руку, так и совсем худо стало, – как-то безнадежно махнул он рукой.
-- А чем худо, почтенный? Налогами обижают?
-- Да ить, господин хороший, где ж нам добра-то на налоги набраться? Раньше-то предки жили – не жаловались, овец держали, войлоки валяли, а лет двадцать назад мор был – скотина и повымерла. Огороды худые больно, только-только на еду добыть. Я бы и сам в город подался, да ить родители у меня живы еще. С собой брать не резон, а и здесь оставлять нельзя.
Сведения были явно не слишком утешительные, но, по крайней мере, становилось ясно, что здесь, в Серой пустоши, нет пахотных земель, зато можно держать скотину. Тут главное – найти деньги на эту самую живность.
К башне мы подъехали еще засветло. Даже дорога, по которой мы двигались на холм, почти полностью заросла. Она производила впечатление совсем заброшенной.
На крепких дверях висел тяжеленный амбарный замок. У башни даже не было крепостной стены. Просто на невысоком холме трехэтажный каменный столб с крошечными окнами, сложенный из огромных булыжников.
С другой стороны холма, ближе к морю, раскинулся городишко. Я бы назвала это большим селом. Одноэтажные дома, немощеные улицы. Видно было, как по одной из них пастух гонит стадо, и из ворот выходят хозяйки, разбирая скотину.
Самым солидным зданием был каменный храм, хотя на полноценный храм это строение, конечно, не тянуло. Просто я не знала, как назвать это сооружение. Весь город было не рассмотреть, он уходил вниз к морю, но даже то, что было видно, казалось достаточно бедным и скромным.
Возчик наш недовольно оглядывал конечную точку путешествия:
-- Это что ль тут ночевать-то будем? Вроде как и не ждал вас никто.
Оскар, примерившись, сбивал замок небольшим топориком.
-- Ты, мил друг, не хулиганил бы, а-то щас с городу прибегут, дак в тюрьме ночевать будешь.
-- Разберемся, – мрачно ответил Оскар.
Внутри башня выглядела совсем уж жутко. На первом этаже окон не было, пришлось достать несколько свечей, чтобы не убиться в темноте. Квадратное помещение, метров семь на семь, разделенное несколькими довольно трухлявыми деревянными перегородками.
Одну из комнат явно использовали как кухню. Там был даже колодец, прямо в здании башни, какой-то неимоверной глубины. Впрочем, проверить есть ли там вода, мы не смогли – на колодезном вороте не было цепи.
Зато уцелела печь-плита с огромной чугунной поверхностью. По центру в нее был вставлен огромный котел. Похоже, это для того, чтобы на кухне всегда была горячая вода. У нее было целых две топки, между которыми находилось совершенно непонятное отделение. Олла, со страхом смотревшая на наше новое жилье, вдруг оживилась:
-- Смотри-ка, Мари, настоящий духовой шкаф! Я такой только в кухне у высокородных видела!
На полу лежал изрядный слой пыли. Сквозняк из открытых дверей пошевеливал под потолком клочья паутины, свисавшие с огромных закопченных балок, и голоса гулко раздавались в пустом помещении. Место, конечно, было жутковатое. Впрочем, выбора все равно не было – на улице снова собирался дождь.
Возчик недовольно бурчал, помогая Оскару перетаскивать багаж под крышу. Да и было того багажа, честно говоря, совсем немного. Запасы тряпья за дорогу изрядно поредели. Поэтому, не слишком долго раздумывая, я спихнула все вещи в один мешок и освободившуюся сумку использовала как половую тряпку, разорвав на две части.
В углу кухни нашелся здоровый глиняный горшок со слегка отколотым краем. На улице я видела на углу здания бочку с дождевой водой. Проверив крепость деревянной скамьи, усадила на нее барона и Оллу и принялась мыть пол. Нам еще сегодня на нем спать.
Кухня была достаточно просторная, всю я сегодня точно не отмою, но нам нужен хоть один чистый угол.
Оскар окликнул меня откуда-то из зала, когда я уже промывала пол на второй раз. Я вышла к нему из кухни и увидела, что он держит в руке факел, а второй машет мне.
-- Пойдем, посмотришь, что я нашел.
Лестница на второй этаж шла по одной из стен башни. Не все деревянные ступени уцелели, но каждая такая ступенька крепилась к двум железным стержням, вставленным прямо между камней. Идти по ней было страшновато, особенно там, где отсутствовали сразу две-три досочки, и я мертвой хваткой цеплялась в грязные прутья перил. Оскар шел впереди, подсвечивая дорогу факелом.
-- Там в углу связка этих факелов – на первое время нам хватит. Я поэтому сразу на второй этаж и сбегал – посмотреть, что там да как. Сейчас сама увидишь.
Второй этаж оказался неожиданно хорошо сохранившимся. Нет, конечно, пыли, паутины и грязи здесь тоже было достаточно, но, кроме широкого коридора с лестницей на третий этаж, было целых три комнаты отделенных друг от друга солидными крепкими стенами.
В каждой комнате был камин, в центральной стояла огромная кровать из какого-то потемневшего дерева, с кучей истлевшего тряпья. И деревянный остов кресла с высокой спинкой, на котором лопнула истлевшая кожа и выпустила на свет лохмотья какой-то набивки. В боковых спальнях кровати были попроще и поуже, но все равно каждая из них тянула на хорошую двухспалку.
Во всех комнатах были столы, причем таких размеров, что становилось понятно – собирали их прямо здесь, пронеся по лестнице только доски. Нашлось несколько запыленных сундуков, естественно, пустых внутри, и облезлые стулья. Окошечки были узкие, дурно застекленные и смотрели в разные стороны света. От них изрядно дуло.
Все это требовало веника, горячей воды и кучи тряпок, но по крайней мере, восстановив лестницу, мы приобретем приличное жилье.
-- Ну что, пойдем третий этаж смотреть? – Оскар был радостно взбудоражен и чем-то весьма доволен.
-- Ты рассчитываешь найти там что-то ценное?
Он как-то смущенно улыбнулся и ответил:
-- Ты не понимаешь, Мари. Я как будто в детскую сказку попал! Представляешь, старая заброшенная башня, в которой жили настоящие рыцари! А вдруг мы найдем там меч!
Да уж! Правду говорят, что первые сорок лет детства у мужчин самые сложные! Увидев мои вытаращенные глаза, он засмеялся и добавил:
-- Да успокойся, шучу я, шучу! Ну, просто мне здесь нравится, и если честно, я счастлив, что мы, наконец, доехали до места. Очень уж тоскливо путешествовать по этой глухомани.
Комнат на третьем этаже было пять, и, возможно, одну из них использовали как кладовку. Там был огромный стеллаж из толстенных досок и несколько сундуков и плетеных коробок. Разумеется, все пустые. Но я прямо представила себе, как раньше на этих стеллажах
