— Я прикажу принести сюда кресла и напитки, — крутнулся возле них шустрый мэр, еще не совсем пришедший в себя от неожиданно свалившейся чести принимать сразу двух принцев и королевского советника по особым делам.
Кандирд лишь досадливо дернул плечом. Сидеть в кресле и пить лимонад, когда его жена, такая нежная и хрупкая, что он и прикасается‑то к ней с робостью, стоит там лицом к лицу со смертельной опасностью, казалось принцу кощунством.
А дриады в этот момент еще пробирались гуськом по крутым лестницам к единственной двери, через которую можно было войти в форт. Элинса, шедшая впереди всех, временами ощупывала подвешенный на пояс массивный ключ от железной двери и тихонько усмехалась, вспоминая уверения командира стражников, что женским ручкам нипочем его не провернуть. Но так ему и не удалось провести эту важную операцию самому, дриады вовсе не собирались открывать всем своих тайн.
— Вот почему он так мечтал пойти с нами, — первой сообразила Илли, когда рядом с дверью они обнаружили прикрытую тряпицей корзину с дюжиной винных бутылей. Полных, само собой. — Думал, как‑нибудь отвлечь нас от этой корзинки.
— А там точно вино? — Лира прикоснулась рукой к бутылке и кивнула сама себе, — да… вино. Может все‑таки зря мы его не наказали?
Дверь со скрипом открылась и в комнату ворвался ничем не приглушенный шум и запах моря. Дриады гуськом вышли на неширокую площадку каменного причала, куда стражникам доставляли баркасом припасы, смену и узников.
— Интересно, а куда они отсюда узников убрали? — Вспомнила Илли.
— В городскую тюрьму, и большинство охранников тоже теперь там, — пояснила мать и скомандовала, — ну, нечего время тянуть, давайте руки. И не забывайте, если что‑то пойдет не так, сразу уходим через воду.
Ладони легли на запястья, одна за другой, замкнули круг, собирая в одно целое ощущения и живицу, и весь мир вокруг мгновенно изменился. Пропали скудные, доступные только обычным существам возможности различать окружающее лишь по величине, форме, запаху и цвету. Исчезла ночная тьма, и свет звезд и фонарей на далекой набережной тоже исчез, вместо них появилось ощущение целостности, общности со всем миром, с его многоликим теплом, видение происходящего на несколько лиг вокруг, природных явлений и живых существ на совершенно ином уровне. Каждая струйка течений, бродивших по бухте, похожей на округлый сосуд, лежащий горловиной в сторону океана, каждая рыба и моллюск были ощутимы и понятны. Как и каждый камень, каждый обломок старинных судов, каждый замшелый сундук с разбитых давным давно пиратских судов.
— Нашла, — голос матери показался лишним, они все почти одновременно ощутили болтающуюся между причалом и основанием северной башни связку обтекаемо продолговатых, чуждых этому миру сосудов.
Настолько чуждых, что ни один моллюск пока не решился устроиться на их гладкой поверхности, лишь клочок водорослей робко прилепился сверху.
— Они сложены в сетку, — уверенно произнесла Лира, — и привязаны к большому камню.
— А что это за светлая полоска… — неверяще пробормотала Ленора и сама себе ответила, — да это же путь.
И снова Илли поняла это вместе со всеми, прежде чем услышала словно из пустоты голос старой дриады. Впрочем, старой ее можно было назвать лишь условно, в последние дни в глазах путницы появился блеск молодой зелени, и Апраксия объявила, что ее ауру теперь окружает зеленая кайма.
Не сговариваясь и не раздумывая, дриады потянулись ко второму выходу из пути, осторожно заглянули общим зрением в зеркало и дружно насмешливо фыркнули. Он много знал, тот кто старинным дриадским знаком запирал путь, но не мог знать самых важных и самых серьезных дриадских тайн. И конечно не мог знать непреложного факта, половина полного круга может снять любой знак запрета, кроме того, что наложен полным кругом. Да и накладывались они изначально дриадами лишь для того, чтоб запереть опасные места и пути в гиблые миры.
Знак сполз, как смытый волной рисунок на песке, и дриады дружной толпой ступили на пол незнакомого помещения. Нехорошего, просто мерзкого помещения. Все тут пропиталось кровью и болью, и случись Илли оказаться здесь одной она бы запаниковала, занервничала, ринулась обратно к зеркалу. Но они так и стояли толпой, не разжимая рук, и боль делилась не на шесть частей, а на шестьдесят, а обостренное общее чутье уже обыскивало помещение за помещением, комнату за комнатой. Верхние, в одной из которых они находились, были пусты, а вот в нижних спали люди. Несколько десятков людей, и только единицы отдыхали так, как и положено нормальным людям. Остальные, те что были ниже всех, лишь забылись тяжелой больной полудремой и между ними светились две зеленоватые точки.
— Нужно Апраксию и мага, — мгновенно решила Элинса, потянулась невидимой рукой к зеркалу, мгновенно открыла уверенный переход и позвала подругу.
Магиня с Зароном, предусмотрительно не пошедшие на веранду, а сидевшие рядом с зеркалом, вскочили на ноги и в один миг оказались рядом с дриадами.
— Где мы? — Одними губами осведомилась Апраксия и получила прямо в ухо тихий, как вздох, ответ.
— В логове колдуна, нашелся путь. В подвалах спят люди, среди них две дриады. Мы уже вливаем им живицу… сейчас заберем. А ты распутывай ловушки, и если найдешь хозяина, усыпи. Магов в помощь привести?
— Можно, — так же неслышно пробормотала магиня, уже приступившая к работе.
Зарон, накинувший на себя облик медведя, недовольно рыкнул, усиленное магией чутье вмиг донесло ему обо всех творящихся тут гнусных делах.
— Потерпи, милый, — сочувственно оглянулась Апраксия, — сейчас вычистим это гнездо. Эли, где маги?
— Уже здесь, — отозвался один из тех, кто недавно принимал жареное мясо, — как знали, что придется отрабатывать угощение… я правильно понимаю, куда мы попали?
— Да, нашли логово… и сейчас главное попасть в подвал, — пробормотала магиня, вполглаза посматривая, как медведь, зацепив несколько невидимых людям магических паутинок, начинает кружиться на месте, наматывая их на себя.
Пока он в магической броне, никакие заклятья оборотню не страшны, наоборот, только усилят растраченный в Юрэсто резерв.
— Нашла воду… — Элинса по привычке говорила в единственном числе, но на самом деле они все вместе нашли бадейку с мутноватой жижей и брызнули туда толику живицы, чтоб вернуть воде кристальную чистоту.
Чтобы сразу же, собрав ее в тонкую струйку, провести под стенкой в тот закуток, посреди которого уже стояла, неверяще вслушиваясь в свои ощущения, первая дриада. И едва вода, проскользнув под дверцей, растянулась по полу в светлую лужицу, девушка шагнула туда, где жарко горел зеленый костер свободы.
