Эйдолон улыбнулся.
— Ты сейчас похож на Рейта.
— Да ладно тебе. — Шейд открыл пиво. — Женский бой в грязи — одно из лучших зрелищ.
Может, и так, но Эйдолону это было неинтересно. Ему нужна была только одна сестра. Шейд продолжал молоть чепуху о двойняшках, вспоминая, сколько их перебывало у него в постели. Эйдолон посоветовал ему воспользоваться калькулятором, после чего взял тарелку и пошел к Тайле. Жаль, что у него дома не было апельсинов. Кстати, теперь ее любовь к этим фруктам стала понятна: Пожиратели душ были родом из тропиков, и фрукты являлись частью их рациона.
По пути в спальню он почувствовал возбуждение Тайлы, которое перемещалось в сторону гостиной. Поставив тарелку на тумбочку, он бросился следом, а ворвавшись в комнату, увидел взгляд Рейта, направленный на Тайлу, и все понял.
— Рейт! А ну убирайся из ее головы.
— Братишка, она женщина крепкая, запросто справится с нами обоими.
— Идиот!
— Эйдолон, — позвала Тайла.
— Не понял, — воскликнул Рейт. — Она должна была произнести мое имя.
— Сначала это был Рейт, но это было неправильно; я подумала о тебе, и он сразу пропал, — сказала Тайла.
— Любимая. — Эйдолон прикоснулся к ее губам.
— Эй, ну хоть не при мне, а то я ведь и присоединиться могу, — возмутился Рейт.
— Иди к черту, идиот.
— Ладно, пойду попью пива с Шейдом.
Не успел Рейт выйти из комнаты, как Эйдолон уже был в ней. Несколько минут они предавались безудержному сексу, но ему этого было мало. Он протянул руку и достал из ящика стола скальпель. Не выходя из нее, он сделал неглубокий надрез на своей груди и притянул ее голову так, чтобы она касалась губами выступившей крови. Тайла колебалась.
— Прошу тебя, попробуй, прими часть меня.
Тайла повиновалась, и ее словно ударило электрическим током. Уже через пару мгновений они оба кричали в оргазме. Когда все кончилось, он понял, что наделал, но было уже поздно. Тайла вскрикнула, ее скрутил спазм, и она упала на пол.
— Шейд! Живо сюда!
Через несколько секунд Шейд уже был с ним. Он склонился над Тайлой и взял ее за руку.
— Что с ней? — спросил Эйдолон.
— Что у вас тут было?
Эйдолон вкратце рассказал Шейду.
По щекам Тайлы бежали слезы, глаза ее были закрыты, лицо скривила гримаса боли. Она свернулась в позу эмбриона.
— Ты сделал это, — констатировал Шейд.
— Что он сделал? — уточнил Рейт, заглядывая через плечо Шейда.
— Он сделал ее своей партнершей.
Рейт присвистнул.
— Я знал, конечно, что тебе тяжело с твоим эсгенезисом, но что настолько… Ты что, совсем спятил?
Шейд потянулся было к Тайле, но Эйдолон зарычал, и брат отдернул руку.
— Мне нужен контакт с ней, Эй.
— Я знаю, — рявкнул Эйдолон, но он не хотел, чтобы кто-то, особенно его братья, касались женщины, с которой он хотел провести всю жизнь.
Шейд взял ее за лодыжку.
— Твоя кровь токсична для людей, ты же знал это.
— Он знал, но думал не головой, а тем, что у него между ног.
— Все будет хорошо, — прошептал он, гладя ее по щеке.
— Непонятно, что с ней, — сказал Шейд. — Наверное, это смесь яда, крови и ее собственные демонические процессы перехода на другую ДНК.
Эйдолон чувствовал свое бессилие.
— Держись, Тайла.
Он поднял ее с пола, прижал к груди и прошептал: «Не позволяй демону убить тебя, ведь ты так долго боролась с ними».
— Хеллбой. — Звук ее голоса был для нее слаще музыки. — Что происходит?
— Тише, тише, все будет хорошо. — Эйдолон бросил умоляющий взгляд на Шейда.
— Я не могу ее усыпить, не раньше чем… — Он замолчал и кивнул на ее левую руку. — Смотри, уже.
Эйдолон вздохнул с облегчением, когда на ее коже начала проступать такая же татуировка, как и у него. Ей сразу стало легче.
— Принесите воды, — сказал он братьям и с нежностью посмотрел на Тай. — Как ты?
— Лучше, — сказала она осипшим голосом. — Это все из-за ДНК? Я умираю?
— Нет-нет, что ты. — Он взял стакан, который принес Шейд и протянул ей. — Ладно, парни, ступайте домой, завтра я вам позвоню. Нужно довести дело до конца.
Братья ушли, а Эйдолон поднял ее на руки и отнес на кровать. Тайла провела пальцем по проявившейся татуировке у себя на плече.
— Такая же, как у тебя. Как это?
— Я сделал тебя своей партнершей, но цикл еще не завершен. Будь моей.
— Эйдолон…
— Тебе не обязательно решать сейчас, у тебя есть пять дней, затем татуировка может исчезнуть. К тому моменту и я закончу свой эсгенезис.
— Но ты говорил, что ваш вид не может выбирать партнершу из людей из-за того, что потомки будут полукровками.
— Да, но мы можем брать в партнерши полукровок. Потомство будет полноценными демонами-семинусами.
Тайла какое-то время молчала.
— Для этого нужна была кровь? — Тайла побледнела. — Я выпила твою кровь; зачем я сделала это? И зачем ты держишь скальпель в ящике стола? Нормальные парни держат там презервативы.
Эйдолон подавил улыбку.
— Мне не нужны презервативы, потому что пока я не могу никого осеменить. — Эйдолон задумался о том, что сейчас, наверное, он уже может осеменить Тайлу, ведь его эсгенезис почти завершен.
— Так что там со скальпелем?
— Я… хотел быть готовым к этому моменту, когда найду партнершу.
— Все демоны-семинусы такие предусмотрительные?
На этот раз он не сдержал улыбки.
— Сомневаюсь.
— Ох, не понимаю я вас, демонов. — Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох. — Я слышала, как Рейт говорил что-то о твоем эсгенезисе и о том, что тебе срочно нужно искать партнершу.
— Поговорим об этом позже, тебе нужно отдохнуть.
— Нет, расскажи сейчас.
Эйдолон выругался про себя и посмотрел в потолок.
— Выбрать партнершу на всю жизнь — это единственный способ остановить негативные изменения при затянувшемся эсгенезисе. По завершении эсгенезиса мы приобретаем возможность менять внешний вид и можем оплодотворять, а непреодолимое желание обрюхатить все, что движется, исчезает.
— И долго ты искал партнершу? Твой брат сказал, ты был в отчаянии.
— Да, но…
— Так я для тебя что, типа последней надежды?
— Нет, Тайла, все не так.
— И как близко ты к точке невозвращения?
Эйдолон взял ее лицо в ладони и поцеловал в губы.
— Близко, — признал он. — В следующий раз, когда я изменю форму, могу не вернуться в свою.
— И ты хочешь сказать, что твое предложение никак не связано с тем, что ты на грани?
Он бы и рад был ответить «нет», но не мог. Встреть он ее на год раньше, возможно, и не взглянул бы на нее.
