— То есть все это был спектакль чтобы вывести на чистую воду…
— Да.
— А вы — великий и беспощадный, умелый и все такое… — я встала.
— Э-м…Полагаю, да…
— Государственный деятель, стоящий на страже справедливости и королевства, — шагнула к нему, прищурив глаза.
— Если вам так угодно, то…
— Угодно? — прошипела, а изо всех сил, которых, впрочем, для того чтобы оставить пробоину в этом… айсберге было маловато, ударила кулачком ему в грудь.
— А сказать? Появиться? Объяснить? Я переживала… с ума сходила от происходящего! А вы…а я… — всхлипнула и тут же зло утерла бегущие слезы. Но все-таки расплакалась, потому что меня осторожно притянули к широкой груди и зашептали.
— Между прочим вы сами ушли… — мой громкий всхлип. — Ладно-ладно, не плачьте, пожалуйста, это неожиданно больно… Поймите, я не мог — вы бы волновались. Да и кому я бы сообщил всю эту информацию кроме себя? Кому бы позволил приблизиться к вам и попросить доверия? А на меня навесили следящие заклинания — и я не готов был привести их к вам… Но вы не оставались без присмотра…
— Угу, еще бы, вам ведь нужен ребенок…
— Да при чем тут это! — возмутился он совершенно искренне. — Точно так же я поступил бы и без малыша. Я же говорил вам… предлагал.
— Любовницей?
— Вам выгодно думать только то, что вы хотите?
— А вам выгодно представить все в более приличном свете, будто и у меня случилась потеря памяти?
— Как всегда непередаваемо язвительны, — вздохнул. — Вы прекрасно помните, что я вам сказал в последний раз. О чем попросил…
— Быть с чудовищем, — пробурчала.
— Ну судя по вашему настрою я мало изменился, — я была почти счастлива услышать знакомые раздраженные нотки. И правда мой хомяк… — Но может изменилось… ваше отношение? Скажите, Мара… моя дорогая Мара… что бы вы ответили сейчас, если бы я предложил вам выйти за меня?
Замерла. Сглотнула. Это было ожидаемо… но как-то неожиданно!
— Но общество… Законы…
— Я спрашиваю не их!
— Тем не менее они важны…
— И благоволят матери ребенка любого сословия, — промолвил будто нехотя.
— То есть я сама по себе не представляю ценности? — я не смогла сдержать горечь.
— Возможно… для общества это и так. Но для тех, кто с вами знаком… Вэй Галлар, пусть и получил от меня в итоге… хм, нагоняй из-за вас, запретил снимать охранное кольцо. Чтобы почувствовать, если я буду делать что-то не то. Король жаждет познакомиться «с самой необычной девушкой Фаэрана», ваша Аржея сама готова позвать вас замуж, а мой замок…
— Что с ним? — я встрепенулась и попыталась оторвать голову от гулко стучащего сердца, но её мягко вернули на место.
— Судя по последним письмам мэрра Корни, он собирается сорваться с места и двигать за вами.
— Мэрр Корни?!
— Эрендор, — мягкий смешок. — Я уж не говорю про голов, которые написали мне… Голы! Вэй-гану! Что согласно какому-то древнему кодексу, если хозяин — идиот, то они имеют право отказаться от службы и перейти к другому хозяину… или хозяйке…
— П-правда?
— Правда.
— А вы?
— А что я?
Я могла только зарычать.
И тогда он поднял мое заплаканное лицо и тихо прошептал:
— А я тоже готов сорваться с любого места и идти за вами… Если вы согласитесь идти за мной.
Всмотрелась в такие знакомые, искренние и сияющие глаза и сказала:
— Соглашусь.
Шумно вздохнул.
— Это просто замечательно. Не хотелось завтра вас волоком тащить к чаше…
— З-завтра?!
— Ну вы же знаете — чем ближе свадьба к дню Зрелости, тем счастливей будет пара… А я собираюсь сделать вас самой счастливой в мире… во всех мирах.
58
За несколько дней до этого.
Вэй-ган Эрендарелл.
— Ты болен.
Король сказал это с насмешкой, но Себастиан только пожал плечами и мрачно уставился в окно на королевский парк. А потом залпом допил бордовую жидкость из инкрустированного камнями кубка.
— Решил напиться? — снова обратился к нему друг.
— Пожалуй стоит. Иначе пойду к этой сучке и откручу ей голову… и тогда мне не придется больше ждать. Ни единого дня.
В последних словах против воли прорвалась тоска, и Джедан поморщился.
— Я и говорю — ты болен ею.
— Не больше, чем ты своей женой.
— Что есть, то есть.
Оба замолчали.
Потребность оказаться рядом со своей женщиной с каждым днем становилась все сильнее. И, несмотря на то, что раньше подобные чувства он считал не приемлемыми для настоящего воина, сейчас готов был отдаться им.
И дело вовсе не в ребенке, которого Эрендарелл, если сосредотачивался, чувствовал даже лучше тех, кто находился рядом. Дело было в Маре… Необычной, нежной, заботливой. Будто в мелочах созданной для него, для того, чтобы радовать его, сводить с ума и заставлять переживать… что она тоже может решать — оставаться с ним или нет.
И не всегда в его пользу.
Жестокие слова мэсси Шайн накануне той самой ночи, её поведение на протяжении многих дней до того порвали несколько прочных нитей у него внутри. Нитей, на которых держалась уверенность в том, что каждая согласиться стать его с радостью.
На час, на день, на жизнь.
И Себастиан знал, что снова эти нити не связать.
Возможно, и к лучшему. Стало ярче, интереснее… Теперь ему придется… он мог приручать Мару снова и снова. Как она приручила его.
Сначала — зверя. И как он не понял? Следовало насторожиться сразу, когда его взбесила очередная игра служанки, которую он периодически пользовал. Та мало того, что орала ночью в коридоре, якобы «в шутку», но еще и попыталась оболгать Мару… Корни едва успел вытащить глупую девку, пока Эрендарелл не набросился — настолько зверь не мог сдерживаться…
А в присутствии мэсси Шайн тот, наоборот, затихал и переставал кровожадно волноваться. Чуть ли не урчать был готов в надежде на ласку… и на то, что она не будет бояться.
Это был его собственный главный страх — снова увидеть панику в её глазах. Отвращение. Ненависть. И желание сбежать.
А ведь сбежала…
— Чему улыбаешься? — спросил Джедан.
— Знаешь, если бы я не забыл на какое-то время, что именно Мара сняла проклятие, то вряд ли чувствовал себя уверенно, раз моя женщина исчезла после первой же ночи со мной…
— Может ты и правда был ужасен? — король демонстративно подняд брови.
— Ну конечно, — Себастиан отсалютовал ему кубком. — Я бы даже сказал… чудовищен.
Рассмеялись.
Они поговорили еще немного — не про заговор, от того хотелось хоть ненадолго отвлечься. И так все решено.
И вэй-ган Эрендарелл, поминутно раскланиваясь с многочисленными придворными — те завистливо провожали его взглядами, все еще не веря, что он спасся от проклятия и занял прежнее положение про короле — прошел к выходу из дворца и отправился в собственный особняк.
Где, конечно, первым делом зашел к своей «невесте» и пожелал той приятных снов.
Гасар прощебетала какую-то глупость, на что он, вроде бы успокоенный общением с другом, снова почувствовал, как удлиняются пальцы и когти. И дуэнья, таращившаяся на него, не помешала бы…
Тварь.
Она ведь не просто участвовала во всей этой истории — наслаждалась ею. Себастиан понял не сразу, что девка — и назвать ее по-другому он не мог — оказалась у него в кровати не случайно. Дело было не в её прозорливости, а в том, что она, скорее всего, подсматривала и подслушивала. Поняла, кто для него Мара… и воспользовалась этим очень удачно.
И если бы не малыш… выплыл бы он когда-нибудь из дурмана, в который его планировали регулярно погружать? Сумели бы его вытащить друзья? Или подлые семейства успели навредить — и Маре, и королю, и ему?
Потому он не приближался к мэсси. И даже не посылал к ней людей с письмами и пояснениями — её бегство и жизнь в столице должны были выглядеть естественно. Ведь заговорщики знали о Маре — хорошо, что не всё, не поняли про ребенка — и следили за ней. Стражам же пришлось следить уже за их прислужниками. Чтобы в случае чего — даже намека на действие против девушки — убить.
