— Ничего особенного, — в это время раздался спокойный голос Арданэллира. После чего этот непрошибаемый тип перевел взгляд на меня и добавил: — Инга, не отвлекайся. Закончи уже.
Талисия резко развернулась и стрелой вылетела из покоев, громко хлопнув дверью.
— Н-да, — глядя ей вслед, выдавила я. — Неловко вышло. Тебе теперь объясняться с ней придется.
— С чего ты взяла? — Арданэллир приподнял бровь.
А я от такого вопроса окончательно растерялась.
— Э-э, как с чего? Вы ведь… в общем, мне утром показалось, вы вроде как близки…
— Талисия — моя любовница, — равнодушно подтвердил он. — И что?
На мгновение стало неприятно. Хотя, вроде, и до слов Арданэллира об этом догадывалась, но все равно.
— Как — что? — я постаралась сохранить спокойную интонацию. — Она ведь обиделась. И убежала.
— Как убежала, так и прибежит, когда позову.
— Да? Значит, у нее совсем гордость и самоуважение отсутствуют. Если бы я обиделась, то не пришла бы, — нейтрально сообщила я, возвращаясь к рисованию. — Тем более, с таким отношением.
В ответ послышался сухой смешок, и мне сообщили:
— Инга, для девушек статус и возможное удачное замужество имеют куда большее значение, чем какие-то обиды или неуместная гордость.
Я скривилась.
— Толку от титулов и статусов, если в ответ получаешь такую черствость? Хотя вы, дэйнатары, к этому привычные. А для меня даже поведение принца Бернарда и то выглядит более заманчивым. Он хоть на цветы не скупился… И почему я, спрашивается, в Полуночном замке не осталась?
Я размышляла вслух, в то время когда большая часть сознания была занята перерисовыванием татуировки. Единственное, что заметила — затвердевшие под моими руками мышцы. Но должного внимания этому не уделила, радуясь лишь, что стало легче чертить.
— Соскучилась по Бернарду, значит? — невыразительно процедил Арданэллир. — Мне казалось, ты усвоила, что от него лучше держаться как можно дальше. Или уже не боишься?
— Не боюсь, — по инерции кивнула я и отстраненно пробормотала: — Чего его бояться, если Калионг уже сказал, что поможет?
И тут же охнула, оказавшись в руках резко севшего дэйнатара. Листок с изображением татуировки улетел куда-то на пол, выбитый из руки карандаш тоже.
— Ты разговаривала с Калионгом? Когда? О чем? — Арданэллир был напряжен как струна. Горячие пальцы буквально стиснули мои плечи.
— Ну, это было на следующее утро после того, как… Бернард меня целовал, — нехотя призналась я. — И, в общем, Калионг спрашивал, нужен ли мне принц.
— Что-о?!
Такого изумления на лице дэйнатара я не видела, кажется, даже в первый день знакомства, когда в отдыхальне объявила во всеуслышание, что якобы его наняла.
— Чему ты удивляешься? В конце концов, сам говорил: для девушек главное — статус и выгодное замужество, — не удержалась я от язвительного напоминания.
— И это обязательно должен быть са-ариин? — сквозь зубы процедил Арданэллир.
— А почему нет, если он станет не опасен? Разве у меня большой выбор? Кроме него рядом со мной только ты! — ляпнула я в запале.
И только заметив вспыхнувшие опасной ртутью глаза, поняла всю двусмысленность и неоднозначность последней фразы.
«Так. Надо убираться отсюда, и как можно быстрее, — мелькнула мысль. — Пока не наговорила еще чего-нибудь крайне опрометчивого и глупого».
— Знаешь, я, наверное, пойду, — нервно пробормотала я и попыталась отстраниться.
Однако Арданэллир не пошевелился. Только сухо отметил:
— Ты не дорисовала.
— Завтра дорисую. Или послезавтра, — татуировки, даже божественные, на данный момент меня как-то резко перестали интересовать. — И вообще, там тебя массаж ждет с ванной и развлекательной программой.
— Инга, ты так реагируешь, словно ревнуешь.
От его слов и резкого, желчного тона, у меня аж кровь к щекам прилила.
— Ревную? К постельной грелке, которая абсолютно бесправна? — выдохнула я.
И получила в ответ кривую, издевательскую улыбку.
— То есть, тебя только бесправие возмущает? Будь у Талисии какие-то права, ты бы согласилась оказаться на ее месте?
Чувствовалось, что сказано это специально, чтобы поддеть. Что Арданэллир раздражен не меньше меня, и явно хочет разругаться.
И я бы с удовольствием! Но, едва открыв рот, вдруг совершенно не вовремя осознала, что сижу на кровати почти вплотную прижатая к полуобнаженному мужчине. И какому мужчине! Теперь, когда азарт охоты на татуировку спал, я, наконец, оценила и мышцы, и торс и…
В горле как-то разом пересохло, а воздуха стало не хватать. Организм, несколько лет соблюдавший вынужденное целомудрие, буквально взбунтовался.
Однако вопрос по-прежнему требовал ответа, и я невольно облизнула пересохшие губы. После чего собрала остатки решимости и выдавила:
— Н-нет.
— Врешь, — внезапно хриплым голосом проговорил Ардан мне прямо на ухо.
Миг, и я оказалась прижатой к кровати, буквально втиснутой в нее жарким телом, ощущая мускулы, перекатывающиеся под кожей мужчины. Но вместо того чтобы возмутиться, что нисколечко не вру, я неожиданно даже для себя зарылась обеими руками в шелковистые снежные волосы и притянула голову Арданэллира еще ближе. Мое тело однозначно дало понять даже мне — вру, и еще как!
А в следующую секунду его губы, оставив обжигающе чувственную дорожку на шее, впились в мои. Заставляя ловить невероятное наслаждение от острых, жалящих поцелуев, переходящих в глубокие и чувственные, и самой требовать большего.
Глухо застонав, я невольно изогнулась дугой, прижимаясь к нему сильнее. Мне было мало поцелуев. Сейчас я хотела этого мужчину всего, целиком и полностью, и не собиралась врать, что это не так. К тому же — бесполезно. Меня бы и не послушали.
