В-третьих, Эрну, Карлеса и десятерых солдат из отряда Редиша ещё намедни утром схватили сторожевые крестьянского «ополчения», сидевшего в горах. И, прежде чем их успели тут же и вздёрнуть, магичка сумела-таки объяснить: они, собственно, сюда и забрались, чтобы это самое ополчение найти.
Ну а в-четвёртых, после того, как уже стемнело, хлынул-таки долгожданный ливень. И оказалось, что на навесах старой стены забыли заменить солому, успевшую за лето высохнуть и истончиться до состояния бумаги. Естественно, все дрова с пороховыми «конвертами» немедленно промокли. Впрочем, от мортир и кипящего каменного масла толку всё равно бы ни было.
Вот так оно всё само и получилось. Вернее, сложилось. Можно сказать, звёзды сошлись. И почему Редиш решил именно в этот момент попытаться выбраться из западни? Тоже ведь «само».
Или Левый нашептал? Или везение Короля-без-трона наконец закончилось и пошла реакция, называемая магиками «откатом»?
Кто ж теперь разберёт?
***
Леора частенько пыталась представить бой, ну и, конечно, себя в нём, но все её фантазии в итоге оказались так далеки от реальности, как сон от яви. Что творилось за стеной, она, конечно, не видела, но звуки были знакомыми: казалось, что там рушатся, осыпаются, грохоча, горы прямо в гулкий взбесившийся прибой. И гигант в стальных сапогах, истерично, с привизгиванием завывая, пинает камни.
Внешнюю решётку новой стены всё-таки успели опустить. Немногочисленные солдаты, которым, видимо, посчастливилось находиться в замке, пытались удержать её, почти наугад тыча между прутьями гизармами и пиками. Но оттуда, из темноты всё равно пёрло, будто тесто из квашни, людское месиво, напирало, угрожая вот-вот снести жалкую защиту.
По тёмному, без огонька, внутреннему двору, заливаемому хлещущими потоками ливня, метались тени в старомодных шляпах и без них. Прямо на группку имперцев, едва не сшибив маркграфа с ног, вылетел животастый тип с выпученными глазами и бессмысленным, бледным, как непропечённый блин, лицом. Леора, видевшая прежде и типа и камзол в окружении Эриха, хотела было крикнуть, оттолкнуть Редиша, но её опередили. Один из генеральских кавалеристов, высвобожденных из темницы, ткнул у неё над плечом коротким дротом. И толстяк беззвучно, кажется, так ничего и не поняв, кувыркнулся в лужу, подняв фонтан брызг, откатился, мгновенно пропав в темноте.
– В дом не пробиться, милорд, – во всю глотку рявкнул капитан редишевской охраны, едва сумев переорать адский грохочущий шум.
Маркграф кивнул. На самом деле пояснение было лишним – у господского дома и донжона, стоявшего за ним, человеческие тени клубились, как в ведьминском вареве. А, значит, с идеей пробиться к подземному проходу приходилось распрощаться. Тем более что двое из десяти кирасиров, схваченных вместе с генералом, успели побывать на допросе, потому едва ноги передвигали, а без помощи и вовсе бы идти не смогли.
– Давайте на стену, – крикнул Редиш, махнув рукой, – посмотрим, что за ней. Хоть узнать, кто это и чего им надо.
– И так ж ясно, милорд, – отозвался капитан, смахивая с рысиных бровей воду, – крестьяне.
Как он смог это рассмотреть, Леора понятия не имела. Лично она практически ничего не видела, кроме кипящей от ливня воды под ногами, да размытых силуэтов.
Маркграф мотнул головой, то ли соглашаясь, то ли наоборот.
– Со мной пойдёт Кудряш и Крюк. Вы, капитан…
Недил поднырнула под локоть генерала, вставая перед ним. Кажется, Редиш хотел сказать что-то очень решительное и обсуждению не подлежащее, но снова вмешался командир стражи, сграбаставший Леору за плечо.
– А ну-ка, девонька! – Раньше таких вольностей он себе не позволял. – Там, небось, магов-то нет, значит, внизу с ребятами постоишь.
Видимо, кто-то за воротами обладал тонким чувством драмы, потому что именно в этот момент над зубцами вспучился ярко-оранжевый шар, подсветивший огненными ореолами фигурки, мечущиеся и во дворе, и на стене. Даже через ливень дохнуло жаром, а невидимый гигант взвыл совсем уж дико, ну а капитан, насупившись, отпустил кадета.
– Эрна, – процедил маркграф сквозь стиснутые зубы. – Точно без неё там не обошлось.
– Вы хотите, чтобы нас прямо тут сцапали или всё-таки пойдём? – заорала Леора, пока генерал не сообразил, что против магички ему магическое прикрытие не требуется.
Но, кажется, Редиш всё же что-то такое понял, ухмыльнулся, но кивнул.
Четверо кирасир взяли маркграфа с телохранителем «в коробочку» – двое спереди, двое сзади, остальные укрылись под лестницей, ведущей на стену.
Пошли – нагло, не прячась и не таясь. Впрочем, в этом был свой резон. В хаосе, творящемся внутри замка, на крадущихся больше внимания обратили бы. Да те немногие, что метались наверху, оказались слишком заняты и по сторонам не очень-то смотрели.
А вот снаружи, в провале между старой и новой стеной разразилась настоящая преисподняя, чуть подсвеченная горящими палатками и телегами. Конечно, если бы речь шла о чистом поле или штурме, у крестьян не имелось ни единого шанса против профессиональных вояк. Но здесь, в узкой щели, где и десятку человек цепью не развернуться…
Больше всего это напоминало две сталкивающиеся волны, вскипающие пеной из мешанины тел, древков и всплесков, а уж что там плескалось, присматриваться никакого желания не было. Эти волны, то чуть опадая, то нарастая вновь, двигались и жили, но оставались на месте, лишь на несколько шагов подаваясь вперёд-назад. И не нужны способности эмпата, чтобы почувствовать озверевшую, потерявшую всякую осмысленность, доведённую до отчаянья ярость одних и растерянность других.
Княжеские наёмники очень хотели выжить, выбраться из этой мясорубки, но не знали как. Прущие крестьяне жаждали крови – и не важно как.
Леора попятилась, наткнулась на Редиша, который тут же обнял её за плечи, разворачивая к себе.
– Не смотри! – приказал.
Недил, сглотнув пересохшим горлом, мотнула головой, выдохнула, хотела сказать…
Она забыла, что хотела сказать, потому что у Отца – или всё-таки у Левого? – имелась отвратительно низкопробная тяга к театральным эффектам.
За спиной маркграфа и двоих кирасир стояли Эрих с её собственным братом. Там ещё кто-то был, но Недил даже всматриваться не стала. Главное, что один из этих «кого-то» держал большой фонарь, висящий на поднятом шесте. И надежда на то, что их не заметят, умерла, так и не родившись.
Редиш, видимо, что-то такое прочитавший на лице Леоры, медленно обернулся, задвинув кадета себе за спину. И тут же, уловив движение его бровей, не иначе, кирасиры оттолкнули её ещё дальше, к самому зубцу стены, так, что между ней и королем теперь было аж пять спин мужчин, каждый из которых явно не намеривался Недил куда-то там пропускать.
– Сейчас у меня даже шпаги нет, – протянул, едва не пропел Редиш. Странно, говорил он негромко, но его и за грохотом было прекрасно слышно. – Нечего вам вручить.
– Придётся обойтись без церемоний, – согласился Эрих.
И тут со зрением Леоры приключилось странное. Ей вдруг примерещилось, будто рядом с его величеством, которого она почти и не видела за чужими спинами, стоит старуха-нищенка в чистенькой нарядной косынке. Недил даже разглядела, как вода бежит ручейками с промокшего рваного подола и капли собираются бусинами между стежками вышивки на платке.
Но не успела кадет моргнуть, как там, внизу, в кипени тел и бешенства, что-то грохнуло, будто лопнул титанический стеклянный пузырь. Внешняя стена, совсем пустая, озарилась потусторонним, голубоватом заревом, очертившем круг у копыт танцующей, ставшей на задние ноги, словно геральдический единорог, лошади. Копья света выхватили из темноты наездника, прижавшегося к шее животного. И Леора его узнала.
Не она одна.
Гул резни вдруг опал почти до шёпота, но тут же взвился вверх оглушающим крещендо:
– Принц! Карлес! Импери-ия! Бе-е-ей!
– Ну, Эрна, – пробормотал маркграф, и почему-то Недил опять его прекрасно расслышала, – затейница. Видишь, – добавил он гораздо громче, обращаясь к Эриху, – об этом я тебе и говорил. Это и есть правильно подогретая народная любовь. И правильно подготовленная нелюбовь.
