во время созерцания цветения;
Домо – в «Чернилах» - привет или эй;
Доу – грудная пластина в броне кендо;
Файто – призыв не сдаваться и постараться;
Фурикакэ – сухая приправа для блюд из риса;
Фурин – ветряной колокольчик;
Гайдзин – иностранец;
Гамбарэ – Постарайся;
Гэнкан – прихожая, вход в японское здание. Обычно этот этаж расположен ниже, чем все здание, там переобуваются;
Гомэн – Прости;
Гузэн да – Какое совпадение!
Гёза – пельмени;
Гюдон – говядина с соусом и рис;
Хай? – Да? или Прошу прощения?
Хакама – штаны кендоука;
Хана йори данго – фразеологизм, обозначающий, что сначала нужно судить по душе, а потом по внешности;
Ханами – любование цветами сакуры;
Ханши – особая бумага для каллиграфии;
