не спрашивала, но…
– Десять здоровых мужиков, увешанные артефактами, ворвались в деревню ближе к ночи. Мы ужинали, когда со стороны твоего дома донесся грохот. Сразу поняла, что дверь не пустила людей из Совета. После чего двое пришли к нам, остальные отправились по деревне… искать тебя. Честное слово, я ничего им о тебе не говорила!
– Я верю, Клара. И без тебя хватило тех, кто все рассказал.
– Они вывели Фиона на улицу, стали допрашивать его, а я в это время занимала детей. Лелька могла что-то слышать – она в дровяник ушла загодя. После Фиона допросили и меня, угрожали, что сожгут дом, а то мали ли, может, я внутри ведьму скрываю. Я предложила им проверить каждую комнату, да хоть в подвал залезть! А потом вспыхнуло пламя. Я схватила Ашеньку, какие-то пеленки, узел с вещами, а Фион успел вынести кастрюлю и вывести детей. Так мы и стояли на дороге какое-то время, а потом Лелька сказала, что мы можем пойти в твой дом. Мол, ты оставила его открытым почему-то и ее будить не стала.
– А о Шерпе что-нибудь знаешь? Чьи еще дома сгорели?
– Старосты вот, Зафара с Дарией. Катаринки, простихвостки этой. Бабка ее сегодня весь день по деревне бегала, ведьму искала. Вот глупая! Если поисковики не нашли, то как она сумела бы? Я-то вообще решила, что тебя забрали по пути в Бирцан, уж не верила, что смогла ты провести поисковиков. А ты живехонька!
– Что со мной станется? – вздохнула я, задергивая занавеску. Ничего интересного за окном не было, и Роберта не видно даже на горизонте.
– Последним они сожгли дом Матильды. Бабку к себе взял Михей. Ну а Дария с Еугеном сейчас живет, ухаживает. Ну ты ж сама знаешь, ты ведь ее и просила помочь фермеру-то.
– Угу, – хмыкнула я.
– Ну и все, больше ничего такого не было. Да ты не волнуйся! Шерп тебя простит рано или поздно, как же мы без лекаря-то? Никак, вот именно. Остальных так вообще просто допросили. Все, конечно, назвали и твое имя, и где живешь, но сколько бы мужики из Совета не пытались войти в этот дом, им так и не удалось. Они его и сжечь хотели, да только артефакты взрывались и тут же гасли. В общем, в том, что здесь и правда жила ведьма, они теперь убеждены. Главное, чтоб не нашли хозяйку…
– Не найдут, надеюсь. Вообще, я никак не могу понять… В этой деревне, кажется, почти все знали правду о Герде, да и обо мне догадались. Почему раньше никто так и не позвал Мировой Совет?
– Так Герда запугала всех. Сказала, что проклятие нашлет, если хоть нога поисковика ступит на земли Отшельников. Деревенские так перепугались, что дважды в год слали в Совет письма с отчетом – мол, никаких ведьм в деревне нет, не появлялось и не предвидится. Как только появится – сообщим. Так поисковики сюда и не совались. А когда Герда померла, Шерп сам и написал Совету, что вот, обнаружили ведьму, приезжайте. Они приехали, проверили все и всех, ведьму не нашли да уехали. Ох, и чего они так прицепились к вам? Живете, никого не трогаете, лечите людей. Да, бабка Герда была той еще злыдней, но даже она в беде никогда не бросала, да и зла никому не делала просто так.
– Боятся за свое место, Клара. Ведьмы когда-то хотели забрать власть во всем Ассоне, которую и имеет Мировой Совет. Разумеется, те не хотели уступать им это право, ну и вот – началось уничтожение.
Как открылась входная дверь, мы не услышали из-за детского хохота и крика. Роберт появился на пороге кухни в тот момент, когда я уже собиралась выйти на улицу и ждать его там.
– Я был у Ули и Гаскона, – сказал он. – У них все хорошо. Уля, разумеется, костерила меня на чем свет стоит, но, думаю, мне удалось ей все объяснить. Она просила беречь тебя, Алена. Потом просила вообще к тебе не подходить, но этого я уже предпочел не слышать. Гаскон просил писать ему, а он будет писать в ответ. В целом, Уле куда лучше, она ходит и говорит, но зрение не вернулось.
– Оно и не вернется, к сожалению, – тихо проговорила я. – Мы можем пойти к Еугену и Дарии? Прямо сейчас.
– Да, я видел их. Дария развешивала белье во дворе, так что не думаю, что успела уйти куда-то.
– Я еще вернусь за вещами, – сказала я Кларе.
Вероника осталась с Сэтом. Мы с Робертом вышли из дома и, в окружную по деревне, чтобы не встретить Шерпа, двинулись на ферму Еугена. Дария все еще была занята постиранным бельем, а маленький Юнион ползал возле нее и тащил в рот все, что находил. Когда я заскочила во двор, малыш пытался облизать гвоздь, пришлось срочно бороться с годовалым ребенком за железную и, наверняка вкусную, штуковину.
– Пресвятой Создатель, Аленка! – Дария бросилась ко мне, повисла на моей шее. – Я знала, знала, что тебя не найдут!
– Ну ты кричи погромче, может, и найдут, – усмехнулась я хрипло – подруга душила меня.
– Ой, прости! Еуген! Еуге-е-ен!
Мужчина высунулся в окно, держа в одной руке пирожок, второй прикрывал глаза от солнца.
– Ну надо же! – воскликнул он. – А Шерп-то молодец какой!
– Шерп? – хором спросили мы с Робертом.
– Ну, а как же? Он тут рвал и метал, обещал из-под земли тебя достать и – погляди-ка – достал.
– Да ну тебя! – Дария замахнулась на Еугена мокрой майкой. – Чайник поставь и Юниона забери! Он опять травы наестся.
– Мы пришли попрощаться, – слова дались мне с трудом. Роберт ободряюще сжал мое плечо. – Я уезжаю в Каан… и выхожу замуж.
– Замуж?.. Что? – подруга перевела ошарашенный взгляд с меня на Роберта. – Правда? Ты сделал ей предложение?
– Правда, – кивнул он.
Я улыбнулась, вспомнив формулировку того самого предложения: “Выходи за меня, и Мировой Совет тебя не тронет”. С одной стороны – можно было бы и обидеться на отсутствие какой-либо романтики момента. С другой – Роберт пообещал защищать меня, без пресловутых: “Ты жизнь моя, люблю, подарю тебе небо и звезды, но помощи не жди, она нужна мне самому”.
Роберт пообещал защищать меня. Скупо, просто, коротко. И это дорогого стоит.
– А мы тоже решили пожениться, – сказала Дария, но так тихо, будто выдавала большой секрет. – В городе! Папа-то ни за что не проведет для нас церемонию.
– А как же Зафар? Вы расторгнете брак?
– Да не было никакого брака,
