Девушка не могла связно говорить. Сейчас, когда страх отступил, Кэсси почувствовала, как огромная тяжесть, лежащая на сердце, исчезает, и запоздалые слезы душили ее, не давая возможности спокойно рассказать Ганту, как она рада его видеть.
— Пойдем, — потянула она мужа, — ты же голодный.
— Я очень голодный, — наклонился к ней Тремэл, — очень — очень…
— Жозинда оставила на кухне жаркое… — Кэс не успела договорить.
— О, нет, девочка моя, еда не сможет утолить мой голод, — многозначительно глядя на жену, протянул Гант.
Кэсси вскинула на него глаза и смущенно покраснела, а граф, подхватив ее на руки, бегом взбежал по лестнице и, почти мгновенно, оказался около своей спальни. Миг — и дверь захлопнулась за супружеской четой, отрезая их от всего мира. Этой ночью, им не удалось сомкнуть глаз. Этой ночью, лорд Тремэл впервые услышал от своей жены самые главные слова. «Я люблю тебя!» — сказанное прерывающимся от страсти голосом Кассандры, проникло графу в самое сердце, заставив зверя внутри победно взреветь и легонько прикусить шею своей пары.
— Кэсси, малышка, просыпайся…
— Гант, я не могу поднять голову от подушки, — жалобно простонала Кэс.
— Тебе нужно поесть, давай, ну же, — граф осторожно погладил жену по щеке, — смотри, тут твой любимый диронский крем. И сартини, и сорга… Ну‑ка, открывай глазки…
Лорд помог Кэсси приподняться и ласково поцеловал сонное личико.
— Ну, смотри, сколько вкусностей!
Кассандра страдальчески взглянула на поднос с едой и опрометью кинулась к уборной.
— Маленькая, что, опять плохо? — встревоженно выдохнул Гант. — О, Всесветлый, да, когда же это закончится?!
— Ну, по словам Арвинуса, где‑то, через шесть месяцев, — измученно улыбнулась Кассандра, выходя из ванной.
— Кэсси, родная, приляг, — Тремэл мгновенно оказался рядом с женой и помог ей дойти до кровати.
А сам, почему‑то, отчетливо вспомнил, каким образом узнал о своем будущем отцовстве.
… Тот день Гант запомнит надолго. Они с Кассандрой были на прогулке, когда Кэс потеряла сознание. Вот, казалось бы, только что все было хорошо, и вдруг… Граф перепугался до дрожи в руках. Его Кэсси, его девочка, только что с интересом рассматривала выставленные на продажу сладости, а потом, разом, резко побледнела и упала на руки успевшего подхватить ее мужа. Тремэл, забывший от страха, как дышать, внес жену в лавку и послал за лекарем. До прихода старого эскулапа, Гант испытал все ужасы неизвестности. Что случилось с Кэс, почему с ней опять этот проклятый обморок?
Слова осмотревшего его жену лекаря прозвучали для мужчины какой‑то тарабарщиной.
— Поздравляю, милорд, вы скоро станете отцом.
— Что? — растерянно переспросил граф, не понимая, с чем поздравляет его лекарь. — Вы о чем? Что с моей женой?
— Она беременна, милорд. Приблизительно, на третьем месяце.
Тремэл потерянно смотрел на старичка, пытаясь уяснить его слова.
«Беременна… На третьем месяце… Но как?! Ведь он же сделал все, чтобы этого не случилось? Его девочке рано даже думать о подобном!.. — Гант сжал кулаки, и тут, воспоминание о предсвадебной ночи встало у него перед глазами, — О, Всесветлый! Он совсем забыл о заклинании, потеряв голову от близости Кэс…»
Граф застонал от бессилия, но тут же взял себя в руки — Кассандра слабо пошевелилась и открыла глаза.
— А что со мной? — удивленно спросила она у мужа.
— Ничего, Кэсси, все хорошо, ты просто ненадолго лишилась чувств, — успокаивающе погладил ее по руке Тремэл, — давай‑ка, выпьешь сладкой сорги, и тебе сразу станет легче.
— Голова кружится, — пожаловалась Кассандра.
— Обопрись на меня. Вот так, — лорд усадил жену поудобнее и дал в руки кружку с теплым напитком.
— Пей, маленькая, — Гант заботливо поддерживал Кассандру, а сам, не переставая, раздумывал о случившемся. Страх, который прокрадывался в душу, при взгляде на жену, лишал его способности спокойно и здраво мыслить. Кэсси такая маленькая, такая хрупкая… Да, она же почти ребенок, ирг побери! Он поглаживал руку Кассандры, а сам пытался примириться с мыслью о том, что его девочка скоро станет матерью… 'Тремэл, трышкин ты кот, как же тебя угораздило! — беззвучно выругался граф, — вместо того, чтобы холить и лелеять свою жену, дать ей почувствовать радости спокойной жизни, ты ей… ребенка…'
Граф пока не понимал, какой — такой ребенок, зачем, почему… его мучила одна единственная мысль — Кэсси придется пройти через боль и муки родов, и это повергало мужчину в ужас.
— Гант, а что происходит? — он не заметил, как жена отставила в сторону пустую кружку и, теперь, пристально смотрит на него, — признавайся, что ты от меня скрываешь?
— Ничего, маленькая, все хорошо, — улыбнулся граф, — обещаю, когда приедем домой, я все тебе расскажу.
«Еще бы и самому понять, как рассказать ей об этом. Ох, Кэсси, Кэсси…»
— Обещаешь? — проницательный взгляд жены заставил Ганта отвести глаза. Ему было неловко смотреть на Кассандру, зная, что это он виноват в ее недомогании.
— Обещаю, родная, — взяв себя в руки, ответил он.
А дома, когда лорд попытался путанно объяснить Кэс, что с ней происходит, ее реакция повергла Тремэла в шок.
На глазах у девушки выступили слезы, и она уткнулась ему в грудь.
— Кэсси, маленькая, только не плачь, — разволновался граф, — я все сделаю, как ты скажешь. Прости меня, малышка, это я виноват. Не подумал… Прости…
— Гант, о чем ты говоришь?! Да, я счастлива! О, Всесветлый, как же я счастлива! Ты понимаешь, у нас будет ребенок! Твой и мой! Наш малыш!
Тремэл непонимающе смотрел на жену и не мог поверить, что она плачет от счастья.
— Гант, ты только представь, у тебя будет сын! — улыбаясь, сквозь слезы, проговорила Кэс.
— А с чего ты решила, что это будет мальчик? — опешив, уставился на нее граф.
— Я это чувствую, — просто ответила Кассандра…
… Из воспоминаний лорда вырвал вопрос жены.
— Гант, а тебе на службу не пора? — Кэсси, лукаво улыбаясь, смотрела на мужа.
— Что? Ах, да, сейчас иду. Ты, точно, нормально себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил он у Кэс.
— Нормально, нормально… — отозвалась Кассандра, — иди уже.
Граф поцеловал жену и вышел из комнаты, а девушка улеглась поудобнее и мечтательно уставилась в окно. «Гант такой забавный! Думает, что я не замечаю его страха. Глупый… Было бы чего бояться…» Кассандра поражалась выдержке мужа. Девушка очень хорошо чувствовала все, что творится с Гантом. Как его пара, она ощущала малейшие перемены настроения супруга, но благоразумно предоставляла мужчине свободу действий, не показывая, что догадывается о его страхах. А лорд, в свою очередь, старался скрыть от жены, что панически боится и ее неожиданной беременности, и предстоящих родов. К чести графа, больше никто на свете не догадывался об обуревающих его эмоциях. Для всех, лорд оставался спокойным и невозмутимым графом Тэнтри, главой тайного департамента и правой рукой короля.
