чтобы Феникс бодрствовала… но, к сожалению, тебе дала недостаточно большую дозу, учитывая твою ангельскую природу.
Осознав, что она говорит, Дэгс ощутил тошноту.
Тошнота была вызвана не только тем, что Вероника, видимо, соблазнила Карвера, но и тем, что она, судя по всему, собиралась убить Карвера на глазах Феникс, пока Дэгс и Азия спали. Учитывая, что это была очередная попытка пробудить её ангельскую природу, Дэгс полагал, что это было бы ужасное зрелище.
Он вытер лоб и опешил, увидев кровь на тыльной стороне ладони.
Должно быть, это от крыла. Или пуля вскользь зацепила его голову. Дэгс был настолько переполнен адреналином, что не мог уловить разницу.
— Значит, ты хорошо морочишь людям головы, — сказал он, говоря вслух. — Поэтому Азазель послал тебя? Ты работаешь на него?
Она быстро выстрелила три раза подряд, и Дэгс отпрянул, ощутив движение воздуха как минимум от одной пули, и какая-то из них отколола кусок камня от основания алтаря. Отодвигаясь дальше за эту конструкцию, Дэгс наблюдал, как ещё две пули врезались в стену позади него, расколов белую плитку и заставив несколько кусков отвалиться и упасть на пол.
Когда она перестала стрелять, он высунул голову над алтарём.
Скоро у неё должны закончиться пули.
Увидев, где она находится, Дэгс открыл ангельский огонь, выстреливая сине-зелёными зарядами в её укрытие за камнем.
Удары были громкими, как залпы из дробовика.
Куски белого камня откололись от большего алтаря, пол под ступнями и коленями Дэгса вибрировал. Часть камня от ангельского огня превратилась в пыль, оседавшую на пол вместе с более крупными кусками. Но на сей раз он не попал в неё. Он даже не нанёс алтарю столько урона, чтобы иметь возможность посмотреть на неё получше.
Нахмурившись, Дэгс скользнул обратно за алтарь, когда услышал, что Вероника вставила новый магазин в полуавтоматический пистолет. Она не ждала и сразу открыла огонь.
Скорчившись в укрытии, он постарался подумать.
Так он не сумеет её нейтрализовать.
Он также сомневался, что фокус с экзорцизмом сработает против неё.
Дэгс всё ещё думал, прислоняясь к камню, и тут движение на периферии заставило его повернуться.
Он увидел, как Феникс выглядывает из-за угла туннеля.
Помрачнев, он резким жестом показал ей уходить, убираться отсюда нафиг.
Она лишь нахмурилась и покачала головой.
Дэгс ощутил, как жар ангельского пламени нарастает в груди. Вероника, похоже, пока не заметила Феникс, но увидев, начнёт стрелять и по ней тоже.
Он высунулся из-за алтаря поменьше в надежде привлечь взгляд Вероники к себе и отвлечь её от Феникс.
Он выстрелил в неё молнией, и она пригнулась, матерясь.
Этого он и хотел.
И всё же это ненадолго. Даже бегство не поможет. Она охотилась не на него; она охотилась на Азию, Карвера, саму Феникс, не говоря уж о всех, с кем Феникс относительно близка и кто ей дорог…
«Открой её, — прошептал знакомый голос. — Открой свою силу. На сей раз открой её полностью. И её силу тоже открой».
Голос Феникс ласкал какую-то часть его разума.
Это был её голос, но в то же время нет.
Он был шокирующе, парализующе знакомым.
«Открой её, Дэгс. Я здесь, даже если я этого не знаю. Зашвырни эту сучку обратно в ад».
Дэгс закрыл глаза, стискивая челюсти.
Но последние десять лет он слушал тихие голоса в своей голове.
Теперь уже слишком поздно останавливаться.
Ему даже не приходилось очень стараться.
Он открылся. Ещё сильнее обычного это ощущалось как выдох.
Ещё сильнее обычного это ощущалось как облегчение.
В этом отпускании себя жило так много облегчения.
Дэгс забыл те ранние дни, когда он просыпался голым в поле, и сине-зелёный свет трещал вокруг его тела, отчего казалось, будто кто-то поджёг его кожу. Потребовались месяцы… месяцы… прежде чем он сумел находиться рядом с другими людьми. Потом снова потребовались месяцы, чтобы научиться использовать эту силу, не вредя людям, не провоцируя пожары, не разбивая окна, не прожигая дыры в домах, не взрывая ненароком машины… Однажды он превратил чей-то бассейн в массивное облако пара, и ещё раз случайно убил соседского кота.
Ему потребовались месяцы.
Годы.
Прошли годы, прежде чем он смог уверенно использовать эту силу, не боясь нечаянно убить кого-то или сбить самолёт с неба.
И не боясь оказаться голым на крыше здания Капитал Рекордс, расправив крылья на виду у туристов, проходивших внизу.
Со всеми этими усилиями и тренировками Дэгс наконец-то превратил это в привычку.
Это была его цель.
Он хотел, чтобы сдерживать это всё стало таким же естественным, как дышать.
Так что он научился жить как человек, постоянно задерживающий дыхание.
Он не выдыхал… ну.
Практически никогда.
Не полностью.
Не намеренно.
Даже впервые проснувшись в пустыне, он пытался контролировать это, сдержать. Он был в ужасе, его кожа сделалась ярко-красной от сине-зелёного пламени, извивающегося под кожей. Его спина болела от того, что крылья вырывались из неё… скрывались… и опять вырывались.
Это случалось снова. И снова.
И снова.
Дэгсу пришлось приложить все усилия, чтобы научиться это контролировать.
Ему потребовалось столько силы воли, усилий, контроля, что он и не подозревал, что располагает таким.
И теперь отпустить это… намеренно выплеснуть всё, что он десять лет учил себя сдерживать… даже мысль об этом вызывала ужас.
Но часть его очень, очень хотела это сделать.
Часть его хотела этого так сильно, что с губ сорвался полустон.
Дэгс не дал себе времени отговорить себя от этого.
Он уже слышал её шаги по белой плитке пола.
Она убьёт Азию.
Если он ей позволит, она убьёт Карвера, может, даже Феникс.
Он ей не позволит.
Дэгс выдохнул… полностью…
Впервые за десять лет он наконец-то отпустил абсолютно всё.
Глава 33. Я, Ангел
Сине-белое пламя вырвалось из его груди.
Не только из его груди.
Не только из его ладоней.
Не только из кончиков пальцев, рук или даже глаз.
Такое ощущение, будто Дэгс всосал каждую частицу энергии в комнате, втянул в себя молекулы заряда, невидимые атомы света и наэлектризованного огня. Он втянул это не просто через нос и рот. Вся поверхность его тела впитывала это, сгущая тот жар где-то в центре его груди и нутра.
Он ощутил в этом Феникс. Он чувствовал, что втягивает её в себя в такой манере, которую не мог понять и которая не имела смысла для его логического разума.
На одно мгновение не-времени всё это втянулось в него…
…только для того, чтобы ожесточённо вырваться наружу.
Сине-белая волна
