место, где остановиться.
– Город маленький. Отсюда все стремится уехать, поэтому гости и желающие перебраться в это место здесь – большая редкость.
– Я заметил.
Таня еще постояла, немного растерянно глядя по сторонам, видать, как и я, не зная, что говорить, а потом позвала в кухню:
– Пойдем чай пить? Правда, у меня и не с чем особо. Гостей не ждала.
– Неважно, – я лишь отмахнулся. Ничего мне не надо. Хоть яду налей, только позволь побыть рядом.
На кухне устроился в углу на жесткой табуретке, а Таня хлопотала по хозяйству: поставила чайник, отыскала все-таки печенье в одном из ящичков, выставила на стол две симпатичные кружки.
Как обычно, вокруг нее ореол тепла и уюта, и я тянулся за этими давно потерянными ощущениями, впитывал их как маньяк, наслаждаясь каждой секундой, проведенной рядом. Когда вода вскипела, она налила чай и села напротив меня.
– Расскажи все-таки, как нашел меня? – поинтересовалась, задумчиво покручивая кружку.
– Будешь смеяться, но мне приснилось, где тебя искать, – усмехнулся, а она вскинула на меня недоверчивый взгляд, – смотрел фотографии из твоего альбома, места, где ты хотела побывать.
– Там есть маяк… – протянула она, кивая, – точно.
– Да. Только я сам не додумался, что ты можешь спрятаться здесь, зато сон приснился, в котором я тебя нашел на этом маяке.
– Здорово, – робко улыбнулась Татьяна, – если честно, была уверена, что никто и никогда не сможет меня отыскать.
– Я смог. – Ловил каждое ее движение, каждый жест. Затапливала радость, смешанная с горечью, с болью. Волк страдал, ему было плохо. – Скучала? – зачем-то спросил, не надеясь на ответ, но Таня спокойно призналась:
– Скучала, Руслан.
– Тогда почему не вернулась? Один звонок – и я бы примчался за тобой.
– Пока волчица была со мной, о возвращении и речи не могло быть. Она так люто тебя ненавидела, что никогда бы не смирилась с моим выбором. Кто угодно, только не ты. А после ее исчезновения я не видела смысла в возвращении. Зачем тебе простой человек? Поэтому я просто отпустила прошлое… тебя.
– Просто отпустила? – неприятные слова резанули. – А ты уверена, что я этого хотел?
– Нет, – спокойно покачала головой, – не уверена. Но знаю одно наверняка: альфа клана – прайм, никогда не останется с человечкой. Такого не может быть, потому что быть не может. Это насмешка, издевательство над обоими. А я не хотела делать больно ни тебе, ни себе. Поэтому предпочла окончательно исчезнуть.
– Волчица меня так и не простила? Она меня ненавидела?
– Да, – глядя в глаза, не скрыла тяжелой правды, – до самого конца, до самого последнего вздоха.
– А ты? Ты сама тоже меня ненавидишь?
– Нет, – Таня улыбнулась, и в глазах будто лучики света засияли, – у меня нет к тебе ненависти. Я… я тебя люблю, как и раньше, – призналась спокойно, без тени смущения. – Несмотря ни на что, и, наверное, уже никогда не излечусь от этой болезни. И дело не в истинных парах, не в волчьей связи. Здесь не при чем особенности любви между оборотнями. И нет никакой звериной подоплеки. Дело во мне, в нас. И когда моя волчья сущность исчезла, унеся с собой всю ярость, боль и негатив, мне стало легче дышать. Я стала счастливее, оставшись наедине со своими мыслями, эмоциями. Лучше быть одной, отказаться от всего, чем жить, разрываясь на части. Возможно, мое желание было эгоистичным, но… я просто хотела для себя немного спокойствия и счастья.
Она сидела напротив меня и говорила такие невероятные вещи, что я не дышал. Хотел и не мог, боясь, что любой шорох спугнет мираж, разрушит проникновенность момента, а в голове, в ушах пульсировали ее слова: я тебя люблю. Вот так просто, несмотря на все, что я сделал, несмотря на то, что столкнул нас в самый низ, разорвал то светлое, что между нами было.
– Тань, я…
– Не говори ничего, не надо, – остановила она меня, – твои слова ничего не изменят, не исправят. Я хочу, чтобы ты знал, несмотря на свои чувства, я не хочу тебя связывать, давить на твою привязанность. Чего-то требовать, ждать. Мы теперь из разных миров, и нам больше не по пути.
– Таня.
– Руслан, ты и сам это знаешь. Я больше тебе не пара, ты должен это понимать.
– Я ничего не собираюсь понимать! Ерунда все это! Неужели ты думаешь, что мое отношение поменяется из-за того, что больше не можешь обернуться?
– Поменяется, – кивнула убежденно, – поверь. Ты сам не сможешь нормально жить, потому что внутри разлад. Твой волк тоскует, ему плохо. Я даже сейчас это вижу, чувствую. Ему мало одной меня.
– Долго речь готовила? – процедил сквозь зубы. Как она может знать, что мне надо? Чего мне мало, а чего не хватает? Это мое дело, мои проблемы, и я с ними справлюсь!
– Нет. Вообще не готовила, – повела плечами, – просто говорю, что думаю.
– Неправильно ты думаешь!
– Не начинай, Руслан, пожалуйста!
– Ну уж нет, дорогая моя, ты выслушаешь меня, хочется тебе того или нет. Я люблю тебя и хочу с тобой быть. Мне все равно, что ты там себе напридумывала, какие барьеры воздвигла из благородных побуждений. Это все хрень собачья. Я тебя нашел, и я никуда не уйду. Ты моя! Была моей и останешься! – даже полегчало, когда вслух это все сказал. Моя! А все остальное неважно.
– Ты просто не понимаешь, о чем говоришь, – упрямо покачала головой, – не понимаешь. Ты не выдержишь, Руслан, поверь мне. Не сможешь быть со мной, всегда ощущая боль в груди, пустоту там, где раньше билось сердце. Рано или поздно тебе захочется уйти, спрятаться от самого себя, заглушить боль, проникшую в каждую клеточку. Эта боль не нужна. Ни тебе, ни мне. А в том, что в итоге будет больно, я не сомневаюсь.
Спорить с ней было бесполезно. Она не собиралась доказывать свою правоту с пеной у рта, не хотела во что бы то ни стало переубедить меня. Нет. Она просто все решила для себя, и это было гораздо страшнее.
Благородство в итоге обернется крахом, а я не могу этого допустить, потому что мы и так на самом краю. Снова балансировали над пропастью. Больше я не позволю нам сорваться вниз.
Руслан
Притянул ее к себе, впиваясь поцелуем в мягкие губы, сходя с ума от любимого вкуса. Таня попыталась вывернуться, уперлась руками в плечи, отталкивая от себя, но с каждым мигом сопротивление слабело. Вздохнув судорожно, сама ко мне потянулась, шею руками обвивая,
