- И все же они есть…
- Что же вы не укажите на них?
- Потому что вы судите по другим критериям.
- Согласна. Мне важны мысли и поступки. А они не отличают вас от ваших собратьев ничем. Но это не то, что я хочу узнать. Я пришла выяснить, зачем вам ритуал.
- Он был надеждой на выживание нашего ковена.
- Рассказывайте.
- Легко сказать, но с чего начать?
Ар тихо рыкнул, это был даже не звук, а эманация его пламени, но магистр взял себя в руки моментально и начал рассказ.
- Вы знаете, что такое ковен? Это понятие встречается во многих мирах. Но для нас это означало общество сильных магов, способных покорить все и всех своей воле. Каждый из нас был уникальным магом с неповторимой магией. Для нас не было никаких преград, мы покинули свой мир, там банально стало тесно.
Луноликий, несомненно, являлся нашим лидером. Его ум, амбиции, мечты становились для нас маяком, к которому мы все стремились. Он нашел способ покинуть наш мир, открыл порталы к новым дорогам, славе, богатству.
Вам трудно понять это чувство. Вы никогда не хотели владеть миром. Не можете представить этого упоительного чувства, что ты можешь контролировать все! Вплоть до момента встанет ли утром солнце.
У каждого из нас были свои ученики, слуги, солдаты. Наша армия впечатляла. Она нигде не могла встретить сопротивления. Ведь наша магия перемещения сводила на нет все потуги противостоять нам.
- Как? Риго сказал, что подселение в тело сильного мага было обречено на провал. Его воля и сила давали отпор.
- На тот момент наши души были крепкими, а в тело вселялись за знаниями. Какая есть защита, какую магию используют, чем можно контратаковать, опять же слабые стороны. Пять, десять минут в чужом теле, и мы больше не встречали сопротивления.
Но все пошатнулось, когда мы поработили мир Девы Цветов. Это был один из прекраснейших миров. Созерцание прекрасного не чуждо завоевателям, тем более там действительно было на что посмотреть. Мир живого хрусталя, полупрозрачные сверкающие создания, растения, испускающие все цвета радуги, звучание голосов было подобно песне нежнейших колокольчиков.
Такие прекрасные, такие хрупкие и такие упорные. Их свобода была им дороже, чем их жизни. Мы даже не особо прикладывали сил, чтобы разбить их, но было жаль терять такую красоту.
Спустя некоторое время мы надели на них рабские ошейники. Тогда впервые Дева Цветов пришла к нам. Она умоляла оставить ее мир, клялась, что станет служить Луноликому и поделится с ним своей магией.
Но, несмотря на то, что Луноликий был главой нашего ковена, приказывать нам он не мог, а мы совершенно не хотели отказываться от такого богатства. Начались споры, и в результате мы решили, что раз не можем поделить эту красоту, проще уничтожить ее и просто убрать причину раздора.
Мы стерли в порошок тот мир. Сверкающей пыльцой он остался кружиться в пространстве Вселенной, а мы двинулись на Миолу. Возможно, и не стоило упоминать этот мир, но после его гибели Луноликий изменился. Его жажда уничтожать стала неутолима. Даже его брат порой не мог остановить его.
- Брат?
- Да, единственный кровный родственник, что был у Луноликого. Брат близнец. Торнуэл.
- Но они такие разные…
- Откуда вы знаете?
- Я видела и Луноликого, и Торнуэла.
- Магия меняет своего носителя. Особенно того, кто ежедневно увеличивает в себе её поток. Оба брата были Архимагами и умели впитывать в себя новую энергию…
А мир Миолы был прекрасен. Водяные создания, жемчужные змеи, разумные насекомые, говорящие звери. Растения, что поражали своей магией. Этот мир был молодым, полный до краев чистой светлой магией, которая как светлячок, сияла в темном небе. На него летели многие: демоны, люди, эльфы, другие создания иных миров. Кто-то хотел здесь жить, кто-то просто собрать урожай сокровищ, а вот Луноликий хотел его просто уничтожить…
Вот только мы не сразу об этом узнали. На тот момент нам доставляла неудобство армия демонов и их черные Божества. В один из дней мы устроили настоящую резню, многие из нас были поражены черной магией, многие были убиты, победителей тогда не было, зато пришли драконы.
Магистр покосился на Аргайла, а я, облокотившись на спинку кресла, прикрыла глаза. Мирх слушал Холтура, а я потянулась к его воспоминаниям, но неожиданно дух мира остановил меня.
«Не стоит. Ты окунёшься в боль и агонию. Представь, что тебя разрывают на тысячу кусков, и каждый из них по-своему уничтожают. Жгут, топят, травят, топчут, режут, сжимают в тисках, колют тысячами игл… Это была предсмертная агония, когда мной владело только одно желание – покончить со всем этим».
Открыв глаза, я посмотрела на магистра. Он был свидетелем. Свидетелем того, что происходило в тот момент, но он не чувствовал Мирха, он был охвачен страстями завоевателя. Магия Белой Хранительницы распустилась, и, наклонившись, я коснулась виска мужчины, что сидел передо мной. Его расширенный зрачок и тихий удивленный вздох говорили о том, что такого он не ожидал, и тем легче мне удалось скользнуть в его воспоминания.
Мир Миолы я не узнала. Предо мной расстилалась каменная пустошь, и две армии застыли друг напротив друга. Два черных божества возглавляли демонов, тринадцать основателей ковена стояли напротив. Мощь, сила этих соперников не уступала друг другу. И от магии, что клубилась вокруг, становилось жутко. Мне. Холтур же был весь переполнен предвкушением. Его соратники были так уверенны в своих силах, своей победе, что не сильно приглядывались к происходящему в стане врагов. Коснувшись его памяти, поняла, что они готовились заранее к этому бою. На многих магах соперников стояли лунные метки, и маги не догадывались, что их ждет.
А потом одно божество взревело и бросилось вперед. И тут я поняла разницу между соперниками. Если маг знает, что сильнее, знает, чем будет пользоваться его соперник, ему нет необходимости бросаться в лобовую атаку. Оставаясь на месте, он контролирует весь процесс битвы и выигрывает в девяноста девяти случаев из ста.
Мир дрогнул! Загудело даже небо. Долина превратилась в уничтожающий все живое, смерч. Заклинания, что бросали маги друг другу, перенаправляли за считанные секунды и добавляли к ним новые. Защита еще держалась, но поле, где ее не было, превратилось в ад…
Земля там расходилась трещинами, взлетала вверх каменными пиками, вспыхивала тысячами огней, разливалась гнилым болотом, покрывалась смертельными лианами и обрушивалась на врагов ядовитыми насекомыми, атаковала нечеловеческими големами и стонала от невыносимой боли, что порождало всё это смертельное противостояние.
Неожиданно для меня самой, с поля брани я перенеслась в другое место, женщина хмуро смотрела на меня.
- Пока все не съешь, из-за стола не выйдешь! – пригрозила она.
«Что?!»
Не успела я оглядеться, как оказалась на улице, я убегала в теле Холтура, а за мной бежали с десяток подростков вооруженных дубинками…
- Братик, мне холодно, ручки замерзли, — я не успела моргнуть, как оказалась в странной землянке. Ко мне прижимался ребенок лет шести, его руки, и правда, уже побелели, я обнимала его, но судя потому, как моё дыхание уже не оборачивалось паром, жить мне оставалось не, так и долго.
И опять, не успела я оглядеться и понять, что происходит, как меня вновь закружило в новом водовороте видений. Я была то младенцем, то стариком, то подростком, то взрослым мужчиной.
Память! Наконец, догадалась я, память души Холтура была повреждена, так как переходила в новое тело без чистилища душ и возвращения в их мир, где они отдыхали, в ожидании перерождения. Грани между прошлыми жизнями действительно были стерты, и я то завоевывала новый мир, то умирала в который раз на землях Миолы.
Зато я видела, как пришли драконы, как они восстанавливали Миолу, как отступники бежали в пустынные земли, и как мир Мирха снова стал процветающим.
Несколько раз память возвращалась к битве в долине. Она длилась несколько дней. Мне казалось, такого не может быть, но одни маги отдыхали, а другие сражались. Тьма и черная магия впитывались в земли, и я теперь знала, как появилась самая главная аномальная зона на Миоле, прошло столько времени, а она все еще отравляет наш мир.
