и притоптывает ногой, что выдаёт его нервозность и признание верности слов Томаса.
— Я прав, не так ли? Вы совершили ошибку. Кровавую ошибку. Но я вас принял. Я вас не судил. Я нашёл в себе силы простить вам ваши злодеяния и поверить в то, что вы изменились. А вот заданный вопрос наводит меня на мысль, что вы абсолютно не изменились и жаждете крови тех, кто защищал свои семьи от вас. Это неправильно для меня. Я приму ваше решение выйти из моего клана, если вам не нравится моя политика, но убивать из-за преступлений, совершённых вами, я не собираюсь. Да, мы все убийцы и рождены ими. Мы хищники. Но пока мы помним о своей человечности, и в нас живёт желание мира, должны следовать правилам Создателя. Не убей. Не соври. Не укради. Вы нарушили их все. И вы ответили за свой проступок. Но я предлагаю вам идти вперёд, простить себя за ошибку и стать лучше. Доказать не только вашим бывшим стаям, что вы изменились, но и себе. Это ваш шанс обрести мир и покой, наладить свою жизнь и перестать прятаться и бояться за свою жизнь. Я обещаю защищать вас, как самого себя, но только при условии, что вы будете уважать мои правила.
— Я принимаю твой ответ, Томас, — Норман склоняет голову и уходит в толпу.
Наступает тишина, больше никто не хочет задать вопрос.
— Приступай к делу, Флорина, — шипит на меня Радимил. — Все принимают Томаса. Давай.
— Увы, не могу. По закону должно быть задано пять вопросов. Прозвучало только два, чем быстрее вы это сделаете, тем быстрее всё закончится, — отвечая, равнодушно пожимаю плечами и получаю настоящее удовольствие от ярости, вспыхнувшей в глазах Радимила.
— Законы есть законы. Я готов ответить на остальные вопросы, — улыбается Томас. — Я честен перед вами.
— Но Норман задал три вопроса. Это должно считаться, — замечает Радимил.
— Да!
— Коронуй его!
— Остался всего один вопрос!
— Да!
Я закатываю глаза и киваю.
— Что ж, я согласна на один вопрос, и его задам я, — резко перебиваю шум в зале. Томас поворачивается ко мне.
— Скажи, Томас, готов ли ты отречься от своего прошлого? Отречься от своей семьи и своих родителей? Отречься от своего имени? Отречься от прошлых обид и зла, которое терзает тебя?
— Это нечестный вопрос! — возмущается Радимил.
Я вскидываю руку, затыкая его.
— Отнюдь. Чтобы править и быть королём всех вампиров, а это два разных клана, два различных уровня жизни и взгляда на этот мир, нужно забыть прошлое, иначе это приведёт к очередной войне. Если Томас и дальше продолжит травить мой клан, то вампиры возмутятся и поднимут бунт. Если Томас отдаст предпочтение своему клану, то я вряд ли буду молчать. Поэтому я задаю разумный вопрос, который обеспечит всем вампирам этого мира защиту, спокойствие и процветание.
— Ты права, — кивает Томас. — Это разумный вопрос. И я отрекаюсь. Отрекаюсь от прошлого, чтобы принять будущее. Отрекаюсь от боли, которую причинила мне твоя семья, чтобы она не туманила мой разум. Отрекаюсь от мести твоему клану, чтобы мы жили в мире. Отрекаюсь от учений моих отца и матери, чтобы найти ответы самому.
Все принимают ответ Томаса одобрительно, и мне ничего другого не остаётся, как перейти к главной части, как бы я этого ни хотела.
— Подойди сюда и встань на колени, Томас Догар, — приказываю я, показывая на место напротив себя.
Томас делает то, что я сказала.
Поднимаю корону с трона, и мои пальцы покалывает, моё существо внутри ликует от восторга, хотя я лично его не разделяю. Я видела эту корону на отце. Он обожал и боготворил её. И однажды он бросил ею в меня. Она тяжёлая с острыми гранями. Корона разорвала мою кожу. Отец просто психанул, потому что я отсутствовала на каком-то очередном балу в честь чего-то там. Он так разозлился, а я попалась под его горячую руку, и он швырнул в меня короной.
Воспоминание об этом внезапно появляется в моей голове, и я испытываю отвращение ко всему, что меня окружает. Ненавижу эту власть. Она уничтожает всё хорошее, имеющееся внутри нас. Но я держу корону над головой Томаса и должна дойти до конца.
— Томас Догар, клянёшься ли ты защищать свой клан ценой собственной жизни?
— Клянусь.
— Клянёшься ли ты быть справедливым и честным правителем?
— Клянусь.
— Клянёшься ли ты следовать правилам мироздания и не нарушать их?
— Клянусь.
— Клянёшься ли ты править двумя кланами без личных предпочтений?
— Клянусь?
— Берёшь ли ты ответственность за жизнь каждого существа, который преклонит колени перед тобой и попросит защиты у тебя?
— Беру.
— Берёшь ли ты ответственность за все свои поступки и действия, которые собираешься совершить в будущем?
— Беру.
— Берёшь ли ты ответственность за судьбу всего клана, как и мою?
— Беру.
— На этом я заканчиваю свои вопросы и нарекаю тебя, Томас Догар, королём всех вампиров, королём Монтеану, — произношу я и опускаю корону на голову Томаса.
Шум, гул и аплодисменты сразу же взрываются вокруг.
— Да здравствует король!
— Да здравствует Томас!
Томас, улыбаясь, поднимается и вскидывает руку.
— Мы ещё не закончили, — произносит он, поднявшись на пьедестал. Я беру вторую корону и присаживаюсь, передав её Томасу.
— Я нарекаю тебя своей королевой, Флорина Русо Монтеану. Я нарекаю тебя своей женой перед короной и нашими кланами. Я нарекаю тебя символом мира между нами, — громко произносит он, водружая корону мне на голову. Томас протягивает мне руку, и я встаю, опираясь на неё. В этот момент всё моё тело словно оживает. Такая странная метаморфоза. Я ненавижу корону и ненавижу власть. И я против всего, что делал мой отец. Я никогда не любила этого пафоса. Но теперь на моей голове красуется корона, и я смотрю в глаза своего короля, а внутри меня просыпается другая часть меня, сильная и властная, требовательная и тёмная.
— Теперь мы проведём священный ритуал, слияния крови, чтобы заключить настоящее перемирие, — произношу я, быстро пряча взгляд.
Радимил передаёт Томасу кинжал, а мне кубок. Томас надрезает своё запястье и наполняет кубок кровью, затем это делаю я. По моему телу проносятся дрожь и предвкушение, хотя я это просто чувствую, но не думаю
