– Садись, Люсия, – решительно произнесла. Скорее сделаю, скорее разойдемся. Очень надеюсь, что души умеют икать. Чтоб ему там висеть спокойно было невозможно! – У меня для тебя две новости. Начну с хорошей. Отныне ты под моим покровительством. Сильно не радуйся, дел прибавится со временем.
– Буду стараться!
Девушка бухнулась мне в ноги.
– Сядь обратно!
Люсия боязливо села. Взяла с нее клятву верности и молчания.
– Ты прости, но придется.
Открыла дверь, Ги поставил на стол укутанный гробик и вышел. Надо было взять глушилку, не подумала.
– Что это, госпожа? – спросила шепотом девушка.
– Это вторая новость. Плохая.
Раскрыла ящик. Счастье на лице девушки растворилось быстро, как сахар в кипятке. Она побелела и отодвинулась.
– Твой сын, – произнесла шепотом, – просил показать его на прощание. Сказал, что очень сильно любит и решил не рождаться. Чтоб не плакала по ночам. Пожелал найти любовь и счастье.
Слезы текли по девичьим щекам. Вложила ей в руку пузырек из запасов няни и отправила прочь, объявив выходной на сегодня. Забрала ношу, предупредила Эдиту и пошла в лабораторию Вилли. Оставила там на хранение гробик.
На крыше села в позе лотоса. Закрыла глаза, долго размышляла. О малышке Роззи, об обещании, данном ей. О хитром жуке. Подумала о том, чего хочу, что успела сделать, что еще могу сделать. Глубо вдыхая через нос, выдыхала через рот. Мир прекрасен. Ошибок будет много. Это нормально.
Прошел час или два. Медитация помогла. Нужно было двигаться дальше.
***
Где-то очень далеко
– Я же говорила, она выполнит обещание, – отчитывала девочка маленького мальчика. – И вообще, мне не нравится, как ты с ней обошелся. Говоришь, любишь, сам заставил страдать.
– Видели мы, как она выполнила! Еле-еле! Думал, струсит в последний момент! – надулся малыш. – И вообще, тебе хорошо рассуждать! Сколько жила? Сколько с родителями? Какая жизнь по счету? – напирал бутуз. – Посмотри на себя, – устало выдохнул он. – Вся яркая, плотная, искришь. А я?
Оба взглянули на тело мальчика.
– Сколько десятилетий торчу здесь… Никому не нужный, ни кем не любимый. Столько бесполезных попыток воплотиться. Силы заканчиваются, и тогда растворюсь бесследно… Вон, уже одни дыры, – поднял он просвечивающую конечность. – Совсем прозрачный стал… Так что заканчивай со своими нравоучениями! На войне все средства хороши. Раньше Люсия была бесперспективной, души не смотрели. А как возможности выросли, так у нее решили родиться. Щас!!! Я уже занял. Моя мама. На этот раз все получится.
Дети посмотрели на овальное зеркало в полу, там отражалась молодая девушка.
– Как знаешь, – неуверенно протянула девочка.
– А хочешь, вместе родимся? С тобой поделюсь, так и быть. Смотри сама, судьбу встретит, семья будет крепкой. Подлечили, денег дадут.
– Нет, спасибо. А как ты узнал про судьбу?
– Один из богов подсказал, как надурить другого. И где подсмотреть судьбу мамы, – нашептал малыш девочке на ухо.
– Не боишься?
– Мне терять было нечего, – пожал плечами мальчик.
***
Роззи
Вигмара в кабинете не было. Спустилась в оружейную сама. Долго бродила среди железяк, касаясь кончиками пальцев некоторых экзепляров. Жаль, здесь не было живого оружия, как из земных книжек. С другой стороны и хорошо, не знаю, что еще бы пришлось делать в качестве расплаты. Я с поместьем-то плохо справляюсь…
Набрала мелких ножей, чехлы к ним и пошла на занятие с нашим отставным воякой. Свободное время после обеда было очень кстати. Пошла смотреть, как обрабатывают и хранят дары леса. Под это дело временно отвели один из ближайших сараев. Строение расчистили, отмыли, оборудовали и закипела рабата. Здесь были те, кто не мог выполнять тяжелую или основную работу: беременные, калеки, дети и старики. Беременных было много. Некоторые вот-вот должны были родить.
Мое появление не осталось незамеченным. Люди приветствовали, как могли, и громко благодарили за возможность трудиться, за пайки с едой, за второй шанс на жизнь. Когда эмоции немного улеглись, люди продолжили заниматьмся своими длами. Я шла вдоль работников, и увиденное радовало. Сырье мыли, сортировали, сушили и складывали по кучкам в связки или холщевые мешочки. У всех были чистые руки, гигиену соблюдали, волосы были убраны. Это очень радовало. Подошла к одной из женщин, что была на последнем сроке. У нее был просто огромный живот.
– Добрый день, госпожа, – начала вставать женщина, чтоб поклониться.
– Сиди! – усадила ее обратно. – Какой большой живот. Сколько детишек ждешь? Не тяжело работать? Как вам всем тут?
– Благослови вас Богиня-Мать за вашу доброту к простым слугам, – она смахнула слезу. – Не впервой дитя под сердцем носить, да только двое ребятишек живехоньки остались. Остальных не сдюжила выносить… Давеча, ежели работать не могешь, поесть не дадут. Ато и тяжелую работенку подкинут. А теперича все немощные при деле, в тепле, с условиями. Без надзирателей-кровопийц. Старшой у нас есть. Все честь по чести делаем. Ежели отлынивает кто, сами подзатыльник даем. Никто не хочет возвращаться в прежний ад, – послышались поддакивающие шепотки. Работники следили за нами тихонько, опустив головы. – Лекарь наш, Вилли, всем помогает, ежели плохо. Так мы, люди простые, все сами. Рожать привычные, Вилли по пустякам не отвлекаем. Не знаю, госпожа, сколько богиня-Мать пошлет деток. Да только любить всех буду. Авось, дохожу в этот раз..
– Вот и хорошо, что все при деле и ценят это… Слышала, я не справилась вчера?
– Слышала, госпожа, – тихо ответила женщина.
– Чтоб больше не допускать ошибок, мне нужна практика. Так что, будешь рожать, мы с Вилли придем.
– Как скажете госпожа, – кивала женщина.
– Тебя и еще троих, что видела здесь, на время переведут на кухню, на простую работу. Когда срок?
– Уже подошел, госпожа. Всем нам уже пора.
– Вот и прекрасно. После ужина подойдите к Алонсо, он вам скажет, что делать.
Женщины были рады. Еда поближе, да еще и Вилли придет. А то, что у меня свои причуды, так лекарь же. Нашла Вилли, предупредила. Сходила к Алонсо, предупредила и его. Повар был не рад, но отказать не мог. Зашла к Эдите, взяла кожаные ремешки, швейные принадлежности. Отдала ей пару ножей, шепнув, чтоб никто не знал, кроме нее. Пришла к себе и села шить. Эдита еще в первые дни сшила для меня набор шортиков, вместо кружевных панталон. К чехлам от ножей пришила круглые ремешки, чтоб одевать на ногу, как в фильмах. И , продырявив шортики внизу, прицепила самодельную кобуру. При встрече, попрошу швею сделать такие дырки на всех трусах. Мало ли мне туда прицепить надо будет. Пока обметала дырку на шортиках, исколола все пальцы. Выглядело мое произведение, как кособокая работа ученицы третьего класса с уроков труда. Переделывала, раз пять, зато выполнила задание. Сама.
***
После ужина встретились с Тобиасом. Рассказала о проделанной работе, выразила готовность идти дальше. Долго тренировали мысленный коридор. Под конец начала ощущать, когда «ирод» больно трескал прутиком по руке.
– Начало есть. Найдешь напарника, когда уеду. Теперь про восстановление резерва. Есть настойки. Дам рецепт, завтра сваришь разок под присмотром. Ошибешься, получится слабительное. Пробовать будешь сама, быстрее научишься. Найди фиал, лучше бы артефакт, но умельцев осталось мало, – почесал он подбородок. – Разложи в поместье в укромных местах, положи в вещи, в дамскую сумочку.
– Но у меня нет сумочки! – возразила ему.
– А зря. Там знаешь, сколько спрятать можно? А если сделать пространственный кармааан… К балу во дворце озаботься. Девицы дурные там, парни тоже чудят. Слабительного бери побольше, пригодится. Отвлекся, – выпрямил спину Тобиас. – Есть запрещенка – отнимать силы у других. Учить не буду. Запомни, в свой источник никого не пускай, выжмут досуха. Есть камни-накопители, есть камни усилители. У гномов водились. Сейчас почти все у короля. Что осталось, попрятано в сокровищницах богатых родов. Если доживешь до завещания, и тебе привалит счастья. Отец твой был артефактором. Есть особые водоемы. Опять же, тебе не грозит. Остается единение с миром. Чем и займемся.
