— А если они не станут? — тихо спросила Фейт, глядя в мужественное, жесткое лицо. Клей отличался от Вона, хоть ягуар и был почти на поверхности. В Клее ощущалось что-то тёмное, будто он с трудом балансирует на тонкой грани между добром и злом.
Почти в то же мгновение она поняла — время Клея вот-вот придет. Совсем скоро ему придется решить, какую сторону выбрать.
— Что, если она просто исчезнет, как другие, о которых я слышала в Сети? Ты сможешь спать по ночам, твоя совесть будет спокойна? — Он ещё не совсем потерян, пока он на стороне добра. Пока.
Клей поднял бровь.
— Ладно, поймаем этого. А следующий? И те, кто будет после?
Фейт сама не знала, откуда взялся ответ.
— Не всё будущее нам дано видеть, не все жизни мы можем спасти, но эту — можем. Остальное обсудим позже.
— Есть проблема посерьёзнее. — Лукас качнулся назад на стуле, упираясь ногами в перила. — Если ни жертва, ни убийца не являются верами, дело попадает под юрисдикцию полиции. Мы не имеем права вершить правосудие.
Об этом Фейт как-то позабыла.
— Можно сообщить властям.
— То же самое, что сообщить Совету, — фыркнул Клей. — Или хочешь, чтобы в этом бардаке разбиралась кучка твоих друзей-психопатов?
Вон рядом с ней замер.
— Следи за языком, кот.
Фейт не всё понимала, но отчетливо ощутила агрессию. Она шевельнулась и обняла Вона одной рукой. Он продолжал смотреть на Клея.
После напряженной паузы тот кивнул.
— Я забылся, — молчание. — Она мне кое-кого напоминает.
Фейт задумалась над его словами, с испугом и опозданием вдруг осознав, что Вон разозлился на Клея, потому что тот ей нагрубил. В сердце разлилось тепло. Но несмотря на это, ей не хотелось быть причиной раздора в Стае.
— Насчёт властей, — начала она, запуская руку под футболку Вона и касаясь его спины. Её ягуар ответил на прикосновение, наконец отвернувшись от Клея.
— Я знаю пару полицейских, которым можно доверять, — к её удивлению, отозвался Клей. — Если убийцу арестуют они, всё будет по закону.
— А к вечеру он выйдет из-за решетки с подачи Совета. Он растворится в Сети, и никто никогда его больше не увидит, — мрачно сказала Саша. — Его или убьют, чтобы никто не узнал, что он нарушил Протокол, или, если это один из их отбившихся от рук людей, его снова отправят под наблюдение.
Лукас спустил ноги с перил и нагнулся поцеловать свою пару. Расслабившись, она обхватила его плечо, но когда Лукас повернулся к ним, глаза его были опасно прищурены.
— Саша права. Мы видели, что происходило в прошлый раз.
Внезапно повеяло гневом. Фейт в этот момент смотрела на Сашу и увидела, как та несколько раз глубоко вздохнула, и в глазах ее разлилась чернота, как бывает у Пси при всплесках силы. Ощущение пошло на спад.
— Я с ним разберусь, — предложил Джад, будто обсуждая погоду, — могу даже на расстоянии.
Желудок Фейт сжался.
— Нет. Нельзя совершать одно убийство, чтобы остановить другое.
Сама она думала сделать точно так же, но только в приступе гнева. На хладнокровное убийство она не способна.
— Есть идея получше? — Джад высокомерно хмыкнул.
— Полегче, — очень тихо бросил Вон. Фейт уловила разницу, в этот раз он был по-настоящему опасен, тогда как Клея просто предупреждал. — Ты здесь лишь потому, что помог спасти Саше жизнь, но и только.
Джад мрачно улыбнулся:
— И только.
Фейт едва начала разбираться в чувствах, но у неё возникло ощущение, что Пси хочет драки. Ему что, жить надоело? Пусть Джад и из Стрел, но Вон — ягуар.
— Стойте, я знаю. — Все посмотрели на неё. — Свяжи его силы. — Она уставилась на Джада. — Спеленай его ментально так, чтобы он никогда не смог освободиться.
— Почему ты решила, что я это умею? — Джад вызывающе взглянул на неё в ответ.
— Если Стрелы существуют, то ты был одним из них. — Она услышала испуганный вздох Саши. — Стрелы-телепаты, скорее всего, обучены всему на свете.
Джад не стал отрицать ни ее предположение, ни свои телепатические способности.
— Он сойдет с ума. Только представь, каково это — не иметь возможности реализовать ни одно из своих побуждений, он продолжит жить, но в самом примитивном смысле этого слова.
Фейт ощутила, как в ней разгорается ярость.
— Пусть это будет его пожизненное наказание.
Он хотя бы останется жив, в отличие от Марин и остальных женщин, которых убил. Наверняка, были и другие жертвы. Слишком сильный у него аппетит, слишком четкие запросы.
— Тебе придется взломать ПсиНет, чтобы сделать, как говорит Фейт? — спросил Лукас. — Им удастся тебя отследить?
— Нет, я могу сделать это телепатически, но это особое умение. Они догадаются, что среди них неизвестный предатель, хотя они и так это знают. — Откуда он не пояснил. — Кроме того, потребуется пробраться за его щиты.
— Это сложно?
— Судя по его действию на Фейт, сил у него хватает, но он будет поглощен жаждой убийства. Любой под влиянием сильных эмоций становится уязвимым. И он не исключение. — Он обратил на нее сосредоточенный, немигающий взгляд. — Если в решающий момент ты отвлечешь его, я точно прорвусь.
Вон зарычал, слишком тихо, чтобы Пси могла расслышать, но Фейт всё равно уловила.
— Она и близко не подойдёт к этому сукиному сыну.
— Вон, послушай…
— Ни за что на свете, Рыжик. Забудь об этом.
— Необязательно приближаться к нему физически, — сказала она. — Я могу прикоснуться к нему мысленно. Он узнает мой ментальный профиль.
— Это потому что он может каким-то образом общаться с тобой через видения? — Саша, конечно, вспомнила их прошлый разговор.
— Да. Я вижу будущее, но через призму его разума, — объяснила она другим. — Как если бы видения возникали у нас обоих… — Она раскрыла рот. — Он — Я-Пси. Он такой же, как я.
Предположение ошеломляло.
— Возможно, — вмешался Джад. — Но не будем пока об этом, ты уверена, что узнаешь его?
— Да. Не волнуйся, ты не причинишь вред невинному.
— Я — Пси. Волнение — эмоция веров.
Интересно, кого он пытается убедить, ведь правда в том, что Джад больше не Пси. Он давно вышел из ПсиНет, и, скорее всего, числится погибшим. Теперь он живет совсем в другом мире.
— Я узнаю его. Я видела его лицо.
Вокруг воцарилось молчание.
Джад мгновенно уловил логическую неувязку.
— Ты только что сказала, что видишь всё его глазами.
— Да.
— Тогда как, Рыжик? — В голосе Вона не было злости, но его явно задело, что она не сказала ничего раньше.
— Я не хотела видеть, — тихо, почти беззвучно прошептала она.
