— Это?..
— «Дорога в ад»? — закончил за меня Зейн, оглядываясь через плечо. — Пожалуйста, скажи мне, что у него нет собственной вступительной песни?
Прежде чем Зейн успел ответить на вопрос, земля у горящего дерева взорвалась. Гейзер грязи и пламени взметнулся на сотни футов в воздух.
Я медленно повернулась, склонив голову набок, и уставилась на массу взбаламученного пламени и грязи. Там были тени, темнота, которая обретала форму, и даже с моим плохим зрением я могла различить массивные крылья и рога-крылья длиной с двух импал и рога размером с человека.
— Он здеееееесь, — голос Каймана жутким эхом отдавался в телефоне, который держал Зейн, когда AC/DC пели «Дорогу в ад».
У меня пересохло во рту.
Существо внутри огня потянулось к нам. Это был монстр, сотканный из колеблющегося пламени, тип демона, которого я никогда раньше не видела. Его пасть разинулась в оглушительном рёве, выплёвывая огонь в небо и на землю. Жаркий ветер развевал нашу одежду и волосы.
Боже милостивый, неужели Люцифер был великаном?
Вероятно, не следовало задавать Богу этот вопрос, но как, чёрт возьми, мы должны были работать с чем-то подобным и скрывать это?
Чёрт, это была плохая идея.
Огненное чудовище вытянуло руки и запрокинуло голову в огненном смехе.
Очень плохая идея.
Пламя ярко вспыхнуло, а затем испарилось. Лёгкий вздох приоткрыл мои губы, когда огненное чудовище уменьшилось, пока не стало чуть меньше семи футов в высоту.
Определённо, более управляемый размер огненного монстра, но всё же огненный монстр.
Трава искрилась, а затем тлела с каждым шагом существа, шагавшего вперёд.
— Гм, — повторила я, заставляя себя стоять неподвижно и держать свою благодать на замке.
— Всё в порядке, — заверил нас Рот. — Ему просто нравится с апломбом появляться.
— Преуменьшение года, — пробормотал Зейн.
Как раз в тот момент, когда я собиралась спросить, был ли огонь постоянным, пламя исчезло, открыв кожу — кожу, которая удивительно несла то же самое свечение, что и у Зейна, но ярче. Он сделал то же самое, что и мой отец, постоянно меняющийся калейдоскоп розовых и коричневых цветов, прежде чем остановиться на коричневом оттенке, который не казался ни белым, ни коричневым. Когда свечение отступило, первое, что я заметила, было то, что его черты были мне ясны, ну, настолько ясны, насколько они могли быть в лунном свете, но определённо более заметны, чем у Рота или Лейлы. Второе, что я заметила, было то, насколько он был похож на моего отца, даже глазами. Они были яркого, неестественного оттенка синего, и крылья были такими же, что-то ещё, что удивило меня, хотя я знала, что Люцифер сохранил свои крылья после своего Падения и своей благодати. Я просто не ожидала, что они будут такими белыми и нетронутыми, потому что он, в конце концов, был чёртовым Люцифером. Они были такими же большими, как у моего отца, и тянулись, по меньшей мере, на десять футов. Скульптурная челюсть и скулы были такими же. Выпуклая бровь и прямой нос почти идентичны. Светлые волосы до плеч тоже похожи. Они могли быть братьями, и тогда меня поразило, что Михаил и Люцифер были братьями, как и Рафаэль, Гавриил и все остальные.
О боже, разве это не была чертовски неблагополучная семья?
Я была частью этого.
Подожди. Значит ли это, что Люцифер был… был моим дядей? Я сморщила нос. У нас должны были быть действительно испорченные родственники по ДНК на 23andMe [4].
Но семейная генеалогия сейчас была не так важна, потому что, наконец, третье, что я заметила, к сожалению, было то, что он был голым.
Почему они всегда голые?
Однако держать глаза на север не было проблемой. Я не хотела видеть ничего из того, что он делал или не делал внизу.
Он остановился в нескольких футах от Рота и Лейлы, его крылья беззвучно двигались позади него. Холод пронизал мою кожу и кости, когда эти ультраяркие глаза скользнули по нам, и когда он заговорил, лёд сковал мою душу. Его голос… это было похоже на мелодию-гимн. Голос, который мог бы убедить вас принять участие в любом невообразимом грехе.
— Преклонитесь, — приказал Люцифер. — Преклонитесь перед своим истинным Господом и Спасителем.
Никто из нас не пошевелился.
Или поклонился.
Мы все уставились на него, что, вероятно, означало, что мы были в нескольких секундах от того, чтобы быть жестоко убитыми действительно ужасными способами.
Люцифер хлопнул в ладоши, заставив меня слегка подпрыгнуть.
— Я просто шучу, — он усмехнулся, и звук был похож на тёмный шоколад, гладкий и греховный. — Итак, мне сказали, что я нужен, чтобы спасти мир.
— Да, — хрипло сказала я.
Люцифер улыбнулся, и я никогда раньше не видела ничего столь прекрасного и столь же пугающего. По моей коже побежали мурашки.
— Тогда давайте устроим настоящий Ад.
ГЛАВА 26
— Ты можешь сначала одеться? — спросил Рот.
Я поддержала эту просьбу.
— Тебе неприятна моя нагота, принц?
— Да, — ответил Рот. — Так и есть.
— А как насчёт вас двоих?..
Люцифер снова посмотрел на нас с Зейном. Его голова склонилась набок.
— Что, во имя запретного плода, у нас здесь?
Я не была точно уверена, кого из нас он имел в виду.
— Дитя ангела…
Он откинул голову назад и глубоко вдохнул.
— Но не просто какой-нибудь ангел.
Его подбородок снова опустился, и эти глаза больше не были голубыми. Они горели тёмно-красным.
— Михаил, — усмехнулся он. — От тебя разит Михаилом. Я искал тебя.
Зейн был передо мной в мгновение ока, звук рвущейся рубашки, когда его крылья развернулись за спиной, ярко-белые и испещрённые пульсирующей благодатью. Мне показалось, что я услышала, как Лейла ахнула.
— А Падший? Падший с благодатью? Что случилось в этом мире, первое, что я вижу, это нефилим и Падший, всё ещё обладающий благодатью?
Смех Люцифера звучал так, словно падали сосульки, и я держала рот на замке из-за всей этой истории с нефилимами.
— Ты думаешь, что сможешь взять меня, Падший? У меня крылья больше, чем у тебя. Хотите узнать, каково это? — запах серы обжёг мои ноздри. — Я буду счастлив услужить вам.
— Я бы предпочёл этого не делать, но если ты сделаешь хоть одно движение в её сторону, я более чем готов узнать, когда оторву тебе крылья, — предупредил Зейн.
Мои глаза расширились.
Люцифер издал ещё один мрачный смешок.
— Самоуверенный. Мне это даже нравится.
— На самом деле это не очень хорошо, — прокомментировал Рот со стороны. — Он любит собирать вещи, которые ему нравятся.
— И сажать их в клетки, — подтвердил Люцифер, и что, чёрт возьми, было со всей этой одержимостью помещением вещей в клетки? — Ты не говорил мне, что в этом замешан Падший, принц.
— Я не знал, что он есть, — ответил он, когда я выглянула из-за одного из крыльев Зейна.
Люцифер всё ещё смотрел на Зейна так, словно хотел пригласить его на ужин.
— Это тот самый Страж, о котором мы вам говорили. Тот, которого убил Гавриил.
— Ага, значит, тебе вернули твоё Величие. Восстановлен в праведности, но ты Пал. Ради неё, — Люцифер резко повернул голову влево, и эти пылающие красные глаза встретились с моими. — Ку-ку, я тебя вижу.
Я вздрогнула.
— Привет?
Он опустил подбородок, улыбаясь.
— Как поживает твой дорогой пожилой отец? Давненько его не видел.
— Я действительно не знаю.
Я шагнула в сторону и оказалась под крылом Зейна. Он выругался, но я не обратила на это внимания.
— Он что-то вроде отсутствующего отца.
— Ну, разве у нас нет ничего общего? — взгляд Люцифера переместился на Зейна. — А разве у нас с тобой нет ничего общего? Но у меня всё ещё есть моё Величие, Падший. Шагни ко мне, и я закую тебя в цепи, сделанные из твоих собственных костей, и твой нефилим будет рядом со мной и в моей постели.
Зейн напрягся рядом со мной, когда благодать нахлынула, превозмогая мой и без того ограниченный здравый смысл. Я сделала шаг вперёд, когда уголки моего зрения побелели.
