На начавшую бурлить застойную воду.
Голос Миланты становился все громче, и Эйви ощутила, как вибрирует вокруг сила. А затем из темных вод стала подниматься гладкая черная гора с большими желтыми глазами…
Люди больше не переговаривались. Тарт, пытавшийся говорить пафосные речи, сбился. Даже море, кажется, стихло, пораженное новым невероятным зрелищем, связывающим по рукам и ногам. Парализующим.
Гигантский осьминог, считавшийся давно вымершим, невозмутимо смотрел на мир из своего укрытия. А Миланта Кархенен, опустив руки, сообщила:
– Вот теперь всем вам конец!
– Остановитесь, – тихо попросил Каспиан, медленно передвигаясь так, чтобы загородить собой Эйви. – Вы не сможете подчинить этого гиганта. Бегите, Миланта. Тарт, мистер Брайт… Бегите…
Удивительно, но бургомистр не только услышал Каспиана, но и послушал. Он отступил. На шаг, второй, третий…
– Глупец! Я – всемогущая! – заверещала Миланта Кархенен, вновь вскидывая руки. – Я – правлю умами! Мне нет равных в подчинении! И вы все!..
Что должно было случиться по плану Миланты дальше – никто не узнал. Кокирнээль помешал ей. Выпростав единственное длинное толстое щупальце с круглыми оранжевыми присосками, нечисть подхватила женщину за талию и плавно, но быстро, вернулось в свою стихию. Никто не успел среагировать. Даже сама Миланта так и не позвала на помощь. С крайне удивленным лицом она исчезла под зловонной жижей и замолкла уже навсегда.
Эйви смотрела на успокоившуюся воду с невероятным недоумением. Не верилось, что менталистка, державшая в страхе весь остров, убившая множество человек, столь нелепо сгинула от лап чудовища, считавшегося вымершим. Даже Тарт, стоявший совсем близко к Миланте Кархенен, лишь в самом конце потянулся за ней. Будто никак не мог скинуть оцепенение. А потом все же качнулся вперед и… старый деревянный помост обвалился.
Диар Брайт вместе с Эштоном оказались в воде и закричали, умоляя о помощи. Каждый из них вспомнил о ценности жизни в тот же миг.
Люди вокруг ожили. Всё пришло в движение.
Каспиан бросился на помощь одним из первых, успев при этом крикнуть Эйвери:
– Будь подальше!
Она подчинилась.
Плавать Эйвери все равно не умела, а взглядом помогать пока не научилась. Да и разобрать что-либо в темноте было сложно. Пришлось отойти и слушать со стороны обрывки фраз, из которых следовало, что обоих пособников Миланты удалось спасти. Вскоре появились и сами виновники внепланового купания в застоявшейся воде. Их вели стражи порядка, зачитывая права. Показался и капитан. За ним вышел профессор Турнидус, с беспокойством требуя нести тело аккуратней.
Следом вынесли Каспиана. Мокрого, бледного, не шевелящегося. Эйви забыла, как дышать. Она хотела спросить, что с ним, но вместо слов из горла вырвался всхлип. А потом и вовсе наступила темнота, в которой не было месту переживаниям.
* * *
– Как она, мистер Хари?
– Всё прекрасно.
– Люди не спят сутки напролет, если у них все прекрасно.
– Да неужели? Я был бы счастлив проспать сутки.
– Мистер Хари!
– У вашей дочери нервное истощение. Так бывает, если постоянно испытывать себя на прочность. А сон – лучшее средство для отдыха. Всё совпало.
– Но…
– Больше не вызывайте меня по таким пустякам. И она, и мистер Вудс в полном порядке.
Эйви резко открыла глаза. И тут же застонала от боли, которую причинил яркий свет в комнате.
– Доченька! – Граф Айверсон взял ее за руку, погладил по пальцам. – Как ты, милая?
– Каспиан, – ответила Эйви едва слышно.
– Как всегда? – переспросил её отец. – Вот и славно. Значит, скоро сможем уезжать в столицу.
– По-моему, она сказала другое, – раздался голос мистера Хари неподалеку.
– А вы вообще торопились, – отозвался граф Айверсон грубо. – Давайте я вас провожу до двери.
– Как любезно.
– Лишь бы вы не опоздали к другим пациентам…
Эйви услышала шаги, стук двери, приглушенные голоса за ней. Слов она разобрать не могла, но граф говорил громче обычного, чуть растягивая слова. Он делал так лишь когда злился или волновался.
Эйви снова открыла глаза. На этот раз осторожно. Она обнаружила себя в знакомой спальне, выделенной для нее миссис Лемар.
“Мы снова на острове”, – с облегчением подумала Эйвери. Ей отчего-то очень нравилась мысль о возвращении.
Медленно поднявшись на подушках, она свесила ноги с кровати и поправила бретельку сорочки, чуть съехавшую набок. Видимо, ее переодевала горничная.
Дверь снова открылась, в комнату вернулся лорд Айверсон.
– Милая, ты зачем встаешь?! – испугался он. – Пожалуйста, не спеши. Ты столько пережила. Сейчас я велю принести тебе обед, и…
– Папа, как Каспиан? – перебила его Эйви, в голове которой медленно прояснялось. Память услужливо подкидывала одно жуткое событие за другим.
– Почему ты спрашиваешь о нем? – уточнил граф.
– Потому что беспокоюсь.
– А за меня не беспокоишься? – возмутился граф. – Милая, это я просидел в темнице больше недели.
– Прости, – опомнилась Эйви. – Как ты?
– На самом деле, не очень. Суставы уже не те, а там было сыро и…
– Папа! – Эйви и сама поморщилась от своего голоса. Слишком громко и истерично он звучал.
– Этот не заслуживающий такой заботы парень – в своей комнате, куда юным леди категорически нельзя входить без сопровождения, – буркнул граф Айверсон, присаживаясь рядом с ней на кровать.
– И?
– С ним все будет хорошо. Несмотря на то, что он получил от впавшего в истерику Тарта ногой по голове. Пришлось спасать в итоге обоих. Были бы у Уоллеса младшего мозги – все бы отшибло, но парень весь в отца…
– Пап, пожалуйста… Ты слишком строг к нему. – Эйви вздохнула и покачала головой.
– А потом лорда настиг побочный эффект от зелья, сваренного вами с профессором, – продолжал граф Айверсон. – Видимо, дозировка была великовата. В итоге парень все еще спит, но мистер Хари… Это местный лекарь. Очень хороший специалист, хоть и превращается иногда в животное… Кстати, потрясающе интересный случай.
– Я хочу видеть Каспиана, – снова прервала отца Эйвери.
– Вот уж нет, – запротестовал граф. – Повторяю, леди не положено входить к постороннему…
– Он не посторонний, папа.
– Помолвка, заключенная без моего ведома, ничего не значит, – отмахнулся граф. – Вернёмся в столицу, и я всё улажу. Никто и никогда не посмеет принудить мою дочь выйти замуж за Уоллеса.
– Мы провели ритуал единения сил, – шепнула Эйви.
– Ерунда, – нахмурился граф. – Ты бы не стала…
– Но я приняла его силу.
Граф схватился за сердце, потер грудь. Эйви подалась вперёд, положила свою ладонь на его руку, заглянула в глаза:
– Папа, меня бы никто и не смог заставить. Ты ведь знаешь, какая я…
Граф внимательно посмотрел на дочь, медленно кивнул, но уточнил:
– Уоллес-младший закрепил союз по всем правилам? Ритуал еще может быть расторгнут? Или?
Эйвери смутилась. Но не испугалась
