— Да где же он? — всхлипнула озирающаяся по сторонам Лотанари.
Воображение рисовало реки крови, изломанную фигуру и глаза, в которых навеки угас свет.
Пользуясь всеобщим замешательством, к подруге прокралась Лимаатрис и шепнула на ухо:
— Романтично, да?
И Лота тут же вспомнила, как приятно ей было слушать историю о лорде Дайлоре и леди Ронике.
— Ты злопамятная, — прошептала принцесса. — Я в ужасе. Надо куда-то бежать и что-то делать. Идрис же где-то там.
Леди Шан Нейрин нервно взмахнула рукой и, обернувшись, с надеждой вгляделась в глаза лисицы:
— Он же выживет?
И Лима не смогла сказать то, что думает на самом деле:
— Конечно, выживет, куда ж ему деваться-то.
Тем временем Малая Корона покинула алтарь и вознеслась над ним на добрый метр. Небольшая, изящная, она источала приятный золотой свет, который изгнал из зала красные отблески заката.
Внезапно двери в ритуальный зал с шумом распахнулись и внутрь вошли три высокие темные фигуры. Двух распознать не удалось — они были закутаны в плащи с глубокими капюшонами. Но второй… Второго Лотанари признала сразу. Повелитель. Он был бледен, на скуле алел крохотный мазок крови, но глаза его горели ярким, почти безумным огнем.
— Арристоэль ирлори, — эхом пронеслось по залу.
— Арристоэль, — кивнул Повелитель и одним жестом заставил проявиться герб рода Ллинос.
Затаив дыхание, Лота наблюдала за тем, как Малая Корона по воздуху подплывает к гербу и на мгновение сливается со своим призрачным изображением. А после все исчезает и алый сумрак возвращается на свое законное место.
— Горд сообщить, что Сто Четырнадцатый Отбор Невест завершен, — с усмешкой произнес Повелитель.
По залу пролетел судорожный вздох, но никто не решился ничего сказать. Милорд Ллинос в упор посмотрел на Лотанари и заговорил:
— Отбор совершенно привычная практика для Эльфхиира. Но, как оказалось, это неприемлемо для гордой нерисской принцессы. Она не захотела становиться женой того, кого она не знает. Ни Малая Корона, ни власть, ни богатство, ни долгая жизнь — ничто не прельстило мою избранницу. Она предпочла отдать свое сердце бродяге без роду и племени, не способному ни жениться на ней, ни дать фамилию детям, которые могли бы у них родиться. Так этот бродяга выглядел в ее глазах. Любовь моей избранницы оказалась бескорыстной и пылкой. И я не могу оскорбить тебя, Лота, заставив продолжить соревнование за право назвать себя моей.
По лицу Повелителя пробежал блик, и его глаза стали ярко синими, а волосы… Нет, не почернели. Он стал чем-то средним между очень ярким Идрисом-Сопровождающим и бесцветным Повелителем. И шрам. Тонкий, почти незаметный, пересекающий бровь и немного щеку.
— Каждый отбор Повелитель скрывался за ворохом иллюзий, чтобы увидеть истинные лица своих избранниц. Каждый отбор Повелитель скрывался за обликом того, кто не имеет собственного рода, у кого нет власти и денег. Я люблю тебя, Лотанари Шан Нейрин. И я освобождаю тебя от оков отбора. Я не лгал тебе о себе, но и не говорил правды. Прости меня, если сможешь. Если нет — я не посмею удерживать тебя силой.
Он не отводил от нее глаз, а Лота, кусая губы, не знала, что сказать. Идрис же, неправильно расценив ее молчание, опустил голову.
— Что ж…
— Нет!
Она рванулась к нему и не заметила, как Лимаатрис ловко наступила на «хвост» покрывала, скрывавшего ее наряд. В объятия Повелителя Лота прилетела, уже не скрывая ни распущенных волос, ни свадебного платья.
— Я говорила и повторю: я люблю тебя, Идрис. Кем бы ты ни был, и что бы ты ни делал, — прошептала она, глядя в родные синие глаза. — Ты — мой. Надеюсь, теперь мне можно тебя любить?
— Необходимо, — хрипло выдохнул он. — Мне необходима твоя любовь. Я сходил с ума, пока ты выбирала наряды для поездки в Шахрию. Я до основания разрушил тренировочный зал, когда вы с Лимой определились с маршрутом.
— А я чуть не умерла от горя, когда ты отказал мне, — серьезно ответила Лота. — Все честно.
— Леди Шан Нейрин, вы окажете мне честь, — Идрис не торопился выпускать любимую из объятий, а потому шептал ей на ухо, — и станете моей женой?
— Да, — выдохнула Лотанари.
— Тогда идем, брачное древо рода Ллинос подготовлено, — шепнул Идрис и громче произнес: — Я прошу моих благородных гостей проследовать за леди Глейрио.
Проходящая мимо Белая Леди тепло улыбнулась Лоте и едва слышно шепнула:
— Вы удивительно похожи на своего деда, мой Повелитель.
— Это огромная честь для меня, — отозвался Идрис.
Через несколько минут в зале почти никого не осталось.
— Ты не даешь мне ни шанса передумать? — рассмеялась Лотанари. — А я слышала про длительные эльфийские помолвки.
— В другой день я не смогу порадовать тебя, — со странной интонацией произнес Идрис и, разжав объятия, подтолкнул любимую к незнакомцам, — подойди ближе.
— Лота, девочка моя, — прошептал тот, что был чуть ниже, и скинул капюшон.
— Папа! — Лотанари с тихим возгласом бросилась ему на шею. — Как?!
— Я проник в Эльфхиир, чтобы решить государственную проблему, — усмехнулся король Нордад. — Неужели я не смогу выделить несколько часов, чтобы выдать свою малышку замуж?
— Меня бы тоже было неплохо потискать, — заговорил второй мужчина и тоже открыл свое лицо
— Братишка, — всхлипнула Лота.
— Я всего лишь на пару минут — нельзя оставлять королевство, — шепнул старший принц и крепко-накрепко обнял сестру. — Мы тут подумали: если тебя будут обижать, то ты сможешь вернуться в Нерис. Проведем обряд приветствия, как для младенца. Станешь нашей обожаемой младшей сестренкой!
Поцеловав сестру напоследок, старший принц и наследник нерисского престола решительно шагнул в открытый Повелителем портал.
— Он очень хотел тебя увидеть, Лота. А я хочу посмотреть на эльфийскую свадьбу. Это правда, что там у вас главное действующее лицо — дерево? — Король Нордад хлопнул в ладоши, и Лотанари рассмеялась:
— Не знаю, но, кажется, мы скоро это узнаем!
— Не только дерево, — покачал головой Идрис. — Вначале будет коронация, а уж затем дерево. Но коронация — для придворных и гостей, а брачный обряд — для нас двоих. Повелитель создал портал и позвал:
— Тилинь?
Эльфийка выскочила из колдовской воронки и низко поклонилась.
— Все готово? — спросил у нее Идрис.
— Да, Повелитель, — едва слышно произнесла она.
— Пробудить спящее древо и подготовить поляну для коронации не так быстро, — улыбнулся Идрис. — Мы все можем насладиться легким фруктовым вином и неспешной беседой. Веди нас, Тилинь.
Воодушевленная эльфийка кивнула и, еще раз низко поклонившись, пригласила всех следовать за собой. Желая поделиться содеянным, но не осмеливаясь обращаться к Повелителю и его возлюбленной, она пристроилась рядом с Лимаатрис и королем Нордадом.
— Я позволила себе небольшую вольность, — поделилась Тилинь и подмигнула Его Величеству. — Широкая терраса Солнечной Гостиной выходит как раз на поляну Брачного Древа. И леди Шан Нейрин сможет насладиться зрелищем возрождения древа. Это очень красиво, и не каждому доводится увидеть, как на пустой поляне проявляется огромное и прекрасное древо.
— Лотанари с детства окружает себя интересными и неравнодушными людьми и не людьми, — улыбнулся Его Величество.
— А вы давно знаете леди Шан Нейрин? — полюбопытствовала Тилинь.
Король Нордад поперхнулся смешком и, не желая пугать эльфийку, обтекаемо ответил:
— Где-то лет двадцать, плюс-минус три года.
— Это большой срок, — покивала Тилинь. — Даже для эльфов. Леди Шан Нейрин умеет давать второй шанс. Я была предвзята, но… Смогла понять и исправиться. Прошу, сюда.
Пройдя сквозь неосвещенную гостиную, они вышли на широкую террасу. Там стоял большой круглый стол, накрытый ало-золотой скатертью. На нем не было каких-либо приборов, а вокруг не стояло стульев.
— Ты можешь быть свободна, Тилинь, — коротко произнес Повелитель.
Создав стулья, Идрис предложил всем сесть и отстучал по столешнице незатейливый ритм. Над скатертью появилось небольшое голубое облачко, но никто ничего не спросил — облачко чуть расширилось и исчезло, оставив после себя поднос.
